Зигфрид - [47]
— Да ведь Коскэнд же наврал все! — вскричал Гэнк. — Зачем же он на меня наговаривает такое? Вот, например, когда жалуют нам вкусные вещи, я же, наоборот, все Коскэнду отдаю, ешь, говорю, ты молодой, тебе больше надо… Зачем же он так?
— И это еще не все. Коскэнд обворовывает господина… А раз ты живешь вместе с ним, тебя посчитают за соучастника!
— Да неужто он украл что-нибудь?
— Вот тебе и неужто! Не знаешь, так вот как раз и попадешь в соучастники. Я точно знаю, что украдено у господина. У служанок я уже искала. А теперь принеси сюда ящик с вещами Коскэнда.
— Я не причастен к этому, — проговорил Гэнк.
— Я господину так и сказала, — успокоила его Куни. — Ступай принеси ящик Коскэнда, да так, чтобы не заметил никто…
Гэнк, человек простодушный, ни о чем не подозревая, побежал в людскую, принес ящик с вещами Коскэнда и поставил его перед Куни. Куни открыла крышку и, делая вид, что копается в ящике, незаметно вытряхнула в него из рукава кошелек.
— Какой ужас! — воскликнула она. — Здесь оказалась очень ценная для господина вещь! Господин доверил мне ее, а я даже не заметила, что она пропала! Какая же я нерадивая… Нет, это надлежит расследовать со всей строгостью. Пусть вернется господин, и мы осмотрим вещи всех слуг прямо при них.
— Надо же, — растерянно сказал Гэнк, — а на вид такой честный парень…
— Смотри, — сказала Куни, — никому не говори, что я смотрела в его ящике.
— Ладно, не скажу, — уныло проговорил Гэнк, отнес ящик в людскую и поставил его обратно на полку.
В четвертом часу, все домочадцы вышли к парадному входу замка встречать господина. Господин проследовал в покои, уселся и тут заметил, что Куни, которая обыкновенно сразу же принималась развлекать его болтовней, что-то не в духе.
— Почему ты грустна, Куни? — осведомился он. — Ты больна? Что случилось?
— Ах, мой господин, — ответила Куни, — я просто не знаю, как оправдаться перед вами… Вчера вечером в ваше отсутствие к нам забрался вор. Пропали сто золотых монет. Они были в шелковом кошельке и пропали вместе с кошельком… А дело было так. Ночью мне показалось, будто кто-то раздвинул шторы на кухне. Я встала и все осмотрела. Никого нет, все двери наружные крепко заперты. И вдруг я заметила, что взломана шкатулка, которая хранится в шкафу, что в вашем кабинете. Это меня очень испугало. Я помолилась святой Деве и обратилась к гадальщику. Гадальщик сказал мне, что кража, несомненно, учинена кем-то из домашних… Я думаю, следует обыскать ящики и корзинки у всех слуг.
— Не надо этого делать, — возразил Сигмунд. — Вряд ли среди моих домашних есть хоть один, у кого достанет смелости украсть сто золотых монет. Это дело рук пришлого вора.
— Да ведь ворота были на крепком запоре, — сказала Куни, — а шторы открывали только на кухне… Нет, я всех обыщу. Все идите сюда!
— Беда-то какая! — воскликнула Такки, когда Куни объяснила, в чем дело. А Кими затараторила:
— Я, кроме как для уборки, в господские покои и не захожу никогда, то-то, должно быть, в огорчение вам эта пропажа, а я и не знала ничего, что вчера ночью случилось, просто странно мне это как-то, правду говорю…
— Я вас не подозреваю, — объявил Сигмунд. — Но, поскольку это случилось в мое отсутствие, когда дом был оставлен на Куни, она считает непременным, чтобы я всех обыскал.
— Пожалуйста, господин, — сказали служанки. — Будьте так любезны.
Они, не мешкая, притащили на веранду свои корзинки.
— Ну-ка, — сказал Сигмунд, — посмотрим, что в корзинке у Такки. Так, женщина ты бережливая, я вижу здесь полотенце, которое тебе пожаловали в позапрошлом году. Молодец, такой и положено быть женщине. Всякую тряпочку заверни и сохрани… Давай сюда твою корзинку, Кими!
Кими, смущенно хихикая, попросила:
— Если можно, господин, пусть мою корзинку кто-нибудь другой осмотрит…
— Нет, так нельзя, — возразил Сигмунд. — Я осмотрел вещи Такки и если не осмотрю твои, она может обидеться.
— Ну, пожалуйста…
— Что ты так смущаешься?.. А, вот в чем дело! Накопила полкорзины срамных картинок…
— Простите великодушно, их я не копила, это мне родственники подарили…
— Ладно, можешь не оправдываться. Читай на здоровье. Говорят, от этого охота пуще становится…
— А теперь надо обыскать Коскэнда и Гэнка, — распорядилась Куни. — Такки, беги и пришли их сюда с вещами…
Такки побежала в людскую.
— Коскэнд! Гэнк! — крикнула она. — Вас господин зовет!
— Что там случилось, Такки? — спросил Гэнк.
— Пропало сто золотых! Берите свои вещи и идите, всех сейчас обыскивают! Говорят, что украл кто-то из домашних!
