Злата - [20]

– Итак! – воодушевился аукционист. – Пять тысяч раз!.. Есть! Пять с половиной тысяч евро! Номер пять!

– Семь тысяч! – выкрикнул Эскалант.

Вот негодяй! Я скинула гудок Эйду, давая понять, что занимаю у него. Ведь договор был о семи тысячах, которые он может потратить. Теперь всё, что сверху, моя забота!

Тут же Адриан поднял табличку.

– Семь с половиной раз! – азартно кричал ведущий.

– Пятнадцать тысяч!

– Чёрт! – не сдержалась я, и на меня осуждающе глянул владыка молотка.

Я виновато улыбнулась:

– Извините.

– Пятнадцать тысяч раз! – продолжил тот.

Я посмотрела на Эйда, тот развёл руками.

– Пятнадцать тысяч – два! Пятнадцать с половиной номер шестнадцать!

Я дёрнула головой в сторону поднятой таблички! Что за бред?! Это Маркус-метросексуал?

Не могла поверить своим глазам…

– Тридцать тысяч! – невозмутимо провозгласил Виктор Эскалант, и по залу пронёсся изумлённый возглас.

Аукционист вытер пот со лба белоснежным платком. И продолжал размахивать своим молотком, пока я в уме пыталась перевести эти деньги в те, что в ходу на моей родине.

– Тридцать тысяч… три! – выдохнул тот и стукнул молотком. – Ужин в компании изящной сеньориты Бронских достаётся молодому человеку под номером тринадцать всего за тридцать тысяч евро!

В зале раздались аплодисменты и я, сбитая столку цифрой, которая сложилась у меня в голове, пошла на встречу к Виктору Эскаланту.

Он уже ждал меня у ступенек сцены с довольной улыбкой на лице. Его глаза откровенно шарили по мне.

Я испытывала бурю эмоций: злость, изумление и негодование, оттого что придётся терпеть его фамильярные выходки в течение всего вечера. Но это ради детей. И я должна гордиться тем, что он потратил такую сумму отцовских денег не на предмет бесполезной роскоши или примитивно на прожигание жизни. Пусть он и преследовал похабные цели.

Я отказалась от поданной им руки и отшатнулась, когда он попытался поцеловать меня в щёку.

– Эй! Ты купил только моё общество! А с этим тебе придётся обращаться к девушкам иной категории.

Его глаза сузились, поблескивая чёрным огнём сквозь прорези в маске:

– Ты что такая дерзкая?!

– Ещё не поздно вернуть деньги! – съязвила я, отходя на безопасное расстояние от него.

Этот аромат… Что за духи он использует?

– Вы позволите вас сфотографировать? – налетели репортёры, словно коршуны.

Я улыбнулась без особого энтузиазма, в отличие от Эскаланта. Тот не только разрешил щёлкать фотокамерами, обняв меня за талию, но и дал короткое интервью.

– Что вы чувствуете, добыв самую крупную сумму для детской больницы? – любезно улыбаясь, спросила тележурналист в деловом костюме и ярко-красной помадой.

– Счастье. – Не уверенно пожала плечами я, остро ощущая руку Виктора на своём теле.

– О, ну конечно же, ведь вам повезло вдвойне: благое дело и компания одного из завидных женихов Испании! – защебетала ведущая, чрезмерно порхая ресницами, из-под которых она бросала тоскливый взгляд на Эскаланта.

Я разозлилась.

– Думаю, ему повезло больше, – я ткнула большим пальцем вверх. – Когда там будут подсчитывать, этот благой поступок зачтут вместо двух проступков завидного жениха!..

Я не договорила всю мысль, так как Эскалант дёрнул меня к себе, отстраняя от микрофона, а в толпе репортёров послышались смешки.

– Э?.. – протянула все ещё улыбающаяся журналистка.

– Извините, нам пора. Время ограничено! – сухо молвил тот и представители прессы стали расходиться.

– Я в туалет, – буркнула я, когда он посмотрел на меня.

Не дожидаясь ответа Эскаланта, я обошла его. Он похотливо облизал губы, провожая меня взглядом и чуть обернувшись.

– Поменьше азарта в глазах, малыш! – раздался голос баронессы Торрес.

Эскалант чуть вздрогнул, увидев на моём месте возникшую Тессу.

– Баронесса! – Эскалант почтенно склонил голову.

– Значит так, красавчик! Эта девочка для меня, как дочь – единственная и горячо любимая. И если с её глаз прольётся хоть одна слезинка из-за тебя, молодой человек, мне придётся пустить в ход тяжёлую артиллерию. Ты ведь военный и знаешь о силе действия этого оружия, так ведь?

– Э… вы угрожаете мне? – вскинул брови Эскалант.

Тесса Торрес рассмеялась:

– Мальчик мой, мы в разных весовых категориях. Тебе нужно ещё подрасти, что бы добиться от меня угроз.

– При всём уважении…

– Я ещё не закончила, – Тесса жестом руки, достойным королевы, остановила его на полуслове. – Учти, я очень хорошо знаю твою мать, женщину классических нравов. Я думаю, вы в курсе, какие методы наказания она использует?

– Неоднократно участвовал, – кивнул тот.

И уже уходя, добавила:

– Хоть ты и вымахал таким красавцем, в моих глазах ты всё тот же мальчуган, бегающий по гостиной в одних подгузниках! – хлопнув его по плечу, Тесса удалилась.

Тем временем я вошла в одну из пустынных кабинок дамкой комнаты, не переставая бурчать себе под нос ругательства на родном языке. Испанский был не настолько богат подобного рода лексикой.

Послышались звуки быстрых шагов, которые приближались к туалету. Потом резко открылась дверь и в комнату ворвались, судя по голосам и цокающим звуком шпилек, две девушки. Одна из них рыдала, и я, кажется, стала узнавать её голос.

– Он не любит меня, понимаешь?! – истерила Амалия.