Зигги Стардаст и я - [68]
– Ага. В смысле, нет. Послушай, я просто… пришел, чтобы… сказать…
Господи! Я репетировал эту речь во время забега с препятствиями вокруг озера, но теперь, когда снова стою перед ним, вся она превратилась в абракадабру. Закрываю глаза. Давай сбежим не оглядываясь и будем вместе скрываться на Луне до конца жизни и глядеть на звезды, там никто не сможет и пальцем нас тронуть, никто не сможет причинить нам боль, и… Открываю глаза. Он уже в считаных миллимерах от меня. Блестит от пота. Прочищаю вмиг охрипшее горло.
– Я пришел, потому что ты должен знать: те люди с другой стороны озера… я точно знаю, они планируют… что-то сделать… Не знаю, что… но думаю, собираются навредить вам всем… может… в общем, поэтому я и пришел… чтобы… сказать об этом…
За все это время Уэб ни разу не моргнул. Стоит так близко, что темноты меж нами больше нет, и пахнет по-прежнему, будто весь день играл в лесу: сладким мальчишечьим потом.
– Ты… меня слышал? – шепчу я.
– Ага, слышал, – шепчет в ответ.
– Ладно… ну… это… хорошо…
– Ты только из-за этого пришел?
– Ну… в смысле… нет… в смысле…
– Джонатан…
– Уэб… я…
И наши губы сталкиваются с такой силой, что все остальные слова исчезают у него во рту. А все остальное тело исчезает во всем его теле. И я кричу. По-настоящему. Словно доктор Эвелин вывернула регуляторы на максимум, а это, в сущности, за две секунды способно полностью выпотрошить нервные окончания.
Он отстраняется и шепчет:
– Что случилось?
Облачко его выдоха кажется перышком, мазнувшим меня по губам, я чувствую медовый вкус на языке, пытаюсь что-то сказать, но вместо этого снова притягиваю его к себе, чтобы больше никогда не пришлось разговаривать, потому что знаю: как только мы заговорим, все будет кончено. Мне все равно, что я весь пылаю. Еще один вскрик прыгает прямо из моего рта в его рот. О боже… как больно. Но… я … не хочу… чтобы это когда-нибудь кончилось… О-о-о! Силой заставляю себя отстраниться.
– Что такое? Что случилось? – тревожно спрашивает он.
– Извини. Мне не следовало… нам не следовало… мы не должны… – И с такой силой тру запястья друг о друга, что они начинают гореть еще сильнее. – Больно…
– Где больно? Что происходит? – Уэб все ближе к моим губам, а я все отпихиваю и отпихиваю его.
– Перестань… Что, если… вернутся твои родные? Мне нужно… вернуться, пока папа не узнал… я серьезно, ОСТАНОВИСЬ! – И он останавливается. И похож сейчас на человека, которому только что нахлестали по щекам, ошарашенный и ошеломленный. – Неужели тебе не страшно? Ты разве не слышал, что я говорил?!
– Да ничего мне, приятель, не страшно. Никуда я не побегу.
– Но эти гады придут сюда, чтобы… сделать что-то…
– И что с того? Пустые угрозы…
– Я совершенно точно не должен быть здесь, потому что, если нас поймают, я окажусь в тюрьме, или психбольнице, или… не знаю что. Боже! Да мне даже говорить об этом тошно! – Колочу себя кулаками по бедрам, пытаясь прекратить жжение. – Блин, как же больно!
Слезы внезапно начинают литься из моих глаз, как тогда, на утесе. Не могу их остановить.
– Джонатан, все нормально…
– Нет! Нет, не нормально! Может, я больше не хочу сбежать на Луну, Уэб! Может, я не хочу притворяться, ты понимаешь?! Может, я хочу остаться здесь, с тобой, потому что это самые реальные чувства, какие я когда-либо ощущал… но не могу… ты не должен оставаться здесь. Это небезопасно, и…
Он окутывает меня объятиями. Его сердце бьется напротив моего, точно бешеный барабанщик. Его дыхание обжигает шею. Оно опаляет, но я не хочу, чтобы он меня отпустил. И во мне столько гнева и растерянности, что я снова кричу в собственные ладони.
– Ну-ну-ну, Джонатан, посмотри на меня. ПОСМОТРИ на меня!
Смотрю.
– Именно этого они и хотят.
– Кто?
– Все. Заставить тебя чувствовать себя сумасшедшим. Не поддавайся.
– Ненавижу это! Это вот все. Я не хочу, чтобы тебе навредили, и…
– Никто мне не навредит.
– Но вам надо бы куда-нибудь спрятаться… Просто на какое-то время…
– Мы и так в бегах всю жизнь, Джонатан. И им это всегда сходит с рук. Всегда. – Он берет мои щеки в ладони, крепко, не вырваться. – Мы для них – не люди. Мы для них – гребаные животные, приятель. Усек? – Из его глаз катятся слезы. – В какой-то момент надо перестать прятаться и сказать: «Хватит. Это я. Я – такой». И драться за это изо всех своих сил. Понял?
Его руки дрожат, и я вместе с ними.
– Я так это все ненавижу. Так ненавижу…
– Я знаю. Я тоже… Иди сюда, – тянет меня за руку в спальню.
– Уэб, мне нужно уходить… – Вытираю лицо футболкой.
– Задержись на секунду… пора рассказать тебе…
– Рассказать что?
– Зайди же.
Приколоченные сикось-накось дощечки покрывают стены, как лоскутное одеяло. Кроме кровати и тумбочки, заваленной книгами, в комнате больше ничего нет. Такая аскетичная, что вполне могла быть моей.
