Зивелеос - [45]
— Откуда вам известно, кто кого остановил? Кто вам сказал, что у девушки насильно пытались отнять честь? Как нам известно со слов потерпевших, девушка сама села к ним в машину и хотела развлекаться в пути.
— Я сам видел эту плачущую девушку, которую вытащил из машины один из парней. Это у меня зафиксировано.
— Ваш снимок есть в газете. Но девушка плакала от испуга, когда её стали вытаскивать полуобнажённой. Ничего удивительного.
— Но ведь сама девушка, говорит обратное.
— Откуда вы знаете?
— Я говорил с нею после того, как у неё побывали вы.
— Очень хорошо. Меня как раз интересует вопрос, как и когда вы узнали её имя и адрес, если сама она, по словам очевидцев, ни с кем не разговаривала и исчезла с помощью Зивелеоса? Вы знали её раньше?
— Вы говорите почти правильно, но не всё, — упрямо не согласился с майором Олег. — Я узнал адрес девушки и её имя от тех же преступников, что и вы. Но вы с генералом сразу сели в машину и помчались к ней домой, а я поехал в редакцию готовить материал. Потом отыскал номер телефона и позвонил. Вы успели уже её допросить, но почему-то интерпретируете всё диаметрально наоборот тому, что было на самом деле.
— Но вы не разговаривали с потерпевшими.
— Конечно, нет. Зато с ними говорили вы, а я только слушал, стоя сзади. В суматохе и темноте вы меня и не разглядели. Я был в спортивном костюме.
«Вот болван! — мысленно выругал себя Скориков. — Я же видел спортсмена, да не придал значения. Действительно показался знакомым, да некогда было. Всё у него гладко складывается».
— Ладно, не это главное, — произнёс он вслух. — Меня интересует, откуда вы узнали о том, что там будет происходить? Но не говорите, что вы прогуливались там с фотокамерой по обыкновению ночью.
— Я ж не на следствии, товарищ майор. Оправдываться мне не в чем. Выдумывать не моя профессия. Я репортёр, который пишет только правду. Так что прошу мне верить. Я не гулял этой ночью, хотя с камерой хожу почти всегда. Мне позвонили, когда я был уже в постели и читал книгу.
— Какую, если можно спросить?
— Ги де Мопассана, с вашего позволения.
— Кто звонил?
— Этого не знаю. Какая-то женщина. Голос показался мне знакомым, но вспомнить не могу.
— Что сказала, помните?
— Да, буквально следующее: «Извините, Олег. Через пять-семь минут возле вашего дома на Кутузовском будет Зивелеос. Берите камеру». Вот и все слова. Я вскочил, натянул спортивный костюм, схватил аппарат и через несколько минут был уже на Кутузовском. Мой дом совсем рядом.
— Это нам известно. Значит, звонившая знала вас по имени. Как же вы не узнали её? Простите, но вызывает сомнение правдивость ваших слов.
— Понимаю ваши сомнения, товарищ майор, но ничем помочь пока не могу. Сказал, что знал.
— Хорошо, расскажите, что было дальше.
— Стою на шоссе у лестницы, смотрю по сторонам. Я ведь не знал, откуда ожидать Зивелеоса. Тут со стороны города несётся иномарка с затемнёнными стёклами. Сверху тень какая-то мелькнула, в машине что-то хрустнуло, двигатель заскрежетал, и машина стала. Я сразу рванул через дорогу на противоположную сторону. Решил, что тут будет главное, и не ошибся. Сверху откуда-то свалился Зивелеос. Я в этот момент был к нему спиной, выходя на тротуар.
Обернулся, а он уже перед машиной. Ну, дальше всё стал фотографировать.
— Понятно. Скажите, вы так в спортивной форме и поехали в редакцию?
— Ну, что вы? Я обычно в костюме, как сегодня. В карманах все документы, деньги. Если меняю одежду, то всё надо перекладывать. Так что пришлось забежать домой, откуда позвонил шефу сначала и Самолётову.
— А Самолётову зачем?
— Мы с ним товарищи. Кроме того, он обычно хорошие идеи подбрасывает к материалам. Да и привыкли, если что срочное, то собираем почти всю редакцию ночью. Я за ним заезжаю на машине, так как у него нет своей.
— В этот раз вы тоже за ним заехали и всё рассказали по дороге?
