Зивелеос - [21]
— О-о, значить, тоже величина?
— Да, и большая.
— А за что вы отвечаете в таком случае?
— За всё и за то, чтобы он нёс свою ответственность правильно.
— А за вас кто несёт ответственность?
— За меня товарищ Горюшкин и политбюро нашей партии.
Казёнкин задавал вопросы, стараясь уйти подальше от неприятной темы прослушивания, но он имел дело с журналистами, которые привыкли ничего не забывать.
— Я позволю себе вернуться к нашим баранам, — вступил в разговор Николай.
— К каким ещё баранам? — недовольно спросил Казёнкин.
— К телефонным, товарищ генерал. — Опять съехидничал Николай. — Хочу сказать, что, прослушивая мой разговор с Машей, вы, разумеется, определили, что она говорила по мобильному телефону.
«Тьфу ты, чёрт, — подумал Казёнкин, — что же мне не доложили такой важный факт?»
— Я это к тому, что в случае не ослабевшего интереса к моей персоне вы можете позвонить ей хоть сейчас и узнать, где я был вечером.
— Это я с удовольствием, — обрадовался Казёнкин. — Можете сообщить номер?
Самолётов назвал, и генерал тут же набрал его на своём аппарате, не забыв нажать кнопку записи встроенного магнитофона для контроля, хотя запись разговоров велась и в другом месте. Разговор был предельно вежливым.
— Алло, слушаю вас.
— Добрый вечер, девушка. Извините, пожалуйста, это беспокоят из Федеральной службы безопасности. Вы только не волнуйтесь.
— А я и не волнуюсь. С чего вы взяли?
— Вы знакомы с Николаем Степановичем Самолётовым?
— Да, а что такое? С ним что-нибудь случилось?
— Да нет, я же говорю, не волнуйтесь. У меня чисто технический вопрос. Он вчера вечером был у вас?
— А это предосудительно?
— Девушка, простите, но лучше будет, если вы станете только отвечать на мои вопросы, а не задавать свои. Это сэкономит нам время и ваши деньги за мобильную связь.
— Спасибо за беспокойство. Коля был у меня и что? Извините, я опять спросила. Но таковы все женщины.
— Я это знаю. Значить, он был у вас до которого часа?
— Не очень скромно задавать такие вопросы, но я отвечу — до часа ночи.
Генерал на секунду задумался. Ограбление началось через полчаса после полуночи. Самолётов не мог быть в казино. Это было то самое алиби, о котором с ехидцей говорил журналист.
— Он ушёл от вас пешком?
— Ну что вы? После часа ночи в метро не успеешь на пересадку. Я отвезла его на машине.
— На такси?
— Зачем. Такси он мог бы и сам взять. Я отвезла на своей.
— Девушка, а кто ещё с вами был в квартире?
— Не поняла. Вы думаете, нам скучно вдвоём? Извините, что опять спрашиваю, но мы были одни. Я не за мужем, а родители в другом городе.
— Понятно. Ещё маленький вопрос. Вы были у него сегодня дома?
— Странные у вас маленькие вопросы. Была, конечно.
— Вы что, каждый день у него бываете?
— Нет, но он попросил заехать взять материалы для газеты. Это случается, когда он занят.
— И вы забрали?
— Естественно, раз он просил.
— У вас есть ключ от его квартиры?
— Нет, уважаемый незнакомец, я сломала дверь. Шучу. Конечно, у меня есть ключ, что за глупый вопрос?
— Вы ничего не заметили странного в квартире?
— Признаюсь, вы начинаете меня пугать. Ничего кроме мокрых пятен на полу из ванной я не обнаружила, но это и понятно, поскольку он купался до моего прихода.
— Откуда вы знаете?
— Да он сказал мне по телефону, что торопится, так как гости какие-то должны придти, а он купается.
— И вам всё пришлось убирать за ним?
— Нет уж, такого договора у нас с ним не было. Хотя, быть может, я бы и убрала, но он же просил отвезти материал, так что пришлось торопиться.
— Значить. Потом бы были в редакции?
— А нет что ли? И почему вы всё время говорите «значить» с мягким знаком вместо нормального русского «значит»?
— Всё, спасибо, девушка. Вы нам очень помогли. До свидания.
