Зима, которой не было - [63]

— Как ты поняла, что я курю?

— Артему бы никогда не понравилась слишком правильная девушка, — отозвалась моя новая знакомая, обнажив пламя зажигалки одним лишь щелчком. Я тоже закурила и с наслаждением затянулась.

— С чего ты взяла? — усмехнулась я, спиною вальяжно откинувшись на стену. Я никогда не чувствовала себя так расслабленно, но внезапно на меня будто вылили ведро холодной воды.

— Потому что я встречалась с ним, спала с ним и любила его. И теперь пришло время все вернуть.

— Что?

Я поперхнулась дымом и, откашлявшись, сощурилась, чтобы яснее видеть собеседницу. Я взглянула на нее по-новому. Нет, я предполагала, что между ними что-то было, но такое заявление…

— Ты просто маленькая испорченная шлюшка, — добавила та, — в платье, на которое у тебя бы никогда не хватило денег.

— Эй! — возмутилась я, едва не выронив сигарету.

— Еще и не умеешь пить. Отвратительно. Эта дешевка на твоей шее… Артем подарил?

«На шее…» — мысленно повторила я, приложив ладонь к маленькому бриллиантовому цветку на цепочке. Отец. Это подарок моего отца…

— Как ты можешь такое говорить? — не выдержала я, едва сдерживая подступившие слезы. Сигарета отправилась в пепельницу.

А Полина все продолжала глумиться:

— Для него ты стоишь столько же, сколько и этот едва заметный брюлик. Теперь я здесь, и Артем вернется ко мне. Как думаешь, с кем ему будет лучше — с нищей малолеткой, которая смотрит ему в рот или с девушкой, которая была у него первой, с той, которую он любил с пятого класса?

— Прекрати! — выпалила я, чувствуя, как слезы обожгли замерзшее лицо. — Это не правда. Артем — мой парень. И он не станет бросать меня.

— Да, — вздохнула девушка, делая последнюю затяжку. Затем она с наслаждением потушила сигарету о край пепельницы и направилась к выходу, — мне даже жаль тебя. Но ваше время вышло. Мост, на который ты наступила, рано или поздно рухнул бы. Я только помогу. Ты согласна?..

Не помню, как она уходила. Не помню, как закрыла дверь. Сквозь щели кирпичной кладки балкона дул ветер, но я не чувствовала холода от оцепенения. Слез уже не было. Только тошнота и боль.

Мне казалось, что пришло время самого худшего.

25. Ева и зима, которой не было

Отец любит говорить, что сильный стресс стирает воспоминания, как ластик — карандаш. Да и не только — от потрясений некоторые перестают ходить, видеть, слышать и плакать. Я никогда в это особенно не верила, но после разговора на балконе мне казалось, что Полина ушла, забрав с собой абсолютно все мысли из моей головы. Я не чувствовала холода, перестала слышать музыку и совсем оцепенела. Ощущалась лишь только боль, выворачивающая все мое существо наизнанку. Да, я в курсе, что слова какой-то там богатой сучки ничего не значат. Но, если подумать логически, мир создан для таких, как она, а не я. Плюсы Полины были ощутимее: обеспеченная, красивая, образованная. И явно подходит Артему больше. А я… Что я? До сих пор не могу назвать ни одного достоинства. Меня даже не за что хвалить.

Над моей головой будто образовалась воронка с мрачными предположениями, и она затягивала меня, озябшую, скорчившуюся на полу, все сильнее.

«Нет! — подумала я. — Артем ждет».

Эти мысли кое-как вернули к жизни, и я мигом вскочила на ноги, вырвавшись из цепкого холода. Тепло коридора объяло и придало сил, а опьянение практически сошло на нет — теперь с ног меня сбивало яростное желание увидеть Артема. Но едва я перешагнула порог зала, как заметила Полину, которая премило беседовала с моим парнем. К горлу подкатил ком, но я справилась с собой и смогла успокоиться.

Подойдя ближе, я ухватила Акиншева за рукав, а тот, завидев меня, опустил ладонь на мою макушку, демонстрируя Полине разницу в нашем с ним росте. Из-за каблуков я казалась чуть выше, но все равно со стороны мы выглядели, наверное, забавно.

— Зачем закурила вторую сигарету? — поинтересовался он, с упреком глядя на меня.

Я напряглась, взглянув на Полину. Та добавила:

— Ты же поэтому задержалась? Или тебе стало плохо?

— Мне отлично, — пришлось войти в роль и ответить с едва ощутимым сарказмом.

Акиншев всмотрелся в мое лицо, а затем подушечкой пальца прикоснулся к покрасневшему веку. Он заметил. Естественно, заметил.

— Дым от кальяна очень резкий, — отмахнулась я. — Все глаза проел. Поэтому не обращай внимания…

Если честно, мне было обидно. Минут двадцать назад он знать свою бывшую не хотел, а теперь вдруг разговорился. К тому же именно в тот момент, когда меня не было рядом. У них что, заговор какой-то? Могу предположить, против кого.

Артем кивнул, осушил очередной стакан, на дне которого остался лед, и обнял меня за плечо. Я вновь почувствовала тепло его рук и нежность прикосновений. Я была готова замурлыкать, однако мое умиротворение продолжалось не слишком долго.

— Мы еще обсудим, о чем договорились, — произнесла Полина, с ироничным умилением наблюдая за нами. И обращалась она явно не ко мне.

— Да, — без колебаний произнес Акиншев. — Я тебе напишу. И, кстати, спасибо за вечер. Вроде неплохо так иногда встретиться.

Девушка обняла себя руками, а на ее ярких губах мелькнула улыбка тонкой печали.

— Иногда, — произнесла она. — Иногда…