Зима плюс осень равно весна - [27]

Известная в южных провинциях фамилия. Отец, потомственный дворянин, приличным состоянием похвастаться не мог и крайне разочаровал родню своей своевольной женитьбой. Была там какая-то романтическая история с француженкой-актрисой, с которой наследник Хартманнов познакомился на отдыхе и спустя всего пару недель уговорил поехать в его замок в качестве невесты. Да, маленькая Сэм жила в настоящем замке… Именно он и стал причиной той жуткой истории, что в своё время прогремела на всю страну. Позже следствию удалось выйти на организаторов преступления, двоих местных чиновников, которые мечтали превратить замок в элитную гостиницу и тем обеспечить свой городок богатыми туристами. Все попытки уговорить владельцев продать семейное гнездо успехом не увенчались, и было решено действовать кардинально — под видом вооружённого ограбления избавиться от всех прямых наследников разом. Нанятые бандиты справились со своей задачей ровно наполовину…

Неудивительно, почему девушка не захотела рассказывать об этом и об истинной причине своих страхов. Но рискни она сделать это — и он, Рихард Хантер, понял бы её как никто. Как раз потому, что по странному совпадению испытал в своей жизни нечто похожее. Вот только сменить фамилию, которая по сути ему не принадлежала, так и не решился. Хотя и порывался вначале — из-за того же деда. В конце концов, кто был его биологическим отцом, так и осталось неизвестным, а тот, кого он всю жизнь считал таковым, до рокового помешательства любил его ничуть не меньше Герды и всегда очень гордился его успехами. В память о нём — привычном, заботливым, адекватном — Рихард не стал ничего менять и остался Хантером, к вящему неудовольствию «чистокровной» родни. Саманта же в своё время поступила проще: Конрад откопал сведенья о том, что, достигнув совершеннолетия, девушка сразу вышла замуж, за какого-то Кристиана Эллиса. Через год развелась, но диплом и все последующие документы получала на фамилию бывшего мужа. Возможно, это и вовсе был формальный брак, потому что ни одной совместной фотографии четы Эллис Конрад так и не нашёл. Таким образом, во взрослой жизни Сэм обезопасила себя от чужого любопытства, сплетен и мнимого сочувствия. Ей и так приходилось нелегко — потому что все эти годы она безуспешно пыталась забыть ту роковую ночь, которая лишила её родителей.

Кое-что Рихард сам помнил по публикациям в прессе, основные факты озвучил Конрад, остальное безжалостно дорисовало воображение… или всё та же проклятая брошка?

Ноябрь****го года. Сэм было тогда двенадцать лет. Её младшему брату — семь. Мальчику повезло больше всех, он всё время спал и ничего не помнил. Его психологическая травма была только от самого факта потери родителей. А вот Сэм пришлось намного тяжелее — их убили практически на её глазах. Это была обыкновенная семейная поездка в другой город, как всегда — респектабельная гостиница, большой трёхкомнатный номер, куда поздно вечером вернулись с какого-то приёма Маркус и Николь. Девочка проснулась и болтала с матерью, когда в номер вежливо постучали. Отец пошёл открывать, следом выглянула любопытная, как все женщины, Николь… И тут же в ужасе метнулась обратно, захлопнула внутреннюю дверь и заперла её на ключ. Негромкие ругательства, скрежет в замке — шуметь, ломая её, не рискнули. Женщина, подхватив дочь, кинулась в детскую, подпёрла дверь стулом и велела Сэм спрятаться в одном из шкафов, туда же сунула крепко спящего сына. Сидеть тихо, самое главное — что бы ни случилось, ни звука! Щёлкнул замок, ключ, звякнув, полетел под кровать. Николь схватила дочкин мобильник и нажала номер службы спасения…

Что слышала маленькая Сэм, скрючившись за ненадёжной тонкой дверцей? Вот с грохотом отлетел в сторону стул, тяжело застучали мимо шкафа чьи-то шаги. Вот громко вскрикнула мама, а грубый мужской голос велел быстрее «найти и прикончить маленьких ублюдков». Стукнула дверь в ванную, кто-то, матерясь, полез под кровать, кто-то обратил внимание на шкаф и просунул нож между створок, отжимая хлипкий замок… Что она чувствовала в этот момент? Даже Рихард мог об этом только догадываться.

Преступников спугнул вызванный кем-то из бдительной обслуги полицейский наряд. Крики со стрельбой начались прямо в номере и закончились в коридоре и на лестнице, когда бандиты попытались вырваться из окружения. Позже один из офицеров обнаружил посреди разгромленной детской мёртвую женщину и её невредимую дочь. Девочка дрожала от беззвучных слёз и ни в какую не соглашалась выпускать материнскую руку; пришлось сделать это насильно. Говорить она не могла — голос вернулся только через два дня. А в приоткрытом шкафу продолжал безмятежно посапывать её братишка…

Этого братишку, к тайному облегчению Рихарда, звали Ноэль.

Ноэль, судя по соцсетям, вырос в чрезвычайно общительного улыбчивого парня. Симпатичный, куда более рыжий, чем сестра — видимо, пошёл исключительно в мать. А ещё явно избалованный, легкомысленный и не чуравшийся радостей жизни во всех её проявлениях. Конрад без особого труда вскрыл его личную переписку и выборочно её озвучил. На его фоне Саманта выглядела куда более сдержанной и взрослой, хотя в одном из альбомов Конрад нашёл несколько её старых фотографий — на них, по его заверению, девушка выглядела настоящей бандиткой. Коротко стриженая блондинка с кучей серёжек в ушах, разрисованная как индеец на тропе войны и соответствующе одетая, в компании каких-то рокеров «или панков, я в них не разбираюсь». Юношеский максимализм, протест против всех и вся и прочие прелести. Потом всё резко изменилось: «бабка умерла». Сэм как старшей пришлось поневоле взяться за ум и заняться семейными делами. Конрад вскользь отметил, что фамильный замок под гостиницу она переделала сама, и теперь та приносила им с братом вполне ощутимый доход. Видимо, жить в родовом гнезде они оба уже не планировали. Рихард и тут их прекрасно понимал — сам предпочёл построить себе новое жилище, чем оставаться в доме, сохранившем энергетическую память о произошедшей в его стенах трагедии. Дом ушёл за бесценок, но ни он, ни Герда об этом не жалели.