Зивелеос - [15]
Рюкзак по всему верхнему клапану быстро заклеивается широкой клейкой лентой скотч, затем укладывается в чёрный полиэтиленовый пакет для мусора, тоже заклеивается скотчем, делая упаковку совершенно непромокаемой, затем кладётся в ванную, и оба крана холодной и горячей воды открываются на полный напор. Сюда же ванну выплёскивается большая порция шампуня, который мгновенно превращается под сильной струёй воды в пушистую пену, скрывшую через три минуты чёрный мешок.
Когда в квартиру Николая позвонили, он сидел в ванной, поливая себя ручным душем. Услышав звонок, прикрыл воду, чтоб не шумела, и закричал:
— Кто там? Входите! Не заперто!
Дверь открылась. Милиционеры вошли, окидывая беглым взглядом обстановку.
— Я спрашиваю, кто там? — раздалось из ванной. — Женщин нет?
— Нет, мы только мужчины, — смеясь, ответил офицер средних лет с погонами капитана, а что?
— Ничего, я просто купаюсь, не хочу выходить мокрым. Можете подождать пару минут, пока я закончу, если у вас ничего срочного?
— А мы вас не будем долго отвлекать, успокаивающе сказал капитан. — Пару вопросов зададим, и купайтесь себе на здоровье.
С этими словами капитан заглянул в ванную и увидел молодого человека, вернее только его голову, так как вся остальная часть тела утопала в горах пены.
— О, как вы любите нежиться, — восхитился милиционер.
— Не могу отказать себе в удовольствии расслабиться в ванне, — согласился Николай, а то всё носишься как угорелый.
— А вы кем работаете?
— Журналист. Такая моя профессия. Тут, как у нас говорят, волка ноги кормят. Хочешь побольше интересного читателям — больше бегай.
— Пока молод — это хорошо, — согласно кивнул капитан. — Если можно, не скажете, в какой газете вы работаете и где вы были сегодня ночью?
— Чего ж не сказать? — философски ответил Николай. — Работал в редакции, готовя сегодняшнюю сенсацию о событии в казино. Вы её определённо читали, так как только наша «Московская невралька» рассказала о главном и поместила портрет интересующего вас человека. А что весь город опрашивают сегодня?
— Может и весь, не знаю. Нам поручили спросить здесь. А вы, стало быть, как раз из этой газеты. Приятно познакомиться.
Над головой послышались звуки шагов по чердаку. Николай поднял голову.
— Вы и крыши проверяете?
— Не знаю, — уклончиво ответил капитан. — Мне поручили квартиры. А как ваша фамилия?
— Самолётов.
— Имя?
— Николай Степанович.
— Собственно, меня больше ничего не интересует. Вот только скажите на всякий случай, вы ничего не слышали ночью? Может, кто по крыше лазил? У вас оказывается хорошо слышно.
— Нет, у меня не было слышно, потому что, как я вам уже сказал, ночью я работал в редакции, а это в другом районе города.
— Ой, извините! Всё понял. Купайтесь, пожалуйста. Я только с вашего позволения свяжусь по рации с руководством, доложу, что всех обошёл.
— Это уж ваши проблемы. Можете это делать и на ходу. Или подождите меня чуток, и я возьму у вас интервью для следующего номера газеты.
— Вот уж нет, — испуганно возразил капитан. — За интервью мне голову намылят. Как-нибудь в следующий раз.
Но тут же, выйдя с напарником из квартиры, прямо на лестничной площадке капитан достал рацию и стал докладывать, сообщая, кто в какой квартире проживает, и что там делали ночью. Рассказав о последнем визите, собирался спускаться вниз, как из рации донеслось:
— Уточните ещё раз, этот Самолётов работает в «Московской невральке» или «вральке»?
— Он работает в «Московской невральке», делая упор на «не», — повторил капитан. — Та самая газета, в которой портрет поместили.
— Понятно. Тогда постойте на месте, не уходите от квартиры. Я созвонюсь с руководством.
Через несколько минут рация включилась и из неё послышалось:
— Двадцать второй, где вы находитесь?
— Я двадцать второй. Стою на лестничной площадке пятого этажа.
— Оставайтесь там. Объект на месте?
— Да, моется в ванной.
— Хорошо. Буду через пять минут. Никого и ничего.
— Понял. Слушаюсь.
