Зигзаги судьбы - [26]
Нужно было отлаживать систему кормежек и доения, продажи молока и цен на всю молочную продукцию, вести учетные записи надоев, распределять обязанности… В общем, это был совершенно новый бизнес, в котором ни у кого из нас не было опыта. Ольга постепенно осваивала дойку, и руки у нас обеих с непривычки болели. Мы приобрели сепаратор и стали делать сливки, сметану, творог и даже сыр. Все это было очень увлекательно и необыкновенно вкусно.
Сена, привезенного на барже, должно было хватить только на ползимы, поэтому нужно было начинать покос. Вооружившись косами и граблями, мы переплывали на лодке на противоположный низкий берег Тунгуски и косили вдоль реки. Пойменная трава была густая и сочная. Высохшее сено собирали в стога, которые сразу ставили на волокуши из веток, чтобы зимой по льду вывозить на ферму. К счастью, Иван, Ольга и я были опытными косцами, Влад тоже быстро освоил этот процесс, так что работа у нас шла споро. Младших детей мы брали с собой или оставляли со старшими дома. Как обычно, отравляли жизнь только комары и жара.
Предполагалось, что все коровы стельные (то есть покрытые быком), и к зиме нужно было ожидать потомства.
С приходом осени у мужчин начался охотничий сезон, мы с Ольгой вышли на работу в школу, и все это нужно было как-то совмещать с работой на ферме. Владу были выделены охотничьи угодья и выданы капканы на соболя и ондатру. Каждый охотник должен был выполнить норму по добыче пушнины: ондатры, белки и соболя. Еще нужно было отстрелять и сдать в леспромхоз некоторое количество боровой дичи: куропаток, тетеревов, глухарей, и вдобавок одного лося.
Иван помог Владу построить на участке зимовье, показал, как ставить капканы, и Влад стал готовиться к охоте. Мы обзавелись лодкой погонкой. Она была легкая, и ее можно было переносить на себе с одного озера на другое. Наша Веста подросла и стала хорошо облаивать и загонять белок, так что Влад стрелял их в окрестностях деревни и ставил капканы на ондатру в близлежащих озерах. Вообще, хорошая охотничья собака была большой ценностью, от нее в большой степени зависел успех охоты. К собакам в деревне относились далеко не как к домашним питомцам. Если собака плохо работала или начинала воровать еду у охотника, ее пристреливали. Это был суровый закон жизни.
Поначалу мы пытались варить и есть белок и ондатр. Однажды от варева с ондатрой по всему дому пошел сильный запах одеколона, это был самец. Так что мы оставили наши эксперименты и ограничились обычной пищей.
Как-то Вадик нашел в коморке Влада добытую им ондатру и утащил к себе в комнату. Он с ней играл, укладывал спать, таскал на руках. На попытки ее отобрать Вадим возмущался и говорил: «Это моя ондата». Через пару дней сам принес ее обратно со словами: «Ондата сдухла и скоро лопнет». В слове «сдухла» он объединил слова «сдохла и стухла». Вообще, Вадим с раннего детства отличался чувством юмора, и когда начал говорить, то придумывал очень смешные слова и выражения. Я записала за ним целую тетрадку.
Зимой охотники уходили на свои угодья на месяц-полтора, и мы договорились, что Иван с Владом будут уезжать на охоту поочереди, чтобы на ферме всегда кто-то был. Когда Иван был в тайге, мы с Владом работали на ферме, а Ольга только работала в школе и была с детьми дома. Когда Иван возвращался, мы менялись — Влад уходил на охоту, а Иван с Ольгой работали на ферме. Так мы и чередовались.
Некоторые детали быта
Для Влада освоение охотничьего промысла, жизнь в тайге в суровых условиях и одиночестве было совсем новым опытом и, как он потом говорил, его становлением, как мужчины.
Снегоход мы купили только на второй год, поэтому в первый охотничий сезон Иван отвез Влада на угодья и там оставил на месяц. Мы привезли с собой из Москвы охотничьи лыжи моего отца, которые он сделал сам. Они были широкие и добротные, мы подбили их камусом, и на этих лыжах Влад и ходил по своим угодьям. Я придумала способ заготовки молока: в плоских тарелках замораживала стакан молока, получался плоский диск. Эти диски удобно складывались в стопки и упаковывались в рюкзак. На морозе с ними ничего не делалось. В зимовье Влад на печке растапливал такой диск, и у него на охоте был всегда стакан свежего молока. Еще мы двумя семьями вместе с детьми накручивали нашим охотникам пельменей с лосятиной, которые тоже замораживались и забирались с собой.
Зима в тот год выдалась суровая. Температура продолжала падать с -30 до -50. Окна в доме не оттаивали и были замерзшими выше половины. Несмотря на натопленные печки, за ночь дом выстывал, и к утру вода в бочке покрывалась коркой льда, а половая тряпка крепко примерзала к полу.
