Зима, дарующая счастье - [27]

— Тогда почему он не занялся со мной любовью вчера вечером? — закричала Кэтлин.

— Что он сказал?

— Он сказал, что не нуждается в моей б-б-благотворительности.

— Конечно, не нуждается. Из всего того, чего Дерек хочет от тебя, этого даже нет в списке. Ему и благодарность не нужна тоже. Что еще он сказал?

Кэтлин остановилась, размышляя, и внезапно почувствовала, словно открылась дверь.

— Он говорил что-то о заботе и обязательствах, но он не… не думаю, что он имел в виду…

Ее голос затих, и она уставилась на Сару.

Сара издала очень неблаговоспитанное фырканье.

— Кэтлин, сегодня вечером ты заберешься к нему в постель и скажешь, что любишь его, не о благодарности, которую чувствуешь, и не о том, скольким обязана ему. Поверь мне, с этого момента Дерек сам обо всем позаботится. Он, наверное, был просто не в себе, иначе получше разобрался бы во вчерашней ситуации. Но ведь он никогда раньше не влюблялся, так что собственные эмоции стоят у него на пути.

Абсолютная уверенность Сары отогнала плохое настроение Кэтлин, и впервые она начала надеяться. Может ли это быть правдой? Возможно ли, что он любит ее? Никогда прежде никто не любил ее, и она боялась даже предположить, что этот сильный, совершенный во всех отношениях мужчина может чувствовать к ней то же самое, что она чувствует к нему. Кэтлин затрепетала при мысли о приведении в действие плана Сары, потому что она положит сердце, да и всю жизнь к его ногам, и, если он снова отбросит ее, это больше того, что она сможет перенести.

Сердце билось так яростно, что когда она после полудня собралась домой, то чувствовала себя больной, и буквально заставляла себя глубоко дышать. Риза начала суетиться, и Клин бросила на ребенка измотанный взгляд.

— Пожалуйста, только не сегодня вечером, — попросила она вполголоса. — Ты настолько хорошо вела себя вчера, что давай попробуем на бис, хорошо?

Но Риза продолжала беспокоиться и постепенно довела себя до настоящей истерики. Кэтлин была всего в нескольких кварталах от дома, так что продолжала двигаться, но все нервы истрепались от усилий игнорировать крики ребенка пусть и короткое время. Когда Кэтлин припарковалась и выключила двигатель, то почувствовала почти болезненное облегчение, отстегивая Ризу с ее кресла и поднимая ребенка к плечу.

— Так, так, — напевала она, похлопывая по крошечной спинке. — Мама здесь. Думаешь, тебя бросили?

На Ризу напал приступ икоты, пока Кэтлин собирала все вещи в руки, и продолжался все время, что она брела к квартире. Настроение падало от предчувствия, что Риза не намерена спокойно провести ночь.

Как только Кэтлин дошла до двери, та открылась, и она увидела стоящего в проеме Дерека.

— Ты сегодня рано, — слабо промолвила она, не в состоянии понять выражение его лица, когда он потянулся, чтобы взять ребенка.

— Я услышал ее возражения, когда ты шла по коридору, — ответил он, игнорируя замечание Кэтлин, потом прижал ребенка к плечу и освободил жену от сумки с пеленками. — Почему бы тебе не принять ванну и не отдохнуть, пока я все улажу, потом поужинаем и поговорим.

Кэтлин вошла в квартиру и от удивления захлопала глазами. Что происходит? В углу стояла рождественская елка, декорированная переплетенной мишурой и вручную расписанными украшениями, ярко мигали разноцветные огоньки. Под елкой лежала груда обернутых в красочную бумагу коробок, свежие сосновые ветви насыщали воздух приятным ароматом, пылающие белые свечи украшали стол. В стереопроигрывателе стоял альбом с рождественской музыкой, звон бубенчиков танцевал в ушах.

Квартира была совершенно нормальной, когда она уезжала утром. Кэтлин прижала руки к щекам.

— Но сейчас февраль, — возразила она удивленным ясным голосом.

— Сегодня Рождество, — твердо ответил Дерек. — Месяц не имеет значения. Иди, прими душ. Потом они поговорят. Мысль и испугала, и взволновала, потому что Кэтлин не знала, чего ожидать. Он, должно быть, потратил большую часть дня на подготовку, что подразумевало, что муж попросил кого-то подменить себя в больнице. И где он нашел рождественскую елку в феврале? Это живое дерево, не искусственное, так что он, вероятно, сам срубил его. И что в этих коробках под елкой? Он никак не мог купить такое дерево нигде в стране. Это же просто невозможно. И все же Дерек это сделал.

Несмотря на указание  расслабиться, Кэтлин поспешно приняла душ, не в состоянии допустить никакой задержки. Когда она вошла в детскую, Дерек закончил купать Ризу и одевал ее. Малышка успокоилась и махала кулачками, одновременно издавая слабые звуки, наполовину воркующие, наполовину пищащие, которым научилась недавно. Кэтлин подождала, пока он закончит, затем взяла дочь, чтобы покормить ее. Устроившись в кресле-качалке, она неуверенно посмотрела на Дерека, задаваясь вопросом, намерен ли он остаться в комнате. Очевидно, решил остаться, потому что оперся о стену, глядя прямо на нее теплыми золотистыми глазами. Кэтлин медленно расстегнула одежду и обнажила грудь, поднося к ней Ризу. Голодный маленький ротик впился в сосок со смешной жадностью, и Кэтлин на мгновение забыла обо всем, кроме ребенка и этой особенной близости. Тишина заполнила маленькую комнату, нарушаемая лишь чмоканьем Ризы.