ЖЖ Дмитрия Горчева (2001–2004) - [44]
А не нужно было тогда, когда счастье было ещё возможно, пиздить на заводе детали и перебрасывать через забор рулон рубероида, строить в сарае самогонный аппарат и слушать чужое радио. Тогда не обиделись бы Коммунисты и не ушли бы от нас.
Просрали, всё просрали, долбоёбы.
Меня совершенно разлюбили Вещи. Всего за месяц у меня спиздили дома компьютер и на работе из компьютера память. Вчера за один день дома перегорели четыре лампочки. Два крана на кухне не открываются, один в ванной не закрывается. Телевизор каждые три минуты самостоятельно переключается на бывший ТВ-6, где теперь всегда идёт один и тот же без начала и конца футбольный матч.
Это всё потому что я их не уважаю. Я не обмываю Вещи тёплой мыльной водой, не тру их вехоткой и не увлажняю их специальными жидкостями. Я наоборот роняю на них пыль и пепел, опрокидываю на них пиво, кофе, кефир и пепельницы. Я никогда не приношу им новых интересных Вещей из дальних стран.
В конце концов Вещи обидятся окончательно, и однажды я вернусь домой и как Федора из детства увижу там только несколько мусорных четырёхугольников.
Почему-то в детстве я думал что Федора — это старенькая такая старушка, хотя в тексте никаких указаний на это не было. На самом же деле, уже позже в одной книжке Федора была нарисована правильно: бодрая вполне тётка, даже слегка блядоватая
Из Петрозаводска привезли журнал Север, в котором есть моих несколько рассказов.
Вот например рассказ «Bljadj»:
«Это huj! — говорит маньяк. — И сейчас я этим huem буду вас по-всякому насиловать!»
Самое возмутительное это то, что они наставили восклицательных знаков. Я никогда в жизни не пользуюсь восклицательными знаками.
Апрель
Разговаривал сегодня ночью по телефону в радио.
Я никогда раньше не говорил в радио или телевизор, хотя давно мечтал позвонить в передачу какому-нибудь гордону и наговорить туда Хуйню, но всегда сомневался что это получится, и ночью как раз понял почему не получится: оказывается, когда говоришь в радио, твой голос появляется там через три где-то секунды, видимо для того, чтобы специальный сотрудник в случае чего успел нажать кнопку. В результате страшно мешает собственный гнусавый голос, который как идиот повторяет за тобой давно уже сказанные слова. Умнее всего конечно было бы выключить радио и не слушать этот голос, но это умные люди знают, что так нужно сделать заранее. А у не таких умных людей радио расположено в компьютере, а телефон в коридоре. Вот так и образуется полезный жизненный опыт, да.
Очень стыдно было слушать свои тексты. Тексты совсем не смешные и хуже того просто идиотские, совершенно непонятно зачем их читают вслух среди ночи. Ночью нужно спать или хотя бы ебаться, а под такие тексты разве можно ебаться? Под них можно только тёплую воду из-под крана пить.
Единственные молодцы были 3°6yx и plushev, во-первых потому что они не осуществили Художественное Чтение С Завыванием, а во-вторых, отчётливо произнесли в эфир слово Жопа.
А вообще, всё равно вполне забавно.
МАССА вон сообщил[5], что Горчев был так себе. Ну, когда я в первый раз снимал штаны перед дамой, я тоже был так себе. Не то чтобы потом стал сильно катастрофически лучше, но хотя бы нервничать перестал. Во всяком деле нужна некоторая тренировка.
Вчера приснилось, что в городе Бишкеке у киргизских женщин считается модно водить на поводке Чорта. Лица у Чертей такие же, какие бывают на пепельницах изображающих мефистофеля с цынически поднятыми бровями. В остальном они вполне собаковаты и покрыты смолой. На эту смолу налипают разные стружки, труха, жвачка, в общем, вид у Чертей неопрятный.
В небе, раздув цветные халаты, в потоках восходящего воздуха летали несколько толстых пожилых киргизок в полосатых рейтузах, что весьма и весьма живописно.
На самом же деле, город Бишкек — один из самых скучных городов мира. Единственным восточным зданием в городе является турецкая трёхзвёздочная гостиница Ак-Кеме из синего стекла. Зато город Бишкек знаменит тем, что когда по нему ездит президент Акаев, его машина обязательно останавливается на красный свет. Местным жителям конечно за него из-за этого неудобно, но восточные люди уважают начальство гораздо больше чем мы, поэтому ничего, терпят.
Однажды мы с моим американским начальником покупали в городе Бишкеке бергамотовый чай. До этого в одном магазине был такой чай, потому что никто не догадывался что его можно пить, но потом американский начальник его весь выпил и тогда бергамотового чая в городе не стало. И вот мы шли по очень печальному базару где продавали какие-то чорные кости, квашеную капусту, носки, патроны от лампочек и понимали, что нет, не может здесь быть бергамотового чаю никогда и ни за что.
«Нет! — сказал тогда американский начальник, — Так не пойдёт! Мы должны ВЕРИТЬ. Мы должны ПРОВОЗГЛАШАТЬ.»
И тогда мы очень сильно напряглись и стали Верить, что вот сейчас увидим бергамотовый чай, особенно Верил я, потому что меня страшно заебало таскаться по слякоти и вообще я любые базары ненавижу.
И ничего, помогло: у какой-то киргизской старухи среди гуталина и прищепок действительно обнаружилась пачка бергамотового чаю. Причем старуха видимо сама не знала откуда эта пачка взялась, и вообще её в первый раз видела, но сразу сообразила, что это нечто драгоценное и заломила за неё пятьдесят долларов. Сторговались впрочем на тридцать сомов, что очень существенно меньше, но это не важно.
