Зигги Стардаст и я - [12]
Папа прикрывает рукой трубку.
– Сделай мне выпить, сынок?
Ныряю под барную стойку и беру чистый бокал: два кубика льда из крохотной морозилки, до половины «Джек Дэниелс», плеснуть содовой, выжать дольку лайма. Взгляд в зеркальную стену за спиной. Прикрываю волосами шрам на лбу, бегу обратно с выпивкой.
Он уже примостился на корточках у стены, вертит в руках телефонный шнур, как тринадцатилетняя девчонка. Когда-то папа был красив, как кинозвезда, – я видел старые фотографии – загорелый, мускулистый, с волосами песочного цвета и улыбкой, которая разбивала девичьи сердечки. Теперь – подтаявшая и оплывшая версия прежнего: восковая кукла Роберта Редфорда, выброшенная на обочину.
– Мгм-м-м… Да, детка, – воркует он. – Встретимся сегодня вечером.
Похабень.
Когда он машет мне, гоня прочь, я пулей лечу в комнату. Снова пронесло. БЭТМЕ-Е-ЕН! Приглушенный, какой-то девчоночий треп доносится сквозь сигаретный дым, плывущий вверх по лестнице. Что-то вроде «не могу дождаться… я не я буду… С меня кока, с тебя травка».
Ромео и Джульетта изнывают от зависти.
Во всяком случае, он счастлив. Остальное не важно. Закрываю дверь, беру со стола «Aladdin Sane»[22] и залезаю в чулан.
Секрет: в шкафу позади одежды, развешанной по цветам, скрывается дверца, ведущая в крохотное помещение. Никто не знает о моем тайнике. Даже Старла. Думаю, в нашем мире каждый нуждается в каком-то секретном месте, где можно рассчитывать, что мечты будут храниться в безопасности…
Понятия не имею, почему этот закуток вообще существует, но поскольку дом был построен в двадцатых годах, он всегда представлялся мне укрытием какого-нибудь гангстера по имени Бабс Макги или маленького мальчика, прятавшегося от военных преступников. А теперь это мое собственное убежище от Адольфа-папы и прочих радиоактивных частиц внешнего мира.
Знаете, отец не всегда был таким. В смысле, он никогда не был одним из супер-счастливых-хиппарей, что поют на склоне холма в рекламе кока-колы, однако не был и городским пьяницей. Нет, я сам что-то сломал в нем после рокового дня на озере в 1969 году, когда случилось ЭТО – и все изменилось. Вот и еще одна из причин, по которым я до сих пор так усердно стараюсь все исправить. Я виноват в том, кем он стал… и не знаю, придет ли когда-нибудь кто-нибудь из нас в норму…
Когда включаю свет, мамин портрет поворачивается ко мне, улыбаясь.
«Привет, жучок».
– Привет, мам.
«Сегодня был хороший день?»
– Сегодня был странный день.
«Что случилось?»
– Потом. Сейчас мне нужно исчезнуть.
«Конечно, горошинка».
Она садится поудобнее, взбивая волосы, глядя в ручное зеркальце.
Я включаю проигрыватель, надеваю мягкие наушники и топлю свою жизнь в величайшем альбоме всех времен: «The Rise and Fall of Ziggy Stardust and the Spiders from Mars»[23]. Я слушаю его каждый день с тех пор, как в прошлом году состоялся концерт. Вся эта чертова штука просто гениальна, но начало торкает каждый раз: медленный, ровный барабан, ч-чшш-ч, ч-чшш-ч, сттррраммммм гитары, а потом – его голос…
О боже… Его голос…
На концерте, когда случилось это сттррраммммм, на сцене поблекли красные огни, и я наконец увидел аудиторию во всей красе: мини-пришельцев-Зигги, наводнивших оркестровую яму. Вопящих. Поблескивающих. Плачущих. Один из них, с такими же, как у Боуи, огненно-оранжевыми волосами, столкнулся со мной. Парень дунул блестками мне в лицо, сказал, что я «так сверкаю, что можно загадать желание», и поцеловал в щеку. Зигги запел. Мое сердце остановилось. А остальное, как говорится, история…
Сжимаю «Aladdin Sane» в руках и не успеваю спросить, как:
Глаза Зигги поднимаются, искрятся. «Не волнуйся, Звездный Человечек, я здесь. П-п-перемены грядут, малыш. Ты должен развернуться и встретить странное лицом к лицу. Это единственный способ выжить».
– Я не готов.
