Зимний пейзаж с покойником - [5]
Внезапно сбоку, в густой тени, Игорю Петровичу почудилось что-то темное, громадное и страшное. Бард похолодел. Чем дольше он всматривался, тем крупнее и безобразнее казалось ему это нечто. Он собрался с духом и встал. Войдя в сумрак, он с удивлением нащупал жесткошерстное медвежье чучело с вытянутыми вперед лапами. К когтю одной из лап неловко прицепилась вязаная шапочка, на другой лапе висел зонтик.
«Пошлость какая», – подумал бард.
Ему было досадно, что он струхнул. Он вернулся на банкетку и притаился в тени вешалки. Множество неясных звуков большого дома достигало его музыкального уха. Он даже различал проникающий откуда-то снизу беспечный хохот Можжина и хлопанье его дружеской руки по спине Арика. Что еще было слышно? На вечеринке с елкой царила дискотека 80-х и нетрезвые остроты, во дворе пару раз глубоким басом рявкнул Мамай. Петарды хлопали все реже. На верхнем этаже что-то непристойно-мерно скрипело, и рэп не пресекался ни на минуту.
Игорь Петрович помахал рукой перед носом, отгоняя эти докучные звуки, как мух. Ему надо было сосредоточиться и обдумать свои действия. Еськов не знает, что он здесь, – это хорошо. Стало быть, возможен эффект разорвавшейся бомбы. Никто сейчас ничего не видит и не подозревает… Зато он всех слышит и видит! Он выберет момент и выйдет из своего укрытия, но пока просто слышит и видит…
23 декабря. 22.30. Суржево. Дом Еськовых. Бильярдная.
Можжин не соврал – в особняке в самом деле имелось целых два подземных этажа. Оттуда даже в такой поздний час слышались голоса и стук молотка. Где именно, в каком помещении стучали, определить было трудно. Зато заблудиться тут было легко! Кроме жизненно необходимых сауны, прачечной и чуланов под землей располагались всякие хозяйские причуды – малая столовая для послебанных пиров, диванная для послебан-ной неги, бильярдная и даже кальянная.
Дом Еськовы построили недавно и еще не до конца отделали. Некоторые комнаты были готовы и обжиты, другие стояли пустые, даже без штукатурки, а в некоторых вовсю шла работа. Верхние спальни и гостиные густо сияли позолотой в угоду хозяйке. Зато подвальные хоромы отвечали вкусам самого Еськова.
Вкусы эти были странны и противоречивы. Но изменять им Александр Григорьевич не мог и не хотел, потому что все они были, как и положено, из детства. Так, Еськов очень любил суровый нетесаный камень и кованые фонари. В его доме то тут, то там попадались стены серого гранита, из которых торчали ржавые крюки и пугающие казематные цепи. Несколько грубых валунов возлежали на газонах у гаража (правда, сейчас их занесло снегом, и в глаза они не бросались).
Все эти брутальные штуки выплыли прямиком из еськовского подсознания – малышом он, сын партийных работников, часто отдыхал с родителями на Рижском взморье. Хотя в окрестностях Нетска полно собственных сосновых боров и песку, а летняя Неть куда теплей и приветливей вод Рижского залива, местная элита с ума сходила по Юрмале. Да и весь Советский Союз поголовно сходил с ума точно так же! Почему-то чудилось тогда в прибалтийской блеклости что-то заграничное, нездешнее. Надолго вошли в моду суровое Средневековье, органная музыка, крупные кулоны из янтарей и Банионис с Будрайтисом.
Балтийские валуны Еськов обожал до сих пор. Он требовал сочетать их с восточной роскошью – ведь именно он был одним из пионеров русской Антальи. И побольше живописи! Живопись Александр Григорьевич тоже полюбил в детстве, когда дверь в дверь жил с известным нетским художником Валиковым. Мастерская Валикова была этажом выше, в мансарде. Маленький Саша, соскучившись над уроками, часто туда сбегал. Валиков угощал соседа чаем черным, как тушь. Больше двух глотков этого чая Саша сделать не мог, зато часами наблюдал, как Валиков с поразительной быстротой изготовляет громадные пейзажи с пашнями, березками и грядами бетонно-серых облаков.
Подобные картины и теперь Еськов скупал и развешивал всюду в доме. Они одни могли не затеряться на необъятной шири этих стен.
– Еськовский фьюжн! – так именовал стиль дома декоратор Тошик Супрун, который трудился над здешними интерьерами.
