Жюстина - [67]
После случившегося Нессим некоторое время не встречался с Мелиссой, но писал ей длинные письма, которые уничтожал в туалете. Ему казалось необходимым, по каким-то фантастическим причинам, объяснить и оправдать Жюстину перед ней, и каждое из этих писем он начинал с длинного и болезненного комментария к прошлому Жюстины и своего собственного. Без такого предисловия, он чувствовал, будет невозможно даже говорить о том, как Мелисса тронула и очаровала его. Конечно, он защищал свою жену не от Мелиссы, которая ни словом не упрекнула ее (если не считать одной фразы), но от всех новых сомнений относительно нее, которые, определенно, возникли после начала отношений с Мелиссой. Так же, как мои отношения с Жюстиной высветили и переоценили для меня Мелиссу, так же он, глядя в серые глаза танцовщицы, увидел в них рождение новой и неожиданной Жюстины. Он теперь был взволнован до такой степени, что нашел силы возненавидеть ее. Он понял теперь, что ненависть — это всего лишь незавершенная любовь. Он позавидовал целеустремленности Персуордена, который на форзаце последней книги, подаренной Балтазару, нацарапал насмешливые слова:
Персуорден о жизни
N.B. Еда — для едения
Искусство — для искусствования
Женщины — для……..
Бордель
распутник
И когда они в следующий раз встретились при совсем других обстоятельствах… Но я не решаюсь продолжить. Я достаточно глубоко изучил Мелиссу и не могу вспомнить, что нашел в ней Нессим — страницы покрыты подчистками и исправлениями. Страницы, которые я вырвал из его дневника и уничтожил. Сексуальная ревность — наиболее любопытное животное и может обосноваться где угодно, даже в памяти. Я отвожу глаза от мысли о застенчивых поцелуях Нессима и о поцелуях Мелиссы, которые выбрали в Нессиме всего лишь ближайший ко мне рот.
Из хрустящего пакета я выбрал полоску клееного картона, на которой, после стольких стыдливых уточнений, я убедил местного сдельщика-печатника поместить мое имя и адрес, и, взяв ручку, написал:
М-р _________ с удовольствием принимает любезное приглашение м-ра __________ на утиную охоту на озере Мареотис.
Мне казалось, что теперь можно узнать некоторые важные истины о человеческом поведении.
Осень в конце концов разрешилась ясной зимой. Прилив вспарывал пустые каменные плиты на Корнище. Стало больше перелетных птиц на мелких плесах Мареотиса. Воды, переливающиеся от золотого к серому, окраска зимы.
Вечеринки начинались в доме Нессима ближе к сумеркам. Впечатляющее собрание автомобилей и охотничьих принадлежностей. Бесконечная возня с плетеными корзинами и ружейными чехлами, проходящая под аккомпанемент коктейлей с сандвичами. Костюмы стиля «бутон». Сравнение марок ружей и патронов. Разговоры, неотделимые от охотничьей жизни, хаотичные, непоследовательные, мудрые. Желтоватые безлунные сумерки; угол солнечного света медленно поворачивается вверх, к стеклянной сирени вечернего неба. Это бодрящая погода, чистая, как стеклянная ваза.
Мы с Жюстиной пробираемся сквозь паутину наших забот, как уже расставшиеся люди. Она одета в знакомый полубархатный костюм — пальто с глубоко скошенными карманами; мягкая велюровая шляпка надвинута на брови — головной убор школьницы; кожаные сапоги выше колена. Мы не смотрим друг другу в глаза, но говорим с пустой безличностью. У меня пульсирующая головная боль. Она заставила меня взять свое, не нужное ей ружье — прекрасный легкий двенадцатизарядный карабин, он идеально подходит для нетренированной руки и такого глаза, как мой.
Слышатся смех и аплодисменты в то время, как тянется жребий для составления групп. Предстоит занять позиции, сильно разнесенные по берегам озера. Тем, кто отправляется на западное стрельбище, предстояло сделать большой крюк по дороге через Мекс и по краю пустыни. Начальники каждой группы отрывали от шляпы полоски бумаги с написанными на них именами гостей. Нессим уже выбрал Каподистрию, который одет в аккуратную кожаную короткую куртку с бархатными обшлагами, габардиновые галифе цвета хаки и клетчатые гольфы. На нем старая твидовая шляпа с фазаньим пером и гирлянды патронташей. Следом идет Ралли, старый греческий генерал с пепельного цвета мешками под глазами, в заштопанных бриджах; Паллис, французский поверенный в делах, в пальто из овечьей кожи, и, наконец, я сам.