— Вы как-то опережаете меня, товарищ майор, с рассказом. Я не заехал за Самолётовым, ибо не смог дозвониться.
— Занято было?
— Нет, линия, наверное, была неисправна. Я его слышу по телефону, а он меня нет. Я слышу, как он говорит «Самолётов слушает, говорите», отвечаю ему, а он опять не слышит. Я не стал терять время, решил позвонить из редакции. Так что он приехал позднее.
— Долго вы работали в редакции?
— Как обычно в таких случаях. Задержали номер несколько, но к семи утра все были свободны.
Магнитофонную запись беседы с Пригоровым после расставания с корреспондентом Скориков понёс генералу Казёнкину, приступившего к обязанностям внештатного руководителя операции по Зивелеосу. Они сели в небольшом кабинете, выделенном временно генералу, и прослушали внимательно весь разговор. В одном месте Казёнкин попросил перекрутить плёнку назад и повторить кусок записи, где Пригоров рассказывал о том, как звонил Самолётову домой.
— Это любопытно, — сказал он, дослушав запись до конца. — Я ведь в ту ночь звонил Самолётову на всякий случай из квартиры Рыжаковского. Это было до инцидента на Кутузовском. Самолётов тоже не слышал меня и точно так же сказал, как я помню, «Самолётов слушает, говорите». Но теперь мне кажется, что был при этом какой-то писк в трубке. Не могло ли быть это звуком автоответчика? Похоже очень.
«На свете миллионы рассказов. Но рассказ рассказу рознь. Один – полная выдумка, когда читатель сразу говорит «Ну, это всё сказки», другой является исключительным отражением действительности, в которую нельзя не поверить. Всякий рассказ хорош, когда всему сказанному веришь…».
«Пацаны и пацанки» – сборник рассказов, в которых автору удаётся не только затронуть вопросы культуры, а, скорее, бескультурья, безнравственности в нашей стране, но и показать молодым людям, подрастающему поколению, как несложно стать чище душой, вложить часть своей души в общее светлое будущее – и своё собственное, и всей России, чтобы все мы стали по-настоящему счастливы. Эта книга не может не тронуть сердца тех читателей, которые переживают за происходящее в стране и искренне, как и Евгений Бузни, пытаются изменить мир к лучшему.
«Шпицбергенский дневник» относится к жанру романа, хотя в нем совершенно отсутствует какая-либо любовная коллизия, без которой многие читатели не представляют себе роман. Это не научный труд, но писательские размышления, его исследования человеческих взаимоотношений, приобретающих особое значение на заполярном архипелаге, где русские и норвежцы, находясь за тысячи километров от родных мест, вынуждены жить вместе, сотрудничать, дружить, спорить, любить. Это рассказы очевидца и участника многих описываемых событий, часто трагедийных, интригующих, облеченные в художественную форму.
В романе описываются события нашего времени, главным героем которого является молодой учёный Науков. Роман не является научной фантастикой в прямом смысле, хотя открытия, сделанного учёным, на самом деле не было. Действия в романе разворачиваются так, как если бы это открытие имело место в реальной жизни. Суть его заключалась в том, что придуманное учёным вещество оказало воздействие на миллионы женщин и мужчин, заставившее их первомайской ночью полюбить друг друга и предаться любви, в результате которой все женщины, попавшие под влияние этой любви, независимо от возраста и способности к деторождению, забеременели и должны были родить мальчиков-близнецов. Неоднозначное отношение общества к возможности неожиданного демографического взрыва вызвало и разные диаметрально противоположные действия в отношении учёного.
Некоторые события романа имели место в действительности, тем не менее, отдельные персонажи являются вымышленными. Совпадение фамилий с реальными людьми может быть случайным, а изложенные факты не всегда в точности соответствуют происходившим в жизни эпизодам. Автор просит прощения, если упомянутое будет замечено читателями.
Последние годы жизни державы СССР. Страна накануне коллапса, о приближении которого знают пока лишь единицы. На героиню романа наваливаются новые несчастья. Настенька клянётся себе принимать удары судьбы без слёз и стойко выдерживает судебный процесс по обвинению её в убийстве. С помощью друзей она побеждает, но это был не последний удар. Девушка обретает счастье в семейной жизни тогда, когда митинговые страсти и избирательные кампании делят общество на враждующие стороны.