Сейчас шли к концу работы в бильярдной. Художники обещали закончить ее к Новому году, потому вечеровали. Хозяин решил, что у него в бильярдной будут резные готические панели, марокканский шатер над диваном и росписи, как в Помпеях. Таков уж был Еськов – он хотел иметь все сразу.
Дубовые панели он заказал лучшему в городе мастеру Самоварову, по совместительству музейному реставратору и известному коллекционеру.
В тот день Самоваров как раз крепил свои шедевры к еськовским стенам. Он был не в духе. Ему не нравилось, что под ногами все время вертится Тошик со своим шатром. Да и живописец Алявдин, старый академист, скандалист и выпивоха, был не лучше – именно сегодня он домазывал свои Помпеи.
Самоваров слыл человеком справедливым. Он признавал, что Алявдин отлично имитирует древность акрилом по корявой штукатурке. Зато неопрятность и вечное курение живописца бесили: в будущей бильярдной дух стоял, как в теплушке гастарбайтеров. Всюду попадались под руку самодельные пепельницы, которые Алявдин ловко мастерил из обрезков ватмана. Пепельницы то и дело переворачивались и сыпали вонючей трухой. Разноцветные брызги акрила и раздавленные алявдинские бычки оскверняли мраморный пол.
Несостоявшийся программист Илья частенько чувствовал себя неуязвимым зрителем, меняющим картинки на мониторе. Наблюдать за окружающими со стороны было ужасно забавно, особенно за обитателями соседнего дома. Он, подобно нордическому замку из любимой Илюхиной компьютерной игры, кишел нечистью и привлекал молодого авантюриста не меньше, чем легкомысленная красавица Ксюша. Неожиданно Илья оказался втянут в поединок с роковыми страстями, в котором только в награду за подвиги рыцари получают принцесс, даже тех, которые этому и не рады.
В провинциальном городке снимается сериал. Неожиданно на съемочной площадке обнаруживают труп неизвестного, и бесследно исчезает режиссер местечковой телевизионной саги. Милиция бодро принимается за дело. И быстро обнаруживает криминальные следы: нелегальную торговлю наркотиками, бандитские разборки, левые фирмы, неуплату налогов. Но все это совершенно не объясняет, куда делся режиссер. Для того чтобы разобраться в запутанных отношениях людей искусства, нужен человек с гибким и нестандартным мышлением, и такой человек в городе есть.
Костя Гладышев с удовольствием откликнулся на предложение бывшего одноклассника посторожить дачу в живописном Копытином Логе. Костя собирался в тишине и покое поработать над новой книгой под названием "Амулет вечности", продолжением романа "Коготь тьмы", высокомерно отвергнутым ответственным редактором литературного альманаха "Нетские увалы". Однако "тихое" местечко оказалось крайне беспокойным. Убийства и охота за украденным золотом оказались отнюдь не самым страшным, что творилось в округе…
А ведь начиналось всё вполне благополучно… Николаю Самоварову почти удалось выменять отличный самовар для своей коллекции, но тут его владелец неожиданно умирает — на первый взгляд, по естественной причине. Пришлось договариваться с наследником. Тот, известнейшая в городе личность, оказывается весьма загадочным человеком, и чем больше Самоваров узнаёт о его странной жизни и жизни других странных людей, вращающихся вокруг него, тем больше возникает вопросов…
Вика Царёва считала, что всё у неё в полном порядке. Хорошая работа, прекрасная семья, любящий муж. Пока случайно не обнаружила, что любящий муж любит, по всей видимости, не её, а совсем другую женщину. Вика сначала не хотела верить в худшее. Может быть, её благоверный действительно по ночам проводит инвентаризацию на складе в компании столь же ревностно трудолюбивой сослуживицы? Вечерняя слежка закончилась для Вики тем, что она стала свидетельницей не только мужниной измены, но и заказного убийства. Милиция и преступники пытаются найти незадачливую сыщицу с одинаковым рвением, хотя и с разными целями.
Провинциальный театр выразил желание запказать набор стульев для спектакля "Отелло", и Николай Самоваров, приработка ради, отправился в захолустный Ушуйск. И почти сразу пожалел об этом. В театре бушевали страсти; зависть и неудовлетворённое честолюбие подогревались артистическим темпераментом, любовные треугольники накладывались на любовные пятиугольники… Когда одна из главных участниц театральных интриг была найдена задушенной, обстоятельства сложились так, что Самоварову, бывшему милиционеру, а ныне скромному ремесленнику, пришлось стать детективом поневоле.
