Журналистика и разведка - [33]
В японской контрразведке также работали не дураки. Накануне вступления во Вторую мировую войну они организовали регулярное прослушивание эфира. И вскоре засекли несанкционированные радиопередачи. Вначале успокаивали себя тем, что, мол, это дело любителей. Позднее стало ясно, что любителями и не пахнет. Передачи велись по определенному расписанию и к тому же пятизначными цифровыми группами. Теперь японское командование совершенно определенно знало, что в стране существует шпионская сеть. Но как найти ее? Технические возможности пеленгации были слабыми. И тогда японцы запросили помощи у немцев, заказав более совершенную аппаратуру. Зорге тут же узнал об этом. Тогда он приобрел небольшой домик на берегу моря, арендовал яхту, в которой разместил рацию и взрывное устройство на случай непредвиденных обстоятельств. На морские прогулки и на рыбную ловлю он стал приглашать зарубежных и японских дипломатов, журналистов и видных чиновников. Пока далеко в море они распивали спиртные напитки, радист разведгруппы в специальной каюте передавал шифровки в Москву. Тогда японский военный контрразведчик дал своим представителям в Америке, Англии и Германии задание информировать его о всех случаях утечки секретной информации. Сопоставляя полученные данные, полковник составил список лиц, которые могли иметь какой-то доступ к тем или иным государственным тайнам. В длинный перечень попали Зорге, Одзаки и Вукелич. Используя свои связи с японским послом в Берлине, японский контрразведчик дал понять Канарису и шефу гестапо Гейдриху о своих подозрениях в отношении Зорге. Те решительно опровергли такие «домыслы». Многолетние отзывы из токийского посольства говорили, что Рихард верный и ярый нацист. И все-таки Гейдрих решил послать для проверки в Токио своего представителя. Зорге смог тесно сблизиться с «проверяющим» из гестапо. Вместе пили, любили женщин. В результате в Берлин ушла шифровка о том, что все японские опасения в отношении «такого достойного наци — абсолютная чепуха».
Так японский контрразведчик остался вроде бы с носом. Но в конце концов ему повезло. В полицию поступил донос на некого Ито Рицу. Информатор сообщал, что тот сочувствует России. Рицу немедленно арестовали. Он не выдержал пыток и начал давать показания. В числе других он назвал входившую в группу Мияги молодую японку. Ее тут же бросают в тюрьму, а за всеми, с кем она встречалась, устанавливается круглосуточное наблюдение. Шаг за шагом контрразведка выходит на Мияги, а затем на его друзей — Зорге, Одзаки, Вукелича и Клаузена. Рано утром 18 октября 1941 года сотрудники жандармерии произвели их аресты. Так перестала существовать великолепная сеть советской разведки. Информированный об этом Гитлер пришел в ярость и приказал безжалостно расправиться с друзьями Зорге в посольстве Германии. Но дело уже было сделано. Информация Зорге о том, что Япония не собирается присоединяться к фашистской агрессии, позволила Сталину снять с дальневосточных границ около двух миллионов солдат и бросить их под Москву и на другие участки фронта. Так опальный советский разведчик внес свой блестящий вклад в первую победу наших войск под Москвой. Об этом ни в то время, ни спустя многие годы не появилось и строчки в нашей печати. Еще бы, ведь единоличным творцом этой победы был объявлен гениальный стратег всех времен и народов Иосиф Виссарионович Сталин!
В тот сентябрьский вечер 1964 года, когда я получил указание Аджубея передать назавтра статью о Рихарде Зорге, мне не удалось узнать, как встретил смерть советский разведчик. Факты, не досужие домыслы, не были известны собеседникам. Достоверные сведения об этом у меня появились позже.
Утром 7 ноября 1944 года, в день самого большого национального праздника Советского Союза, в камеру разведчика вошла группа людей во главе с Исидзимой, комендантом тюрьмы «Сугамо». Комендант, помедлив, сказал: «Токийский суд приговорил вас к смертной казни. Верховный суд империи апелляцию отклонил. Приговор должен быть приведен в исполнение 7 ноября 1944 года, то есть сегодня, сейчас».
Наступила тишина. Мы никогда не узнаем, о чем думал осужденный в эти минуты. Он молча собрал со стола свои записи. Немного помедлив, Рихард сказал: «Я готов», — и направился к двери. Приговоренный шел твердо и прямо. Так же решительно он переступил порог маленькой железобетонной камеры с высокими стенами, где совершалась казнь. Буддистский священник спросил скорбным голосом:
— Кого вы желаете известить о смерти, сын мой?
