Зимняя месть - [6]

Идти в кафе на встречу с подругой Маше не хотелось, потому что, по её собственным словам, настроение у неё в последнее время было как у утопленника. Глаша страшно ругала её за это сравнение и грозила: «Вот накличешь!»

И сегодня Мария дважды просыпалась от ужаса в холодном поту. Сначала ей приснилось, что она идёт где-то за городом через реку и вдруг проваливается в прорубь и начинает тонуть. Она кричит! Зовёт на помощь. Но вокруг никого, и холодная вода смыкается над её головой. Второй раз ей приснилось, что она идёт через реку не одна, а с Виолой. И в прорубь проваливается именно Виола. Теперь кричит она! Умоляет Машу помочь ей, спасти, но Маша сначала просто пятится от проруби, а потом и вовсе убегает прочь и только внутренним взором видит, как Виола скрывается в толще холодной воды и опускается на дно.

«Что за ужасы мне снятся?» – спросила себя проснувшаяся Маша и вспомнила где-то прочитанное объяснение психолога: если гибнет во сне кто-то из близких знакомых, это значит, что человек, которому приснился этот сон, тайно или явно желает гибели этому человеку. Желала ли Маша гибели Виоле? Она не смела ответить на этот вопрос даже самой себе. Хотя не так давно выкрикнула в лицо бывшей подруге при свидетелях: «Чтоб ты провалилась в тартарары!»

Виола только рассмеялась в ответ.

А ведь не так давно три подруги были неразлучны. Маша, Глаша и Виола делились друг с другом всем: скромными украшениями, одеждой и, конечно, сердечными тайными. Советовались друг с другом и болели друг за друга. До тех пор, пока Маша не познакомилась с Ростиком и не влюбилась в него без памяти. Сначала Ростислав ни на кого не смотрел, кроме Маши, и девушка надеялась на скорую свадьбу. По крайней мере, именно так она воспринимала ухаживания Ростислава, его слова, небольшие подарки. А когда он переехал к ней на съёмную квартиру, она решила, что вопрос свадьбы – это дело времени. Но потом, в прошлом году, они отправились на бал-карнавал, и на нём Ростислав впервые увидел Виолу.

Маша, словно предчувствуя беду, не знакомила Ростислава с подругами. Даже с простенькой Глашей. А Виола была настоящей красавицей. Платиновая блондинка, неважно, что крашеная, с огромными, широко расставленными синими глазами, изогнутыми бровями, высокими скулами и ярким сочным ртом чуть больше среднего. О фигуре Виолы вообще говорить не приходилось: ни одна мисс мира и рядом с ней не стояла. Непонятно, почему она не пошла в модели или в артистки, а выучилась на химика и теперь работала вместе с Машей и Глашей на одном комбинате.

Маша снова мысленно вернулась к предновогодней карусели прошлого года, а потом и к самому балу. Праздник удался. Был он ярким и весёлым. И Маша чувствовала себя головокружительно счастливой, пока Ростика на белый танец не пригласила Виола.

Он тогда улыбнулся Маше и сказал:

– Извини, я скоро.

Белый танец закончился, заиграли вальс, потом что-то бравурное, музыка сменилась уже несколько раз. А Ростик всё не возвращался. Маша стояла одна-одинёшенька, и по её щекам текли крупные слёзы.

Потом её отыскала Глаша. И спросила:

– Что случилось? Почему ты одна? Где Ростик? Вы что, поругались?

– Нет.

– Тогда что?

– Его увела Виола.

– Что значит увела? – не поняла простодушная Глаша.

У Маши не было сил что-либо ещё отвечать подруге, она просто кинулась прочь. Глаша побежала за ней. Девушки поймали такси и поехали домой к Маше. Хотя Маша сначала не хотела, чтобы Глаша ехала с ней. Но Глафира Прянишникова, когда надо, умела быть упрямой. И на этот раз она настояла на своём.

Уже в такси буквально взорвался от звонков Глафирин телефон. И, взяв трубку, она принялась объясняться со своим молодым человеком. Урезонить Азамата было не так-то просто. Его кавказская кровь бурлила, как горная река. Глафира пыталась говорить шёпотом, объясняя сложившуюся ситуацию. Но Азамат ничего не хотел слышать и требовал:

– Адрес! Адрес давай!

– Какой ещё тебе адрес?! – рассердилась Глаша.

– Подруги! – рявкнул в трубку Азамат.

Глафира вздохнула, покосилась на плачущую Машу и назвала её адрес. Азамат сразу отключился. Каким-то непостижимым образом, когда такси остановилось возле подъезда Маши, Азамат был уже там. Он буквально отплясывал на месте от злости и от мороза. Его глаза сверкали. Но, увидев Машу и Глашу, он смирил свой нрав. Они втроём вошли в квартиру, Азамат снял с девушек шубки и велел им идти умыться и припудрить носики. А сам ринулся на кухню. Окинул её взглядом и, решив, что она вполне сойдёт за столовую, стал накрывать на стол.

Через некоторое время на кухню пришла только Глаша.

– А где твоя подруга? – спросил Азамат.

– Я её напоила валерьянкой и уложила в постель.

– Ты можешь сказать мне, что случилось? Почему мы в слезах, соплях и спешке слиняли с такого прекрасного праздника?

– Наверное, могу, – немного подумав, сказала Глаша, – только ты пообещай, что никому не расскажешь.

– Мамой клянусь!

– Мамой не надо, – мягко сказала Глафира, – я твою маму очень уважаю.

– Я её сам люблю!

– Дай мне честное мужское слово, – сказала девушка.

– Бери! – разрешил он.

– Нет, ты скажи: «Даю честное мужское слово, что никому не расскажу о том, что мне сейчас расскажет Глаша».