Зигмунд Фрейд - [17]
Словно ища поддержки, Зигмунд вопросительно взглянул на Дэвида.
– Да! – спохватился тот. – Запретить держаться за руку другого мужчины – это… вполне уместное требование…
– Потом я вспомнил, что подарил ей как-то «Дон Кихота» и понял, как опрометчив был тот мой поступок и насколько далеко я зашел… Я написал ей, что это чтение не для девушек, поскольку там много грубых, да просто отвратительных мест, которые могут вызвать у одинокой девушки непристойные желания… Хотя, если честно… – Зигмунд склонил голову и хитро посмотрел на Дэвида: – в тот момент, когда я ей подарил эту книгу, я хотел, чтобы она ее прочитала.
Дэвид криво улыбнулся в ответ и с пониманием закивал, вспомнив, как и сам однажды подсунул Рейчел порнографический журнал с наигранным возмущением: «Нет, ты только почитай, о чем они тут пишут!». Он тоже тогда надеялся, что она извлечет из статьи что-то «новенькое».
– Впрочем, и я, в свою очередь, давал Марте предостаточно поводов для ревности, – заинтриговал Зигмунд. – Параллельно с ней, я вел переписку с Минной, часто затрагивая в письмах откровенные и даже пикантные темы. Марта была не в восторге от нашей переписки.
Как показалось Дэвиду, это было сказано не без удовольствия.
– Они были абсолютно одинаковыми? – изобразил заинтересованность Дэвид, желая ненавязчиво отойти от этой темы.
– Да. Близняшки, – с восторгом подтвердил Зигмунд.
– Как вы их только не путали?! – допустил роковую ошибку Дэвид.
– Честно признаться, иногда путал.
Лицо Зигмунда приняло подозрительно лукавый вид. Дэвид недоуменно поморщился и решил обойтись без подробностей, но Зигмунд решил их поведать сам.
– Обо мне ходило много слухов, некоторые из них были придуманы самой Минной. Например, о том, что я якобы их периодически путал… не только в обыденной обстановке, но и в постели…
Зигмунд загадочно поджал губы. Дэвид сочувственно ухмыльнулся нелепости подобных домыслов, но тут же понял, что явно поторопился с первоначальными выводами.
– По правде сказать, в своих фантазиях я был не против перепутать сестер… И даже уложить в постель их обеих разом… – бесстыдно разоткровенничался Зигмунд.
– Зигмунд! – огорошенно понизил голос Дэвид. – Да вы извращенец! – с еще сдерживаемым восхищением воскликнул он.
– Вы находите? – заволновался Зигмунд. – Я всегда был убежден, что это одна из самых распространенных сексуальных фантазий мужчин.
– В целом… да… – поостыл Дэвид. – Я и сам иногда мечтаю, чтобы к нам с Рейчел присоединилась какая-нибудь красотка… – преодолевая смущение, пробормотал он. – Ну а если бы у нее оказалась такая же сестра-близняшка… Ну, в общем вы понимаете… – вдруг смутился он.
– Вот видите! – одобрительно поддержал его Зигмунд. – Нас уже двое таких извращенцев!
– Да… – согласился Дэвид, нелепо изогнув бровь, одновременно чувствуя стыд и облегчение от того, что выговорился. – Трое! – добавил он после легкой заминки.
– Трое? – удивился Зигмунд.
– Еще один мой приятель… – не договорив, Дэвид неуклюже пожал плечами.
– Нас уже более чем достаточно, – философски заметил Зигмунд.
– Доброе утро! Как ваш завтрак?
Внезапно раздавшийся голос Рейчел заставил их вздрогнуть.
– И о чем вы тут беседуете? – подойдя к ним, поинтересовалась она.
– Да так… – замялся Дэвид, пытаясь придумать нечто приличное для обсуждения за завтраком. – О новых психомоделях комплексных расстройств личности… Недавние научные новшества… – соврал он.
– Ох уж эти ученые мужи! – иронично пожурила их Рейчел. – Все разговоры только о науке!
Ученые мужи сконфуженно переглянулись и стыдливо примолкли.
– Кстати, дети хотели сходить сегодня в научный музей. Так что я веду их туда. Может, к вечеру созвонимся? – ласково посмотрела она на мужа.
– Да… Конечно! – встрепенулся тот.
– Тогда до вечера! – кокетливо улыбнулась Рейчел обоим и вернулась в дом.
– Она чудесная! – поделился своим впечатлением Зигмунд, проводив ее умиленным взглядом.
– Да… спасибо, – заскромничал Дэвид.
– А как вы познакомились?
– В принципе, достаточно банально… – потер ухо Дэвид. – В туалете…
– Где?!