«Мы никогда не готовы. Помни: друзья – твои главные силовые поля, мой космический захватчик-суперзвезда».
– Ты прав… – отвечаю я. – Это единственный способ…
«Хочешь потанцевать?»
– А давай!
И мы молимся.
Сотни глаз Зигги, вырезанных мною из журналов, покрывают стены чулана. Они моргают и подпевают нам. Сую руку в рюкзак, разворачиваю скомканную записку – ту, которую новичок подбросил мне на уроке здоровья, – и прикрепляю рядом с маминым портретом… Чтобы она хранила нас.
– Да, – шепчу. – Куда летим дальше, Уэб?
БУМС! ВЖЖЖУХХ! Несколько часов спустя отцовский «Кадиллак» уносится прочь. Сбрасываю наушники и выползаю из чулана. Солнце исчезло, оставив лишь жженый отблеск. Выглядываю из-за штор: окно Старлы мигает, точно стробоскоп. Она жива! Наверное, новости смотрит. Лечу вниз.
Четырнадцать минут до начала «Часа комедии с Сонни и Шер» – времени хватает только на то, чтобы закинуть в духовку один из папиных замороженных ужинов с жареной курицей и позвонить ей. Неидеально, но так надо. Пока жду ответа, достаю крекеры и арахисовое масло.
– Привет, любимка! Как жизнь молодая? – «Killing me softly» во всю мочь шарашит в трубке. А как иначе-то.
– Чем занимаешься?
Она уменьшает громкость.
– Тружусь над своим «ливайсом»[24].
– Круто. Ты наверняка выиграешь конкурс.
– Посмотрим… Ты в порядке? У тебя странный голос.
Автор — полковник Красной армии (1936). 11 марта 1938 был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «антисоветском военном заговоре»; содержался в Ашхабадском управлении НКВД, где подвергался пыткам, виновным себя не признал. 5 сентября 1939 освобождён, реабилитирован, но не вернулся на значимую руководящую работу, а в декабре 1939 был назначен начальником санатория «Аэрофлота» в Ялте. В ноябре 1941, после занятия Ялты немецкими войсками, явился в форме полковника ВВС Красной армии в немецкую комендатуру и заявил о стремлении бороться с большевиками.
Выдающийся русский поэт Юрий Поликарпович Кузнецов был большим другом газеты «Литературная Россия». В память о нём редакция «ЛР» выпускает эту книгу.
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.
За многие десятилетия жизни автору довелось пережить немало интересных событий, общаться с большим количеством людей, от рабочих до министров, побывать на промышленных предприятиях и организациях во всех уголках СССР, от Калининграда до Камчатки, от Мурманска до Еревана и Алма-Аты, работать во всех возможных должностях: от лаборанта до профессора и заведующего кафедрами, заместителя директора ЦНИИ по научной работе, главного инженера, научного руководителя Совета экономического и социального развития Московского района г.
Уолши переехали в Сиэттл с другого конца страны, чтобы начать все заново. Очаровательная семья с пятью детьми тут же подружилась со всеми соседями в округе. Никто и подумать не мог, что они уехали из родного города… из-за травли всей семьи. В этот раз у них все сложится. Они будут обычными и милыми. Осторожными. Они будут держаться столько, сколько получится. Или пока один из них не спросит себя: «Готов ли я дальше притворяться ради вас?» И с этого момента все изменится навсегда…
Вот уже несколько дней один папа и одна мама задают бесконечный вопрос: что же случилось с их сыном на самом деле? Им известна официальная версия, которую они рассказывают всем, озвучивают родственникам, друзьям, журналистам… версия, в которой они сами сомневаются, но заставляют себя в нее поверить. Они пока не решаются ни о чем его спрашивать, не знают, как подойти к этой теме. Возможно, они не готовы услышать ответы. Поэтому они прислушались к советам и передали все в руки психолога, чтобы тот смог добраться до истины.
Книга – бестселлер. Семь уроков, семь мудрых советов, которые позволили главному герою поверить в то, что нет ничего невозможного, и один проводник в прекрасное будущее. Живешь ли ты так, словно твоя жизнь бесконечна? Или осознаешь, что каждый день уже не вернуть? Эта книга для тех, кто имеет смелость и стремление достичь чего-то большего в жизни, осуществить свою настоящую большую мечту. Трогательная история Ёске и Харуки подарит знание – у тебя есть все, чтобы стать кем угодно. У нас только одна гарантия в этой жизни, что все мы умрем, остальное – в наших руках.