Он наклоняется над проигрывателем. Я старательно не смотрю, как бóксеры постепенно сползают на поясницу. Уэб достает из бумажного конверта виниловую пластинку, ставит ее на проигрыватель – бережно, как сделал бы я, словно это экспонат из драгоценностей короны, – и включает. Кэрол Кинг играет на рояле, как ни в чем не бывало.
– Иди сюда. – Он закрывает глаза, начинает покачиваться под музыку.
Книга повествует о «мастерах пушечного дела», которые вместе с прославленным конструктором В. Г. Грабиным сломали вековые устои артиллерийского производства и в сложнейших условиях Великой Отечественной войны наладили массовый выпуск первоклассных полевых, танковых и противотанковых орудий. Автор летописи более 45 лет работал и дружил с генералом В. Г. Грабиным, был свидетелем его творческих поисков, участвовал в создании оружия Победы на оборонных заводах города Горького и в Центральном артиллерийском КБ подмосковного Калининграда (ныне город Королев). Книга рассчитана на массового читателя. Издательство «Патриот», а также дети и внуки автора книги А. П. Худякова выражают глубокую признательность за активное участие и финансовую помощь в издании книги главе города Королева А. Ф. Морозенко, городскому комитету по культуре, генеральному директору ОАО «Газком» Н. Н. Севастьянову, президенту фонда социальной защиты «Королевские ветераны» А. В. Богданову и генеральному директору ГНПЦ «Звезда-Стрела» С. П. Яковлеву. © А. П. Худяков, 1999 © А. А. Митрофанов (переплет), 1999 © Издательство Патриот, 1999.
Скрижали Завета сообщают о многом. Не сообщают о том, что Исайя Берлин в Фонтанном дому имел беседу с Анной Андреевной. Также не сообщают: Сэлинджер был аутистом. Нам бы так – «прочь этот мир». И башмаком о трибуну Никита Сергеевич стукал не напрасно – ведь душа болит. Вот и дошли до главного – болит душа. Болеет, следовательно, вырастает душа. Не сказать метастазами, но через Еврейское слово, сказанное Найманом, питерским евреем, московским выкрестом, космополитом, чем не Скрижали этого времени. Иных не написано.
"Тихо и мирно протекала послевоенная жизнь в далеком от столичных и промышленных центров провинциальном городке. Бийску в 1953-м исполнилось 244 года и будущее его, казалось, предопределено второстепенной ролью подобных ему сибирских поселений. Но именно этот год, известный в истории как год смерти великого вождя, стал для города переломным в его судьбе. 13 июня 1953 года ЦК КПСС и Совет Министров СССР приняли решение о создании в системе министерства строительства металлургических и химических предприятий строительно-монтажного треста № 122 и возложили на него строительство предприятий военно-промышленного комплекса.
В период войны в создавшихся условиях всеобщей разрухи шла каждодневная борьба хрупких женщин за жизнь детей — будущего страны. В книге приведены воспоминания матери трех малолетних детей, сумевшей вывести их из подверженного бомбардировкам города Фролово в тыл и через многие трудности довести до послевоенного благополучного времени. Пусть рассказ об этих подлинных событиях будет своего рода данью памяти об аналогичном неимоверно тяжком труде множества безвестных матерей.
Мемуары Владимира Федоровича Романова представляют собой счастливый пример воспоминаний деятеля из «второго эшелона» государственной элиты Российской империи рубежа XIX–XX вв. Воздерживаясь от пафоса и полемичности, свойственных воспоминаниям крупных государственных деятелей (С. Ю. Витте, В. Н. Коковцова, П. Н. Милюкова и др.), автор подробно, объективно и не без литературного таланта описывает события, современником и очевидцем которых он был на протяжении почти полувека, с 1874 по 1920 г., во время учебы в гимназии и университете в Киеве, службы в центральных учреждениях Министерства внутренних дел, ведомств путей сообщения и землеустройства в Петербурге, работы в Красном Кресте в Первую мировую войну, пребывания на Украине во время Гражданской войны до отъезда в эмиграцию.
Для фронтисписа использован дружеский шарж художника В. Корячкина. Автор выражает благодарность И. Н. Янушевской, без помощи которой не было бы этой книги.
Уолши переехали в Сиэттл с другого конца страны, чтобы начать все заново. Очаровательная семья с пятью детьми тут же подружилась со всеми соседями в округе. Никто и подумать не мог, что они уехали из родного города… из-за травли всей семьи. В этот раз у них все сложится. Они будут обычными и милыми. Осторожными. Они будут держаться столько, сколько получится. Или пока один из них не спросит себя: «Готов ли я дальше притворяться ради вас?» И с этого момента все изменится навсегда…
Вот уже несколько дней один папа и одна мама задают бесконечный вопрос: что же случилось с их сыном на самом деле? Им известна официальная версия, которую они рассказывают всем, озвучивают родственникам, друзьям, журналистам… версия, в которой они сами сомневаются, но заставляют себя в нее поверить. Они пока не решаются ни о чем его спрашивать, не знают, как подойти к этой теме. Возможно, они не готовы услышать ответы. Поэтому они прислушались к советам и передали все в руки психолога, чтобы тот смог добраться до истины.
Книга – бестселлер. Семь уроков, семь мудрых советов, которые позволили главному герою поверить в то, что нет ничего невозможного, и один проводник в прекрасное будущее. Живешь ли ты так, словно твоя жизнь бесконечна? Или осознаешь, что каждый день уже не вернуть? Эта книга для тех, кто имеет смелость и стремление достичь чего-то большего в жизни, осуществить свою настоящую большую мечту. Трогательная история Ёске и Харуки подарит знание – у тебя есть все, чтобы стать кем угодно. У нас только одна гарантия в этой жизни, что все мы умрем, остальное – в наших руках.