– Да я знаю, это звучит странно… – согласился Дэвид. – Мы с друзьями сидели в одном итальянском ресторане, и мне понадобилось сходить в туалет… Но когда я дошел до туалета, то растерялся. У них на дверях были только надписи «Signore» и «Signori»… Итальянским я не владею, поэтому и не понял, кто есть кто… где мужской, а где женский… вот и вломился наугад. А когда открыл дверь кабинки, то увидел ее… На унитазе… – Дэвид покосился на Зигмунда. – Она так громко завизжала «пошел вон!», что я чуть не обмочился от страха… Выскочил в коридор и стал прокручивать в голове варианты извинения… И вот она выходит из туалета и бросает на меня презрительный взгляд.
– Так набрался, что не соображаешь, куда прешь?! – воскликнула она.
– Извините! – запричитал я. – Я не разобрал, где мужской туалет… Эти Signore… Signori…
– Действительно! Так сложно разобраться! – ехидно заметила она.
– Да, согласен… Толко полный болван вроде меня может перепутать мужской туалет с женским…
– А может, вы сексуальный маньяк? – сурово спросила она.
– Нет! Что вы! – испугался я. – Я не маньяк… Я психотерапевт…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Перед вами – яркий и необычный политический портрет одного из крупнейших в мире государственных деятелей, созданный Томом Плейтом после двух дней напряженных конфиденциальных бесед, которые прошли в Сингапуре в июле 2009 г. В своей книге автор пытается ответить на вопрос: кто же такой на самом деле Ли Куан Ю, знаменитый азиатский политический мыслитель, строитель новой нации, воплотивший в жизнь главные принципы азиатского менталитета? Для широкого круга читателей.
Уникальное издание, основанное на достоверном материале, почерпнутом автором из писем, дневников, записных книжек Артура Конан Дойла, а также из подлинных газетных публикаций и архивных документов. Вы узнаете множество малоизвестных фактов о жизни и творчестве писателя, о блестящем расследовании им реальных уголовных дел, а также о его знаменитом персонаже Шерлоке Холмсе, которого Конан Дойл не раз порывался «убить».
Это издание подводит итог многолетних разысканий о Марке Шагале с целью собрать весь известный материал (печатный, архивный, иллюстративный), относящийся к российским годам жизни художника и его связям с Россией. Книга не только обобщает большой объем предшествующих исследований и публикаций, но и вводит в научный оборот значительный корпус новых документов, позволяющих прояснить важные факты и обстоятельства шагаловской биографии. Таковы, к примеру, сведения о родословии и семье художника, свод документов о его деятельности на посту комиссара по делам искусств в революционном Витебске, дипломатическая переписка по поводу его визита в Москву и Ленинград в 1973 году, и в особой мере его обширная переписка с русскоязычными корреспондентами.
Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.
Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).
Мемуары выдающегося менеджера XX века «Моя жизнь» – одна из самых известных настольных книг предпринимателей, в которой содержится богатейший материал, посвященный вопросам организации деятельности. Выдержав более ста изданий в десятках стран мира, автобиография Генри Форда не потеряла своей актуальности для многих современных экономистов, инженеров, конструкторов и руководителей. За плечами отца-основателя автомобильной промышленности Генри Форда – опыт создания производства, небывалого по своим масштабам и организации.
«Без любви жить легче» – это воспоминания человека, который «убивал на дуэли, чтоб убить, проигрывал в карты, проедал труды мужиков, казнил их, блудил, обманывал», но вечно стремился к благу и, оценивая прошлое, искренне раскаивался во всем содеянном. Приступая к изложению «трогательной и поучительной» истории своей жизни, Л. Н. Толстой писал: «Я думаю, что такая написанная мною биография будет полезнее для людей, чем вся та художественная болтовня, которой наполнены мои 12 томов сочинений…» Перед вами исповедь горячего сердца, которое металось от безверия к отрицанию искусства, но вечно стремилось к внутренней правде: «Когда я подумал о том, чтобы написать всю истинную правду, не скрывая ничего дурного моей жизни, я ужаснулся перед тем впечатлением, которое должна была бы произвести такая биография.».
«Живу до тошноты» – дневниковая проза Марины Цветаевой – поэта, чей взор на протяжении всей жизни был устремлен «вглубь», а не «вовне»: «У меня вообще атрофия настоящего, не только не живу, никогда в нём и не бываю». Вместив в себя множество человеческих голосов и судеб, Марина Цветаева явилась уникальным глашатаем «живой» человеческой души. Перед Вами дневниковые записи и заметки человека, который не терпел пошлости и сделок с совестью и отдавался жизни и порождаемым ею чувствам без остатка: «В моих чувствах, как в детских, нет степеней».Марина Ивановна Цветаева – великая русская поэтесса, чья чуткость и проницательность нашли свое выражение в невероятной интонационно-ритмической экспрессивности.
Когда подняли безымянную плиту, под нею оказались еще несколько тяжелых плит (две были отлиты из металла). Император покоился в четырех гробах, заключенных друг в друга. Так англичане стерегли его после смерти… Наконец открыли последний гроб. В истлевшей одежде, покрытый истлевшим синим плащом с серебряным шитьем (в нем он был при Маренго), император лежал совершенно… живой. Он был таинственно не тронут тлением!