Жюстина и Помбаль присоединятся к группе лорда Эрола. Становится ясно, что нам предстоит разойтись. Внезапно, впервые в жизни, мне становится по-настоящему страшно, когда я замечаю ничего не выражающий блеск глаз Нессима. Мы занимаем свои места в стрелковой цепи. Селим развязывает ремни тяжелого мешка из свиной кожи, чехла для охотничьих ружей. Его руки дрожат. Приготовления окончены, машины трогаются с места, взревев моторами, и по этому сигналу толпа слуг быстро выбегает из огромного дома с бокалами шампанского нам на посошок. Это уклонение от сценария дает возможность Жюстине подойти к нашей машине под предлогом того, что ей надо передать мне пачку бездымных патронов. Она тепло пожимает мне руку и на секунду запечатлевает меня своими выразительными черными глазами: в выражении ее лица я ошибочно читаю облегчение. Я стараюсь сложить губы в улыбку.
Четыре части романа-тетралогии «Александрийский квартет» не зря носят имена своих главных героев. Читатель может посмотреть на одни и те же события – жизнь египетской Александрии до и во время Второй мировой войны – глазами совершенно разных людей. Закат колониализма, антибританский бунт, политическая и частная жизнь – явления и люди становятся намного понятнее, когда можно увидеть их под разными углами. Сам автор называл тетралогию экспериментом по исследованию континуума и субъектно-объектных связей на материале современной любви. Текст данного издания был переработан переводчиком В.
Произведения выдающегося английского писателя XX века Лоренса Даррела, такие как "Бунт Афродиты", «Александрийский квартет», "Авиньонский квинтет", завоевали широкую популярность у российских читателей.Книга "Горькие лимоны" представляет собой замечательный образец столь традиционной в английской литературе путевой прозы. Главный герой романа — остров Кипр.Забавные сюжеты, колоритные типажи, великолепные пейзажи — и все это окрашено неповторимой интонацией и совершенно особым виденьем, присущим Даррелу.
Дипломат, учитель, британский пресс-атташе и шпион в Александрии Египетской, старший брат писателя-анималиста Джеральда Даррелла, Лоренс Даррелл (1912—1990) стал всемирно известен после выхода в свет «Александрийского квартета», разделившего англоязычную критику на два лагеря: первые прочили автору славу нового Пруста, вторые видели в нем литературного шарлатана. Третий роман квартета, «Маунтолив» (1958) — это новый и вновь совершенно непредсказуемый взгляд на взаимоотношения уже знакомых персонажей.
Дипломат, учитель, британский пресс-атташе и шпион в Александрии Египетской, старший брат писателя-анималиста Джеральда Даррела, Лоренс Даррел (1913-1990) стал всемирно известен после выхода в свет «Александрийского квартета», разделившего англоязычную критику на два лагеря: первые прочили автору славу нового Пруста, вторые видели в нем литературного шарлатана. Время расставило все на свои места.Первый роман квартета, «Жюстин» (1957), — это первый и необратимый шаг в лабиринт человеческих чувств, логики и неписаных, но неукоснительных законов бытия.
«Если вы сочтете… что все проблемы, с которыми нам пришлось столкнуться в нашем посольстве в Вульгарии, носили сугубо политический характер, вы СОВЕРШИТЕ ГРУБЕЙШУЮ ОШИБКУ. В отличие от войны Алой и Белой Розы, жизнь дипломата сумбурна и непредсказуема; в сущности, как однажды чуть было не заметил Пуанкаре, с ее исключительным разнообразием может сравниться лишь ее бессмысленность. Возможно, поэтому у нас столько тем для разговоров: чего только нам, дипломатам, не пришлось пережить!».