Генерал отключил телефон и надолго замолчал. Этот разговор разрушал все его предположения слово за словом. Ни одного подтверждения так хорошо сложившейся версии. Он был уверен, что поехавший в квартиру Самолётова майор Скориков, ничего не нашёл. Всё лопалось как мыльный пузырь. Осталось лишь распрощаться с гостями, что он и сделал, говоря:
— Ну, на этом, пожалуй, сегодня всё. Извините за то, что побеспокоил вас.
Спасибо за помощь. К сожалению, вопросов стало теперь больше, а не меньше.
Кстати, Семён Иванович, обратился он к Никольскому, вы бы не могли сейчас позвонить в редакцию и узнать, привезли ли от Самолётова срочный материал сегодня? А то, может, следует нам помочь его отвезти?
Никольский пожал плечами:
— Там остался только дежурный, но могу спросить.
Генерал протянул телефонную трубку без шнура. Никольский набрал номер, соединился, спросил и тут же получил подтверждение, что материал привозили, он лежит на столе Самолётова.
Вопрос был закрыт. Пузырь окончательно лопнул.
Сюрприз Зивелеоса и сюрприз генерала
На следующий день, когда погода в Москве оставалась жаркой, в общественной и политической жизни ничего особенного не было, если не считать, что новые выпуски газет продолжали писать небылицы: одни о странном пришельце из космоса, обобравшем сильных мира сего, другие о супермене фокуснике, умеющем гипнотизировать массы людей одновременно, третьи пытались найти божественный смысл в происходящем. Но все газеты сочли необходимым перепечатать снимок Зивелеоса из «Московской невральки».
«На свете миллионы рассказов. Но рассказ рассказу рознь. Один – полная выдумка, когда читатель сразу говорит «Ну, это всё сказки», другой является исключительным отражением действительности, в которую нельзя не поверить. Всякий рассказ хорош, когда всему сказанному веришь…».
«Пацаны и пацанки» – сборник рассказов, в которых автору удаётся не только затронуть вопросы культуры, а, скорее, бескультурья, безнравственности в нашей стране, но и показать молодым людям, подрастающему поколению, как несложно стать чище душой, вложить часть своей души в общее светлое будущее – и своё собственное, и всей России, чтобы все мы стали по-настоящему счастливы. Эта книга не может не тронуть сердца тех читателей, которые переживают за происходящее в стране и искренне, как и Евгений Бузни, пытаются изменить мир к лучшему.
«Шпицбергенский дневник» относится к жанру романа, хотя в нем совершенно отсутствует какая-либо любовная коллизия, без которой многие читатели не представляют себе роман. Это не научный труд, но писательские размышления, его исследования человеческих взаимоотношений, приобретающих особое значение на заполярном архипелаге, где русские и норвежцы, находясь за тысячи километров от родных мест, вынуждены жить вместе, сотрудничать, дружить, спорить, любить. Это рассказы очевидца и участника многих описываемых событий, часто трагедийных, интригующих, облеченные в художественную форму.
В романе описываются события нашего времени, главным героем которого является молодой учёный Науков. Роман не является научной фантастикой в прямом смысле, хотя открытия, сделанного учёным, на самом деле не было. Действия в романе разворачиваются так, как если бы это открытие имело место в реальной жизни. Суть его заключалась в том, что придуманное учёным вещество оказало воздействие на миллионы женщин и мужчин, заставившее их первомайской ночью полюбить друг друга и предаться любви, в результате которой все женщины, попавшие под влияние этой любви, независимо от возраста и способности к деторождению, забеременели и должны были родить мальчиков-близнецов. Неоднозначное отношение общества к возможности неожиданного демографического взрыва вызвало и разные диаметрально противоположные действия в отношении учёного.
Некоторые события романа имели место в действительности, тем не менее, отдельные персонажи являются вымышленными. Совпадение фамилий с реальными людьми может быть случайным, а изложенные факты не всегда в точности соответствуют происходившим в жизни эпизодам. Автор просит прощения, если упомянутое будет замечено читателями.
Последние годы жизни державы СССР. Страна накануне коллапса, о приближении которого знают пока лишь единицы. На героиню романа наваливаются новые несчастья. Настенька клянётся себе принимать удары судьбы без слёз и стойко выдерживает судебный процесс по обвинению её в убийстве. С помощью друзей она побеждает, но это был не последний удар. Девушка обретает счастье в семейной жизни тогда, когда митинговые страсти и избирательные кампании делят общество на враждующие стороны.