Стены дома тоже промерзали насквозь. Утром приходилось отрывать примерзшую к стене подушку, а на волосах от дыхания образовывался иней. Собравшись с духом, мы выскакивали из-под одеяла, быстро одевались и первым делом затапливали печку. Дети забирались сверху на плиту и сидели кучкой, пока плита не накалялась, потом соскакивали и бежали одеваться. Начинался новый день.
Когда мы с Владом работали на ферме, то приходилось вставать в 6 утра и идти на ферму. Там мы доили, кормили, поили и чистили коров и к восьми часам возвращались домой, везя на санках фляги с молоком. Ферма выглядела как замок Снежной Королевы — от дыхания коров на стенах образовывался слой инея толщиной сантиметров в тридцать, и зрелище это было фантастическое. Иногда мы оставляли на ночь в железной бочке тлеть полено, чтобы было хоть какое-то тепло. Навоз приходилось отбивать от пола ломом. Коровы обросли густой шерстью и стоически переносили холод. Вернувшись домой с фермы, мне нужно было отмыться от навоза, затопить печку, растолкать Егора в школу, накормить всех завтраком и бежать самой на уроки. Потом весь процесс на ферме повторялся вечером, а когда коровы отелились, то и днем после школы.
Перед вами история взросления дочери знаменитого детского психолога Ю. Б. Гиппенрейтер — Марии Гиппенрейтер.
Действие романа разворачивается во время оккупации Греции немецкими и итальянскими войсками в провинциальном городке Бастион. Главная героиня книги – девушка Рарау. Еще до оккупации ее отец ушел на Албанский фронт, оставив жену и троих детей – Рарау и двух ее братьев. В стране начинается голод, и, чтобы спасти детей, мать Рарау становится любовницей итальянского офицера. С освобождением страны всех женщин и семьи, которые принимали у себя в домах врагов родины, записывают в предатели и провозят по всему городу в грузовике в знак публичного унижения.
После восемнадцати лет отсутствия Джек Тернер возвращается домой, чтобы открыть свою юридическую фирму. Теперь он успешный адвокат по уголовным делам, но все также чувствует себя потерянным. Который год Джека преследует ощущение, что он что-то упускает в жизни. Будь это оставшиеся без ответа вопросы о его брате или многообещающий роман с Дженни Уолтон. Джек опасается сближаться с кем-либо, кроме нескольких надежных друзей и своих любимых собак. Но когда ему поручают защиту семнадцатилетней девушки, обвиняемой в продаже наркотиков, и его врага детства в деле о вооруженном ограблении, Джек вынужден переоценить свое прошлое и задуматься о собственных ошибках в общении с другими.
Повествование ведёт некий Леви — уроженец г. Ленинграда, проживающий в еврейском гетто Антверпена. У шамеша синагоги «Ван ден Нест» Леви спрашивает о возможности остановиться на «пару дней» у семьи его новоявленного зятя, чтобы поближе познакомиться с жизнью английских евреев. Гуляя по улицам Манчестера «еврейского» и Манчестера «светского», в его памяти и воображении всплывают воспоминания, связанные с Ленинским районом города Ленинграда, на одной из улиц которого в квартирах домов скрывается отдельный, особенный роман, зачастую переполненный болью и безнадёжностью.
Что скрывается за той маской, что носит каждый из нас? «Воображаемые жизни Джеймса Понеке» – роман новозеландской писательницы Тины Макерети, глубокий, красочный и захватывающий. Джеймс Понеке – юный сирота-маори. Всю свою жизнь он мечтал путешествовать, и, когда английский художник, по долгу службы оказавшийся в Новой Зеландии, приглашает его в Лондон, Джеймс спешит принять предложение. Теперь он – часть шоу, живой экспонат. Проводит свои дни, наряженный в национальную одежду, и каждый за плату может поглазеть на него.
Село Белогорье. Храм в честь иконы Божьей Матери «Живоносный источник». Воскресная литургия. Молитвенный дух объединяет всех людей. Среди молящихся есть молодой парень в инвалидной коляске, это Максим. Максим большой молодец, ему все дается с трудом: преодолевать дорогу, писать письма, разговаривать, что-то держать руками, даже принимать пищу. Но он не унывает, старается справляться со всеми трудностями. У Максима нет памяти, поэтому он часто пользуется словами других людей, но это не беда. Самое главное – он хочет стать нужным другим, поделиться своими мыслями, мечтами и фантазиями.
Скорее рассказ, чем книга. Разрушенные представления, юношеский максимализм и размышления, размышления, размышления… Нет, здесь нет большой трагедии, здесь просто мир, с виду спокойный, но так бурно переживаемый.