Жуткие чудо-дети - [8]
Профессор Мортимер Миффлин, заведующий ее отделением, был ученым до мозга костей. Нечасто встречались ему студенты, кто проявлял бы такой неподдельный интерес к его специфической научной дисциплине — физиология и классификация амфибий, — как Мелинда. Неудивительно, что очень скоро он предложил ей место на своей кафедре. Впервые получила она доступ к более-менее точной информации о поразительном многообразии данного класса живых существ. По разным подсчетам, в зависимости от того, какого научного метода придерживаться, число различных видов лягушек и жаб колебалось от 2632 до 3895. Удивил Мелинду и тот факт, что отличие Bufonidae от Ranidae, то есть жаб от лягушек, определяется довольно расплывчато и основывается главным образом на особенностях внешнего вида, чем на каком-либо более глубоком анализе. В лаборатории ждало ее много новой увлекательной работы, поскольку профессор Миффлин имел хорошие связи с фармацевтической промышленностью. Жабы и лягушки, пояснил он Мелинде, идеальным образом подходили для его научных экспериментов, состоявших в том, чтобы взрезать их и копаться в их внутренностях. К сожалению, особи наиболее интересных видов являлись большой редкостью, и разведение их требовало немалых усилий и времени.
В данном вопросе Мелинда, как ей представлялось, могла оказаться полезной. Она стала задерживаться после работы в институте и по мере сил пополнять лабораторные запасы. Тщательно дозируя каждую отдельную ложь — от самой маленькой до чудовищно огромной — она умудрялась производить жаб, а если нужно, и лягушек самых различных пород и размеров. Мелинда понимала, что лиха беда начало, и поскольку за словом в карман ей лезть не приходилось, то в конце концов она умудрилась вывести экземпляры не только редкостных камышовых, или так называемых вонючих жаб, но и такие виды, которые ранее на Британских островах еще не встречались: к примеру, краснобрюхую жерлянку — обитательницу континента, или травяную лягушку — любимое лакомство французов, а также диковинную жабу-повитуху, привлекающую в брачный сезон внимание чистыми нежными переливами, похожими на звон стеклянного колокольчика. Однако пришлось Мелинде также убедиться, что возможности ее не безграничны. В случае с пресловутой лягушкой-голиафом из Камеруна она вынуждена была капитулировать по двум причинам. С одной стороны, ей никак не удавалось выдумать ложь, размеры которой оправдали бы появление подобной особи. С другой стороны, эта лягушка длиной в 40 сантиметров и весом в три килограмма просто не прошла бы у нее через гортань.
Профессор Миффлин был несказанно рад пополнению лабораторных запасов интересными подопытными экземплярами, а вопроса, откуда они брались, предпочитал не затрагивать. У коллег Мелинды тоже поднялось настроение от всех этих веселых звуков, наполнявших теперь лабораторию. Ведь благодаря невиданному до сих пор обилию всевозможных пресмыкающихся, скачущих и ползающих по полу, можно было, особенно по вечерам, наслаждаться таким концертом, на котором его исполнительницы — жабы и лягушки — не только квакали, но и урчали, визжали, хрюкали, клохтали, свистели, рычали или даже выводили настоящие трели — каждая на свой лад и манер. Досадно только было Мелинде, что она не могла поддержать разговор, когда, раззадоренные зрелищем спаривающихся жаб, ее коллеги пускались рассказывать сногсшибательные истории о своих победах на любовном фронте.
Все, казалась, предвещало Мелинде блестящую карьеру на ниве герпетологии, то есть в той области зоологии, которая, как должно быть известно каждому образованному человеку, занимается изучением земноводных и пресмыкающихся. Однако со временем — возможно в результате многолетних, столь тесных контактов с жабами, головастиками и им подобными — взгляды ее стали меняться. Ей все меньше нравилось, как с этими животными обращаются в институте. Они же не виноваты, рассуждала сама с собой Мелинда, что тело их усеяно бородавками, что кожа у них такая противно скользкая и что в момент опасности они выделяют зловонный секрет. Во всяком случае, это еще не повод убивать их когда заблагорассудится ударами тока и взрезать им брюшки. От профессора Миффлина не укрылось, что энтузиазм Мелинды заметно поубавился, и, когда он потребовал от нее ответа, она не могла дольше, не рискуя спровоцировать крайне нежелательную для себя сцену, скрыть свои сомнения.
— Вы разочаровываете меня, Милфорд, — ответил профессор. — Никогда бы не подумал, что именно вы, моя самая одаренная ученица, способны встать на такую сугубо ненаучную точку зрения!
Так Мелинда потеряла место. Несколько дней она безвылазно просидела дома, забившись в свой угол, точно жаба под камень, но скоро чувство подавленности уступило место ее привычной жажде деятельности. Плевать я хотела на эту лабораторию, сказала она себе. В университетскую библиотеку не пошла, а порылась в интернете и наткнулась там на неизвестную ей до сих пор сферу приложения сил. Каким-то гражданским активистам удалось, по-видимому, установить, что популяции земноводных во многих частях света значительно сократились и что отдельным их видам даже грозит вымирание. И не только Британский фонд защиты животных неустанно бил тревогу. Но и другие организации, такие, как Общество охраны природы, Международный совет по охране окружающей среды и, в первую очередь, Центр по борьбе с сокращением популяции земноводных (Declining Amphibian Population Task Force или сокращенно DAPTF), штаб-квартира которого располагается в Милтон-Кейнсе, также активно включились в борьбу. Они подробно информировали население об опасностях, угрожающих в результате загрязнения окружающей среды промышленными отходами, пестицидами и другими вредными веществами как раз тому семейству животных, которые были Мелинде так хорошо знакомы.