— Никого.
— Как вы хотите распорядиться своим имуществом?
— У меня нет имущества.
— Какое будет ваше последнее желание?
Зорге протянул священнику листки рукописи:
— Я прошу сохранить это в папке моего дела.
— Будет сделано, сын мой. Что еще?
— Какие вести с русского фронта?
— На территории России больше нет немецких войск, — ответил за священника комендант тюрьмы. — Вы хотите еще что-нибудь сказать?
— Да, — Зорге поднял голову. — Я верю: советские люди не забудут о нас!
Комендант тюрьмы показал ему на крышку люка в полу камеры. Рихард понял и спокойно ступил в очерченный круг. В 10 часов 30 минут утра палач накинул ему на шею петлю и люк провалился вниз. Так оборвалась жизнь советского разведчика Рихарда Зорге. Он не знал, что в этой же камере полчаса назад был повешен самый ценный разведчик группы и верный его соратник Хидэми Одзаки.
В книге документальных очерков рассказывается о сложной работе советских чекистов по пресечению подрывной деятельности ЦРУ, других западных спецслужб их агентуры в СССР. Авторы разоблачают преступные акции иностранных шпионов и диверсантов, выступающих в нашей стране под различными масками, раскрывают провокации в отношении советских людей, находящихся за рубежом.Книга построена на новых, малоизвестных широкому читателю конкретных фактах и материалах.
Рассказ о жизни и делах молодежи Русского Зарубежья в Европе в годы Второй мировой войны, а также накануне войны и после нее: личные воспоминания, подкрепленные множеством документальных ссылок. Книга интересна историкам молодежных движений, особенно русского скаутизма-разведчества и Народно-Трудового Союза, историкам Русского Зарубежья, историкам Второй мировой войны, а также широкому кругу читателей, желающих узнать, чем жила русская молодежь по другую сторону фронта войны 1941-1945 гг. Издано при участии Posev-Frankfurt/Main.
ОТ АВТОРА Мои дорогие читатели, особенно театральная молодежь! Эта книга о безымянных тружениках русской сцены, русского театра, о которых история не сохранила ни статей, ни исследований, ни мемуаров. А разве сражения выигрываются только генералами. Простые люди, скромные солдаты от театра, подготовили и осуществили величайший триумф русского театра. Нет, не напрасен был их труд, небесследно прошла их жизнь. Не должны быть забыты их образы, их имена. В темном царстве губернских и уездных городов дореволюционной России они несли народу свет правды, свет надежды.
В истории русской и мировой культуры есть период, длившийся более тридцати лет, который принято называть «эпохой Дягилева». Такого признания наш соотечественник удостоился за беззаветное служение искусству. Сергей Павлович Дягилев (1872–1929) был одним из самых ярких и влиятельных деятелей русского Серебряного века — редактором журнала «Мир Искусства», организатором многочисленных художественных выставок в России и Западной Европе, в том числе грандиозной Таврической выставки русских портретов в Санкт-Петербурге (1905) и Выставки русского искусства в Париже (1906), организатором Русских сезонов за границей и основателем легендарной труппы «Русские балеты».
Более тридцати лет Елена Макарова рассказывает об истории гетто Терезин и курирует международные выставки, посвященные этой теме. На ее счету четырехтомное историческое исследование «Крепость над бездной», а также роман «Фридл» о судьбе художницы и педагога Фридл Дикер-Брандейс (1898–1944). Документальный роман «Путеводитель потерянных» органично продолжает эту многолетнюю работу. Основываясь на диалогах с бывшими узниками гетто и лагерей смерти, Макарова создает широкое историческое полотно жизни людей, которым заново приходилось учиться любить, доверять людям, думать, работать.
В ряду величайших сражений, в которых участвовала и победила наша страна, особое место занимает Сталинградская битва — коренной перелом в ходе Второй мировой войны. Среди литературы, посвященной этой великой победе, выделяются воспоминания ее участников — от маршалов и генералов до солдат. В этих мемуарах есть лишь один недостаток — авторы почти ничего не пишут о себе. Вы не найдете у них слов и оценок того, каков был их личный вклад в победу над врагом, какого колоссального напряжения и сил стоила им война.
Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.