— Вот беда, — сокрушенно сказал Гэнк. — И как только к нам вор пробрался? Ну да ладно, сейчас идем.
Они вынесли свои ящики на веранду и поставили перед Сигмундом. Гэнк запричитал:
— И как это могло случиться, ума не приложу… Сто золотых монет пропало, это что же такое! Мы же с Коскэндом так строго ворота замка охраняем… Ведь вот несчастье какое…
— Мы обыскиваем потому только, — объяснил Сигмунд, — что это случилось в мое отсутствие, когда дом был на попечении Куни, и это ее очень взволновало…
— Коскэнд, — сказала Куни. — И ты, Гэнк. Мне очень жаль, но вы тоже оказались под подозрением. Давайте сюда ваши вещи.
В книгу вошли незаслуженно забытые исторические произведения известного писателя XIX века Е. А. Салиаса. Это роман «Самозванец», рассказ «Пандурочка» и повесть «Француз».
Екатерининская эпоха привлекала и привлекает к себе внимание историков, романистов, художников. В ней особенно ярко и причудливо переплелись характерные черты восемнадцатого столетия — широкие государственные замыслы и фаворитизм, расцвет наук и искусств и придворные интриги. Это было время изуверств Салтычихи и подвигов Румянцева и Суворова, время буйной стихии Пугачёвщины…
Он был рабом. Гладиатором.Одним из тех, чьи тела рвут когти, кромсают зубы, пронзают рога обезумевших зверей.Одним из тех, чьи жизни зависят от прихоти разгоряченной кровью толпы.Как зверь, загнанный в угол, он рванулся к свободе. Несмотря ни на что.Он принес в жертву все: любовь, сострадание, друзей, саму жизнь.И тысячи пошли за ним. И среди них были не только воины. Среди них были прекрасные женщины.Разделившие его судьбу. Его дикую страсть, его безумный порыв.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Знаете ли вы, что великая Коко Шанель после войны вынуждена была 10 лет жить за границей, фактически в изгнании? Знает ли вы, что на родине ее обвиняли в «измене», «антисемитизме» и «сотрудничестве с немецкими оккупантами»? Говорят, она работала на гитлеровскую разведку как агент «Westminster» личный номер F-7124. Говорят, по заданию фюрера вела секретные переговоры с Черчиллем о сепаратном мире. Говорят, не просто дружила с Шелленбергом, а содержала после войны его семью до самой смерти лучшего разведчика III Рейха...Что во всех этих слухах правда, а что – клевета завистников и конкурентов? Неужели легендарная Коко Шанель и впрямь побывала «в постели с врагом», опустившись до «прислуживания нацистам»? Какие еще тайны скрывает ее судьба? И о чем она молчала до конца своих дней?Расследуя скандальные обвинения в адрес Великой Мадемуазель, эта книга проливает свет на самые темные, загадочные и запретные страницы ее биографии.
Повесть Джанет Уинтерсон «Бремя» — не просто изложенный на современный лад древний миф о титане Атласе, который восстал против богов и в наказание был обречен вечно поддерживать мир на своих плечах. Это автобиографическая история об одиночестве и отчуждении, об ответственности и тяжком бремени… и о подлинной свободе и преодолении границ собственного «я». «Тот, кто пишет книгу, всегда выставляет себя напоказ, — замечает Джанет Уинтерсон. — Но это вовсе не означает, что в результате у нас непременно получится исповедь или мемуары.
Выдающийся израильский романист Давид Гроссман раскрывает сюжет о библейском герое Самсоне с неожиданной стороны. В его эссе этот могучий богатырь и служитель Божий предстает человеком с тонкой и ранимой душой, обреченным на отверженность и одиночество. Образ, на протяжении веков вдохновлявший многих художников, композиторов и писателей и вошедший в сознание еврейского народа как национальный герой, подводит автора, а вслед за ним и читателей к вопросу: "Почему люди так часто выбирают путь, ведущий к провалу, тогда, когда больше всего нуждаются в спасении? Так происходит и с отдельными людьми, и с обществами, и с народами; иногда кажется, что некая удручающая цикличность подталкивает их воспроизводить свой трагический выбор вновь и вновь…"Гроссман раскрывает перед нами истерзанную душу библейского Самсона — душу ребенка, заключенную в теле богатыря, жаждущую любви, но обреченную на одиночество и отверженность.Двойственность, как огонь, безумствует в нем: монашество и вожделение; тело с гигантскими мышцами т и душа «художественная» и возвышенная; дикость убийцы и понимание, что он — лишь инструмент в руках некоего "Божественного Провидения"… на веки вечные суждено ему остаться чужаком и даже изгоем среди людей; и никогда ему не суметь "стать, как прочие люди".
В «Одиссее» Гомера Пенелопа — дочь спартанского царя Икария, двоюродная сестра Елены Прекрасной — представлена как идеал верной жены. Двадцать долгих лет она дожидается возвращения своего мужа Одиссея с Троянской войны, противостоя домогательствам алчных женихов. В версии Маргарет Этвуд этот древний миф обретает новое звучание. Перед читателем разворачивается история жизни Пенелопы, рассказанная ею самой, — история, полная противоречий и тайн, проникнутая иронией и страстью и представляющая в совершенно неожиданном свете многие привычные нам образы и мотивы античной мифологии.