Николай стоял за дверью и слушал. Волнение охватило тело. Начал быстро рассуждать. Через пять минут опять придут. Зачем? Что им известно? Перепрятывать вещи нет времени, да и вряд ли можно было найти что-то лучше? Но вдруг его заберут? Опять же почему и зачем? Они не могут ничего знать.
Сейчас важно сделать одно.
Он подошёл к телефону и набрал номер.
— Маша! Это я. Слушай очень внимательно. Тут какой-то юмор. Ко мне приходили только что в связи с историей. Не знаю, чего они хотят, но ведь это наша газета дала портрет. Их может обеспокоить. Если через пол часа я не позвоню, то забери, пожалуйста, мои материалы для газеты. Поняла?
— Да, а я найду?
— Пойми меня правильно, я сейчас в ванной, говорить некогда, купаюсь и весь в пене.
— Всё поняла, иди.
Когда майор Скориков вместе с капитаном и его напарником лейтенантом входили в квартиру Самолётова, Николай как и прежде лежал в ванне, а пены стало в ней ещё больше. Голова парня вся была в мыле.
Подняв голову на вошедших теперь без звонка, он сделал удивлённое лицо:
— Что-нибудь ещё случилось? А, и капитан снова здесь! Решили всё-таки дать интервью? Это приятно. Сейчас я закончу.
— Да уж, пожалуйста, заканчивайте и поскорее. Мы хотим пригласить вас для беседы в управление. Там и ваше руководство уже сидит в ожидании. Так что вытирайтесь, а мы с вашего позволения оглянем квартирку вашу.
«На свете миллионы рассказов. Но рассказ рассказу рознь. Один – полная выдумка, когда читатель сразу говорит «Ну, это всё сказки», другой является исключительным отражением действительности, в которую нельзя не поверить. Всякий рассказ хорош, когда всему сказанному веришь…».
«Пацаны и пацанки» – сборник рассказов, в которых автору удаётся не только затронуть вопросы культуры, а, скорее, бескультурья, безнравственности в нашей стране, но и показать молодым людям, подрастающему поколению, как несложно стать чище душой, вложить часть своей души в общее светлое будущее – и своё собственное, и всей России, чтобы все мы стали по-настоящему счастливы. Эта книга не может не тронуть сердца тех читателей, которые переживают за происходящее в стране и искренне, как и Евгений Бузни, пытаются изменить мир к лучшему.
«Шпицбергенский дневник» относится к жанру романа, хотя в нем совершенно отсутствует какая-либо любовная коллизия, без которой многие читатели не представляют себе роман. Это не научный труд, но писательские размышления, его исследования человеческих взаимоотношений, приобретающих особое значение на заполярном архипелаге, где русские и норвежцы, находясь за тысячи километров от родных мест, вынуждены жить вместе, сотрудничать, дружить, спорить, любить. Это рассказы очевидца и участника многих описываемых событий, часто трагедийных, интригующих, облеченные в художественную форму.
В романе описываются события нашего времени, главным героем которого является молодой учёный Науков. Роман не является научной фантастикой в прямом смысле, хотя открытия, сделанного учёным, на самом деле не было. Действия в романе разворачиваются так, как если бы это открытие имело место в реальной жизни. Суть его заключалась в том, что придуманное учёным вещество оказало воздействие на миллионы женщин и мужчин, заставившее их первомайской ночью полюбить друг друга и предаться любви, в результате которой все женщины, попавшие под влияние этой любви, независимо от возраста и способности к деторождению, забеременели и должны были родить мальчиков-близнецов. Неоднозначное отношение общества к возможности неожиданного демографического взрыва вызвало и разные диаметрально противоположные действия в отношении учёного.
Некоторые события романа имели место в действительности, тем не менее, отдельные персонажи являются вымышленными. Совпадение фамилий с реальными людьми может быть случайным, а изложенные факты не всегда в точности соответствуют происходившим в жизни эпизодам. Автор просит прощения, если упомянутое будет замечено читателями.
Последние годы жизни державы СССР. Страна накануне коллапса, о приближении которого знают пока лишь единицы. На героиню романа наваливаются новые несчастья. Настенька клянётся себе принимать удары судьбы без слёз и стойко выдерживает судебный процесс по обвинению её в убийстве. С помощью друзей она побеждает, но это был не последний удар. Девушка обретает счастье в семейной жизни тогда, когда митинговые страсти и избирательные кампании делят общество на враждующие стороны.