В этой книге – лучшие и давно разошедшиеся на цитаты гротесковые рассказы Горчева: «Настоящее Айкидо», «Высшая Справедливость», «Мировое господство», «Путь Джидая», «Поселок Переделкино» и другие. Здесь по-прежнему тонет волшебный материк Гондвана, академики Зельдович и Шнеерзон изобретают Православную Бомбу, в Летнем Саду скачет животное Кухельклопф, баржа везет воду из Ладожского озера в Финский залив, всё так же работает фантомное радио, а в Крещенский сезон всегда идет дождь…
«План спасения» — это сборник рассказов, объединенных в несколько циклов — совсем сказочных и почти реалистичных, смешных и печальных, рассказов о людях и вымышленных существах, Пушкине и писателе Сорокине, Буратино и Билле Гейтсе...
Смешные «спиртосодержащие» истории от профессионалов, любителей и жертв третьей русской беды. В сборник вошли рассказы Владимира Лорченкова, Юрия Мамлеева, Владимира Гуги, Андрея Мигачева, Глеба Сташкова, Натальи Рубановой, Ильи Веткина, Александра Егорова, Юлии Крешихиной, Александра Кудрявцева, Павла Рудича, Василия Трескова, Сергея Рябухина, Максима Малявина, Михаила Савинова, Андрея Бычкова и Дмитрия Горчева.
Можно, конечно, при желании увидеть в прозе Горчева один только Цинизм и Мат. Но это — при очень большом желании, посещающем обычно неудовлетворенных и несостоявшихся людей. Люди удовлетворенные и состоявшиеся, то есть способные читать хорошую прозу без зависти, увидят в этих рассказах прежде всего буйство фантазии и праздник изобретательности. Горчев придумал Галлюциногенный Гриб над Москвой — излучения и испарения этого гриба заставляют Москвичей думать, что они живут в элитных хоромах, а на самом деле они спят в канавке или под березкой, подложив под голову торбу.
Во втором издании своей первой книги автор поднимает многие Серьезные Вопросы: «Почему?», «По какой причине?», «И какой же отсюда следует вывод?». Неудивительно, что порой автор вообще перестает понимать, о чем же он, собственно, говорит.
Абсурд, черный юмор, мизантропические байки и «подпольные» притчи в самом полном на сегодняшний день собрании текстов прозаика Дмитрия Горчева, даровитого нарушителя всех литературных конвенций и табу. «Сволочи», «Из Петербурга в Москву», «Про одного человека», «Когда от нас ушли Коммунисты», «О существах» и другие циклы короткой прозы. Иллюстрации автора.
«Ашантийская куколка» — второй роман камерунского писателя. Написанный легко и непринужденно, в свойственной Бебею слегка иронической тональности, этот роман лишь внешне представляет собой незатейливую любовную историю Эдны, внучки рыночной торговки, и молодого чиновника Спио. Писателю удалось показать становление новой африканской женщины, ее роль в общественной жизни.
Настоящая книга целиком посвящена будням современной венгерской Народной армии. В романе «Особенный год» автор рассказывает о событиях одного года из жизни стрелковой роты, повествует о том, как формируются характеры солдат, как складывается коллектив. Повседневный ратный труд небольшого, но сплоченного воинского коллектива предстает перед читателем нелегким, но важным и полезным. И. Уйвари, сам опытный офицер-воспитатель, со знанием дела пишет о жизни и службе венгерских воинов, показывает суровую романтику армейских будней. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Боги катаются на лыжах, пришельцы работают в бизнес-центрах, а люди ищут потерянный рай — в офисах, похожих на пещеры с сокровищами, в космосе или просто в своих снах. В мире рассказов Саши Щипина правду сложно отделить от вымысла, но сказочные декорации часто скрывают за собой печальную реальность. Герои Щипина продолжают верить в чудо — пусть даже в собственных глазах они выглядят полными идиотами.
Роман «Деревянные волки» — произведение, которое сработано на стыке реализма и мистики. Но все же, оно настолько заземлено тонкостями реальных событий, что без особого труда можно поверить в существование невидимого волка, от имени которого происходит повествование, который «охраняет» главного героя, передвигаясь за ним во времени и пространстве. Этот особый взгляд с неопределенной точки придает обыденным события (рождение, любовь, смерть) необъяснимый колорит — и уже не удивляют рассказы о том, что после смерти мы некоторое время можем видеть себя со стороны и очень многое понимать совсем по-другому.
Есть такая избитая уже фраза «блюз простого человека», но тем не менее, придётся ее повторить. Книга 40 000 – это и есть тот самый блюз. Без претензии на духовные раскопки или поколенческую трагедию. Но именно этим книга и интересна – нахождением важного и в простых вещах, в повседневности, которая оказывается отнюдь не всепожирающей бытовухой, а жизнью, в которой есть место для радости.
«Голубь с зеленым горошком» — это роман, сочетающий в себе разнообразие жанров. Любовь и приключения, история и искусство, Париж и великолепная Мадейра. Одна случайно забытая в женевском аэропорту книга, которая объединит две совершенно разные жизни……Май 2010 года. Раннее утро. Музей современного искусства, Париж. Заспанная охрана в недоумении смотрит на стену, на которой покоятся пять пустых рам. В этот момент по бульвару Сен-Жермен спокойно идет человек с картиной Пабло Пикассо под курткой. У него свой четкий план, но судьба внесет свои коррективы.