Однажды утром Майя решается на отчаянный поступок: идет к директору школы и обвиняет своего парня в насилии. Решение дается ей нелегко, она понимает — не все поверят, что Майк, звезда школьной команды по бегу, золотой мальчик, способен на такое. Ее подруга, феминистка-активистка, считает, что нужно бороться за справедливость, и берется организовать акцию протеста, которая в итоге оборачивается мероприятием, не имеющим отношения к проблеме Майи. Вместе девушки пытаются разобраться в себе, в том, кто они на самом деле: сильные личности, точно знающие, чего хотят и чего добиваются, или жертвы, не способные справиться с грузом ответственности, возложенным на них родителями, обществом и ими самими.
Жизнь в стране 404 всё больше становится похожей на сюрреалистический кошмар. Марго, неравнодушная активная женщина, наблюдает, как по разным причинам уезжают из страны её родственники и друзья, и пытается найти в прошлом истоки и причины сегодняшних событий. Калейдоскоп наблюдений превратился в этот сборник рассказов, в каждом из которых — целая жизнь.
История о девушке, которая смогла изменить свою жизнь и полюбить вновь. От автора бестселлеров New York Times Стефани Эванович! После смерти мужа Холли осталась совсем одна, разбитая, несчастная и с устрашающей цифрой на весах. Но судьба – удивительная штука. Она сталкивает Холли с Логаном Монтгомери, персональным тренером голливудских звезд. Он предлагает девушке свою помощь. Теперь Холли предстоит долгая работа над собой, но она даже не представляет, чем обернется это знакомство на борту самолета.«Невероятно увлекательный дебютный роман Стефани Эванович завораживает своим остроумием, душевностью и оригинальностью… Уникальные персонажи, горячие сексуальные сцены и эмоционально насыщенная история создают чудесную жемчужину». – Publishers Weekly «Соблазнительно, умно и сексуально!» – Susan Anderson, New York Times bestselling author of That Thing Called Love «Отличный дебют Стефани Эванович.
Действие романа разворачивается во время оккупации Греции немецкими и итальянскими войсками в провинциальном городке Бастион. Главная героиня книги – девушка Рарау. Еще до оккупации ее отец ушел на Албанский фронт, оставив жену и троих детей – Рарау и двух ее братьев. В стране начинается голод, и, чтобы спасти детей, мать Рарау становится любовницей итальянского офицера. С освобождением страны всех женщин и семьи, которые принимали у себя в домах врагов родины, записывают в предатели и провозят по всему городу в грузовике в знак публичного унижения.
Джозеф Хансен (1923–2004) — крупнейший американский писатель, автор более 40 книг, долгие годы преподававший художественную литературу в Лос-анджелесском университете. В США и Великобритании известность ему принесла серия популярных детективных романов, главный герой которых — частный детектив Дэйв Брандсеттер. Роман «Год Иова», согласно отзывам большинства критиков, является лучшим произведением Хансена. «Год Иова» — 12 месяцев на рубеже 1980-х годов. Быт голливудского актера-гея Оливера Джуита. Ему за 50, у него очаровательный молодой любовник Билл, который, кажется, больше любит образ, созданный Оливером на экране, чем его самого.
Михаил Ганичев — имя новое в нашей литературе. Его судьба, отразившаяся в повести «Пробуждение», тесно связана с Череповецким металлургическим комбинатом, где он до сих пор работает начальником цеха. Боль за родную русскую землю, за нелегкую жизнь земляков — таков главный лейтмотив произведений писателя с Вологодчины.
На перевоплощение в чужой стиль, а именно этим занимается испанка Каре Сантос в книге «Посягая на авторство», — писательницу подвигла, по ее же признанию, страсть к творчеству учителей — испаноязычных классиков. Три из восьми таких литературных «приношений» — Хорхе Луису Борхесу, Хулио Кортасару и Хуану Рульфо — «ИЛ» печатает в переводе Татьяны Ильинской.
В рубрике «Документальная проза» — «Нат Тейт (1928–1960) — американский художник» известного английского писателя Уильяма Бойда (1952). Несмотря на обильный иллюстративный материал, ссылки на дневники и архивы, упоминание реальных культовых фигур нью-йоркской богемы 1950-х и участие в повествовании таких корифеев как Пикассо и Брак, главного-то героя — Ната Тейта — в природе никогда не существовало: читатель имеет дело с чистой воды мистификацией. Тем не менее, по поддельному жизнеописанию снято три фильма, а картина вымышленного художника два года назад ушла на аукционе Сотбис за круглую сумму.
В рубрике «Классики жанра» философ и филолог Елена Халтрин-Халтурина размышляет о личной и литературной судьбе Томаса Чаттертона (1752 – 1770). Исследовательница находит объективные причины для расцвета его мистификаторского «parexcellence» дара: «Импульс к созданию личного мифа был необычайно силен в западноевропейской литературе второй половины XVIII – первой половины XIX веков. Ярчайшим образом тяга к мифотворчеству воплотилась и в мистификациях Чаттертона – в создании „Роулианского цикла“», будто бы вышедшего из-под пера поэта-монаха Томаса Роули в XV столетии.
В рубрике «Мемуар» опубликованы фрагменты из «Автобиографии фальсификатора» — книги английского художника и реставратора Эрика Хэбборна (1934–1996), наводнившего музеи с именем и частные коллекции высококлассными подделками итальянских мастеров прошлого. Перед нами довольно стройное оправдание подлога: «… вопреки распространенному убеждению, картина или рисунок быть фальшивыми просто не могут, равно как и любое другое произведение искусства. Рисунок — это рисунок… а фальшивым или ложным может быть только его название — то есть, авторство».