Ольга Болотникова проснулась утром у себя в квартире в своей постели с дикой головной болью. Собственное отражение в зеркале ее ужаснуло: на скуле и под глазами синяки, губа разбита. Все тело ноет, а на простыне следы крови. Но как это могло произойти, если вчера, проводив гостей, Ольга сразу легла спать и до утра не просыпалась? Однако Болотникова не единственная пострадавшая. В городе один за другим стали находить трупы успешных и состоятельных женщин. Причем проведенная экспертиза показала, что мучитель Ольги и убийца светских львиц – один и тот же человек…
Жизнь охотников за привидениями – Лили, Марата, Алика и Паши – опасна и трудна. Каждый день они ловят призраков и привидений, и неважно, что явления этих сущностей они инсценируют сами. Представляете, сколько ума, таланта и ловкости требуется, чтобы создать более-менее реалистичный призрак? Но однажды охотники за привидениями становятся свидетелями двойного убийства, и их жизнь резко усложняется. Ведь Лиле пришла в голову гениальная идея: она решила заработать на убийстве, шантажируя подозреваемых. И теперь милиция ищет убийц, а убийцы ищут Лилю...
Ксения Колобова – студентка престижного вуза, дочь любящих и обеспеченных родителей. Сдав экзамены, она отправилась с подружками в принадлежащий отцу ночной клуб «Сфинкс», не подозревая, что вечеринка закончится… взрывом, после которого уцелеет она одна. Ксения теряет все: ей приходится уйти из института и начать новую жизнь – без друзей, без родителей, без работы. Чтобы восстановить свое доброе имя, она должна узнать, кто и почему взорвал «Сфинкс». А внезапная резкость и равнодушие Колобова заставляют ее усомниться в том, что это ее настоящий отец…
Рассказ из авторского сборника «Умереть от любви, или Пианино для господина Ш.».
Взрывоопасная блондинка Яна Цветкова отправилась с подругой Ариной на встречу однокурсников в ресторан, а очнулась в полном беспамятстве… в купе поезда, следующего неизвестно куда! Арина рассказала, что Яна разузнала у своего жениха адресок богатого винодела Евгения Соболева и теперь они едут в Анапу с ним знакомиться. Кто же знал, что Соболев путешествует в том же поезде и очаруется прелестями Яны, а вовсе не предназначенной ему Арины! Но любовные проблемы отступили на задний план, когда какие-то бандиты похитили Евгения и Арину, требуя у Цветковой вернуть невероятно ценный алмаз.
«Меня нанял покойник», — такой вывод сделала частный детектив Татьяна Иванова, прочитав письмо, подброшенное под дверь. Действительно, предприниматель Эрнст Губер был уже мертв, когда его адвокат сообщил ей некоторые дополнительные детали будущего дела и условия получения гонорара. Первые шаги расследования привели Татьяну к странному выводу: орудием убийства стало обычное рабочее кресло, заряженное смертельной дозой радиации. Итак, кресло — исполнитель убийства. Кто же заказчик?
Директор музея Ольга Тюменцева в панике: внезапно обнаружилось, что несколько картин, которые она так удачно сосватала местному банкиру и коллекционеру Галашину, – подделка. Галашин, как назло, похвастался своей коллекцией перед знаменитым экспертом Козловым, а его приезд ожидался со дня на день. Самоваров, бывший опер, а ныне музейный реставратор, утешать начальницу несбыточными надеждами не стал. С присущей ему прямотой Николай заявил, что спасти положение может только невероятное стечение обстоятельств…
В юности он был то ли полухиппи, то ли полукомсомольским Пикассо. Сейчас он достиг славы, добился признания и сам себя считает "титаном Возрождения". Его любят женщины, его ненавидят мужчины, ему завидуют друзья, обольстительные музы стремятся с его помощью "выбиться в люди". Вокруг него всегда кипит жизнь — богемная и деловая. Для близких он создаёт и рай и ад. Беспощадный характер художника стал причиной трагедии. В усадьбе Мастера совершиось преступление — жестокое и непонятное. Кто убийца? Ведь формальные мотивы были у всех обитателей усадьбы.
Коля Самоваров, ныне реставратор музейной мебели, в душе так и остался сыскарем, хотя давно не работает в милиции. Поэтому версия об убийстве музейного сантехника показалась ему хоть и удобной, но неубедительной. Для следователя всё было просто и ясно: сантехник отмечал получку с другом, собутыльники чего-то не поделили, ссора закончилась ударом по голове… Найти, с кем покойный пил перед смертью, — и все дела! Но дотошного Колю Самоварова эта гипотеза не удовлетворяла, поэтому он предпринял собственное расследование, изрядно взбаламутив тихие омуты музейного закулисья…