Дипломат, учитель, британский пресс-атташе и шпион в Александрии Египетской, старший брат писателя-анималиста Джеральда Даррела, Лоренс Даррел (1912-1990) стал всемирно известен после выхода в свет «Александрийского квартета», разделившего англоязычную критику на два лагеря: первые прочили автору славу нового Пруста, вторые видели в ней литературного шарлатана. Второй роман квартета — «Бальтазар» (1958) только подлил масла в огонь, разрушив у читателей и критиков впечатление, что они что-то поняли в «Жюстин».
Восемнадцатый век. Казнь царевича Алексея. Реформы Петра Первого. Правление Екатерины Первой. Давно ли это было? А они – главные герои сего повествования обыкновенные люди, родившиеся в то время. Никто из них не знал, что их ждет. Они просто стремились к счастью, любви, и конечно же в их жизни не обошлось без человеческих ошибок и слабостей.
В середине XIX века Викторианский Лондон не был снисходителен к женщине. Обрести себя она могла лишь рядом с мужем. Тем не менее, мисс Амелия Говард считала, что замужество – удел глупышек и слабачек. Амбициозная, самостоятельная, она знала, что значит брать на себя ответственность. После смерти матери отец все чаще стал прикладываться к бутылке. Некогда процветавшее семейное дело пришло в упадок. Домашние заботы легли на плечи старшей из дочерей – Амелии. Девушка видела себя автором увлекательных романов, имела постоянного любовника и не спешила обременять себя узами брака.
Начало XX века. Молодая провинциалка Анна скучает в просторном столичном доме знатного супруга. Еженедельные приемы и роскошные букеты цветов от воздыхателей не приносят ей радости. Однажды, пойдя на поводу у своих желаний, Анна едва не теряется в водовороте безумных страстей, но… внезапно начавшаяся война переворачивает ее жизнь. Крики раненых в госпитале, молитвы, долгожданные письма и гибель единственного брата… Адское пламя оставит после себя лишь пепел надежд и обожженные души. Сможет ли Анна другими глазами посмотреть на человека, который все это время был рядом?
Даже лишившись родины, общества близких людей и привычного окружения, женщина остается женщиной. Потому что любовь продолжает согревать ее сердце. Именно благодаря этому прекрасному чувству русские изгнанницы смогли выжить на чужбине, взвалив на себя все тяготы и сложности эмиграции, — ведь зачастую в таких ситуациях многие мужчины оказывались «слабым полом»… Восхитительная балерина Тамара Карсавина, прекрасная и несгибаемая княжна Мария Васильчикова — об их стойкости, мужестве и невероятной женственности читайте в исторических новеллах Елены Арсеньевой…
Юная Гизела, дочь знаменитого скрипача Феррариса, встретила, гуляя по романтичному Венскому лесу, таинственного незнакомца — и, словно по наваждению, оказалась во власти первой любви. Увы, прекрасное чувство грозит обернуться горем на пути влюбленных стоят непререкаемые законы высшего света. Но истинная любовь способна преодолеть все преграды, и по-прежнему звучит дивной мелодией вальс сердец…
Кто спасет юную шотландскую аристократку Шину Маккрэгган, приехавшую в далекую Францию, чтобы стать фрейлиной принцессы Марии Стюарт, от бесчисленных опасностей французского двора, погрязшего в распутстве и интригах, и от козней политиков, пытающихся использовать девушку в своих целях? Только — мужественный герцог де Сальвуар, поклявшийся стать для Шины другом и защитником — и отдавший ей всю силу своей любви, любви тайной, страстной и нежной…
Известная тележурналистка Ариана Селестэ приглашена в особняк миллионера Маноло дель Гардо, чтобы снять фильм о жизни этого богатого испанца.Красавец Маноло не слишком откровенен, официальный визит на исходе… И вдруг неожиданная просьба хозяина дома переворачивает жизнь Арианы.
В жизни Кассандры наступает черная полоса: тяжело болен отец, семейная фирма на грани банкротства. Могущественный Диего дель Санто готов помочь Кассандре. Только вот примет ли она помощь от этого опасного человека?
Элени не догадывается, что ее скучному и унылому существованию скоро придет конец — высокопоставленный гость отца увезет ее с собой, а все последующие события станут лишь началом удивительной новой жизни, которая ее ожидает…
Роми шантажируют, вынуждая... выйти замуж за человека, от которого она без ума. Кто шантажист, что так пугает Роми и почему она не хочет рожать ребенка от любимого мужчины?..