Зимних Дел Мастер - [52]

— Простите? — спросил мистер Свинслей.

— А, нае проблемо, — быстро ответила фигура. — То мя буркотлива коленка донимает, старая беда…

— Почему бы им не спалить все энти книги, а? — пробурчала невидимая коленка.

— Я звиняюсь, знаете, как эти колени могут вас опозорить на людях. От я мученик, — проговорил путник.

— Я вас так понимаю. Мой локоть так же ведет себя в сырую погоду, — ответил мистер Свинслей. В нижней половине тела путника происходила какая-то борьба, и он весь трясся, как марионетка.

— С вас один пенни, — появилась мисс Дженкинс. — И мне нужны ваши имя и адрес.

Темная фигура пожала плечами.

— О… Мы никогда наши прозвания и адрес не даем! Это супротив нашей религии, вишь ли. Эээ… Не хочу уподобляться своей коленке, но почему здесь така холодища?

— Наши волы убежали, и, увы, снег слишком глубок, чтобы идти, — ответил мистер Свинслей.

— Айе. Но у вас тута печка и все эти старые исхошие книженции, — сказала темная фигура.

— Да, мы знаем, — ответил озадаченный библиотекарь.

Возникла неприятная пауза, обычная для таких моментов, когда собеседники даже не собираются понимать чужую точку зрения. Затем разговор продолжился:

— Вот что я те реку, я и… мое колено… пойдем и поймаем ваших коровок, а? — сказала таинственная фигура. — Будет стоить пенни, а? Величий Ян, ты щас у меня дождешься!

Путник исчез. Лишь снег кружился в лунном свете. Какое-то мгновение была слышна возня, затем раздался вопль «Кривенс!», быстро затихающий вдали.

Библиотекари только собирались закрыть дверь, как вдруг услышали приближающееся мычание перепуганных волов.

По сверкающей в лунном свете поляне двигались две полукруглые снежные волны. Животные плыли по снегу, как парусники, и мычали на луну. Волны остановились в нескольких метрах от фургона. Мелькнуло расплывчатое, красно-синее пятно и любовный роман исчез.

Но что показалось библиотекарям действительно странным, как они все согласились, это то, что стремительно несущиеся сквозь снег волы двигались задом наперед.

* * *

С Нянни Огг так просто не смутишься, ее смех прогонял любое смущение. А ее саму ничто не могло сконфузить.

Тиффани, одетая в дополнительную пару носков, дабы избежать нежелательных растительных происшествий, отправилась с ней «обходить дома», как говорят ведьмы.

— Ты помогала мисс Тенете? — спросила Нянни, когда они вышли из дома. Большие, тяжелые тучи сгрудились на горных вершинах, похоже, что ночью будет снегопад.

— Да, и мисс Левел, и мисс Пуландер.

— Нравится тебе это дело? — спросила Нянюшка, закутываясь в накидку.

— Иногда. Нет, я понимаю, почему мы этим занимаемся, но временами тебя начинают доставать все эти глупцы. Вот лекарства делать мне нравится.

— Разбираешься в травах?

— Нет. Я очень хорошо разбираюсь в травах.

— О, да ты немного хвастунишка, а? — подначила ее Нянни.

— Глупо заявлять такое, если не уверен в себе, миссис Огг.

— Это точно. Это хорошо. Хорошо, когда разбираешься хоть в чем-то. Так, наше следующее скромное благодеяние…

...вымыть старушку, как можно чище, с помощью пары жестяных тазиков и кучи мочалок. Это было ведовством. Затем они заглянули к женщине, которая только что родила, и это тоже было ведовством; и к человеку с отвратительной раной в ноге, о которой Нянни Огг сказала, что она почти прошла, что тоже было ведовством. Затем в одном из стоящих на отшибе маленьких котеджей, тесно прижавшихся друг к другу, они вскарабкались вверх по узкой лестнице в крошечную спаленку, где в них выстрелили из арбалета.

— Жив еще, курилка? — спросила Нянюшка. — Хорошо выглядишь! Могу поклясться, тот тип с косой уж и забыл, где тебя искать!

— Я его дожидаюсь, миссис Огг! — бодро ответил старик. — Уж коли придется мне умирать, то я и его прихвачу с собой!

— А это моя Тифф. Она учится ведовству, — сказала Нянни, повышая голос. — Это мистер Хогпарсли, Тифф… Тифф? — Нянни пощелкала пальцами перед глазами Тиффани.

— А? — сказала Тиффани, застывшая в ужасе.

Звук выстрела, раздавшегося сразу после того, как Нянни открыла дверь, был сам по себе устрашающим, но она могла бы поклясться, что стрела прошла прямо сквозь Нянюшку и вонзилась в дверной косяк.

— Как не стыдно стрелять в юную леди, Билл, — строго сказала Нянни, взбивая подушки. — И миссис Доусер жалуется, что ты стреляешь в нее, когда она приходит тебя проведать, — добавила она, ставя корзинку на пол рядом с кроватью. — Разве так обращаются с порядочной леди, что приносит тебе еду, а? Как не стыдно!

— Простите, Нянюшка, — пробормотал мистер Хогпарсли. — Просто она тощая, как спичка, и вся в черном. В слабом свете и обознаться нетрудно.

— Мистер Хогпарсли лежит и Смерть поджидает, Тифф, — продолжала Нянни. — Госпожа Ветровоск помогла смастерить особые ловушки и стрелы для Смерти, так ведь Билл?

— Ловушки? — прошептала Тиффани. В ответ Нянни подтолкнула ее локтем и показала на пол. На полу были нарисованы страшные шипастые капканы.

Они все были начертаны углем.

— Верно я говорю, Билл? — повторила Нянни, повышая голос. — Она помогла тебе с ловушками!

— Верно, она их смастерила! — ответил мистер Хогспарсли. — Ха! Не хотел бы перейти ей дорогу!

— Это точно! Поэтому больше никаких стрел из арбалета ни в кого, кроме Смерти, хорошо? Иначе госпожа Ветровоск больше не будет тебе помогать, — сказала Нянюшка, ставя бутылку на старый деревянный ящик, служащий мистеру Хогспарсли прикроватным столиком. — Вот твоя порция, свеженькая. Куда она дела твою боль?