Зимний дом - [26]

Но когда Майя пыталась говорить с мужем о прибыли и убытках, о рекламной кампании и борьбе с конкурентами, он не отвечал. О таких вещах позволялось говорить только мужчинам. Он даже проверял ее расходы на домашнее хозяйство.

Она скучала и пыталась выйти за установленные границы. Когда Вернон пару раз причинил ей боль, Майя разозлилась, но не испугалась. Она привыкла настаивать на своем; родители не обращали на нее внимания, но наказывали редко. Поэтому она надевала платья, которые Вернон не одобрял, и поздно возвращалась домой от Элен. Хуже того, позволяла себе флиртовать.

Весь день шел дождь, и она не могла выйти даже в сад. Майя просила Вернона купить ей автомобиль — в самом деле, это было просто смешно, — но он отказал. Этот отказ обидел Майю. В тот вечер они давали обед и один из гостей показался ей по-настоящему привлекательным. Флирт был довольно невинный — вроде игры, в которую она играла с Лайонелом Каммингсом, некогда маминым партнером по теннису, а ныне ее вторым мужем. Улыбка, прикосновение руки, лестное внимание к его репликам. Майя ощущала досаду Вернона, радовалась этой досаде и чувствовала, что отплатила ему за невнимание, проявленное утром. Ей доставляло удовольствие, что при гостях Вернон не посмеет осуждать ее поведение. К концу вечера Майю перестала угнетать мысль о том, что замужество превратит ее в простую домашнюю хозяйку. Пусть Вернон злится; позже она сумеет заставить его смягчиться и в конце концов пообещать купить ей машину.

Когда гости разошлись, дворецкий предложил подать бренди в гостиную, но Вернон отказался, отпустил его и сам налил себе щедрую порцию напитка. Он весь вечер накачивался джином, красным вином, белым вином и ликерами. Майя накинула шелковую шаль.

— Хочу прогуляться по саду. Дождь наконец-то кончился.

Пальцы Вернона сомкнулись на ее запястье.

— Пора спать, Майя.

Она хотела возразить, но заметила выражение глаз мужа, прикусила язык и молча пошла с Верноном наверх.

Оказавшись в спальне, он снял пиджак и спросил:

— Майя, ты знаешь, кто этот молодой человек?

— Какой молодой человек?

— Тот самый, с которым ты путалась.

— «Путалась»… — с досадой повторила Майя. — Что за вульгарное выражение.

— Хорошо, строила глазки. Завлекала. Как хочешь, так и называй. Я спросил, знаешь ли ты, кто он.

— Леонард… Леонард… Фамилию не помню.

— Я не про фамилию. Знаешь ли ты, что он собой представляет?

Коллеги Вернона собирались у него в доме за обеденным столом раз в неделю. Майя различала их с трудом.

— Кажется, управляющий банком… Член гольф-клуба.

— Это один из моих управляющих. Неглупый парнишка. Я повысил его всего две недели назад. А теперь должен искать причину, чтобы уволить.

Майя насупилась:

— Почему?

— Брось, Майя. Неужели ты не понимаешь? Какой-то мелкий служащий не имеет права распускать сплетни о моей жене. Трубить на всех перекрестках, что моя жена пыталась соблазнить его.

— Извини, Вернон, я об этом не подумала. Тем более что я не пыталась его соблазнить. — Она чарующе улыбнулась и взяла мужа под руку. — Дорогой, я всего лишь флиртовала. Мне было скучно.

— Флирт… Обольщение… Слова разные, а смысл один.

— Вернон, флирт — это просто игра, — попыталась объяснить Майя. — Развлечение.

Но при этом она кривила душой. Флирт с такими мужчинами, как Леонард и Лайонел, позволяли ей чувствовать свое могущество. Внезапно Майю осенило: ничто другое не давало ей такого ощущения власти.

— Вернон, я бы никогда тебе не изменила.

— Если бы ты это сделала, я бы тебя убил.

В этом она не сомневалась. Голос Вернона был спокойным, но выражение глаз грозило чем-то большим, чем гнев. В первый раз в жизни Майя испугалась. Во взгляде мужа читалось нечто вроде удовольствия. Как будто он заранее предвкушал, что это случится.

Внезапно он сказал:

— Знаешь, Майя, у тебя это чертовски хорошо получается. Флирт… Обольщение… Называй как хочешь. Как у профессионалки.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Как у шлюхи. — Он опустился в глубокое кресло, вытянул ноги и снял галстук-бабочку. — Знаешь, во Франции во время войны были проститутки. Одна из них лишила меня невинности. Когда через четыре года я вернулся домой, то думал, что так называемые приличные английские девушки, которых находила для меня мать, совсем другие. Но я ошибался.

На Майе все еще было черное вечернее платье без рукавов. Она не смела начать раздеваться. Обычно Вернону нравилось наблюдать за ней, но сегодня Майе хотелось убежать в ванную, закрыться на задвижку и почувствовать себя в безопасности среди золотых кранов и мраморной плитки.

— Я встречал там шлюшек и помоложе тебя, Майя. Такие были милашки, пока сифилис не превращал их в уродин.

— Я не хочу это слышать, Вернон, — сдавленно проговорила она.

— Но будешь. Ты ничем не отличаешься от них. Из тебя могла бы получиться великолепная проститутка.

— Нет, отличаюсь. Очень отличаюсь! — прошипела Майя.

— Нет. Ты такая же, как все. Продалась за несколько побрякушек и дорогих тряпок. Брось, Майя. Неужели ты будешь утверждать, что вышла за меня по любви?!

Майя увидела циничный взгляд мужа, и по ее спине побежали мурашки. Он знал ее. И хорошо понимал.