Журналист для Брежнева или смертельные игры - [89]

Начальник ОРУД-ГАИ ГУВД Мосгорисполкома

генерал-майор милиции Н.Ноздряков

7 июня 1979 года

– Это еще только цветочки, – Генеральный Прокурор СССР протянул мне через стол еще два документа.

Совершенно секретно

Генеральному прокурору СССР фельд-почтой, срочно товарищу Руденко Р.А.

копия: Заведующему отделом административных органов ЦК КПСС товарищу Н.Савинкину (для сведения)

СЛУЖЕБНОЕ ПИСЬМО

17-го июня с.г. Вашим подчиненным, следователем по особо важным делам т. Шамраевым И. И. произведена серия арестов, в результате которой задержано 37 административных работника ряда гостиниц и торговых предприятий в центре Москвы.

Эта акция не была согласована с руководством Комитета Государственной безопасности, и в число арестованных попали три наших агента, что принесло серьезный ущерб нашей работы, поскольку в течение трех лет 4-е Управление КГБ внедряло их в сеть контрабандной торговли наркотиками для проведения своих операций в период большого наплыва иностранцев на Московскую Олимпиаду летом 1980 года.

Прошу срочно освободить арестованных Горохова А.И., Житомирскую П.О., Гинзбурга М.Р.

Одновременно ставлю вас в известность, что незасекреченность данной операции, вызванная несогласованностью с органами Госбезопасности, привела к широкой огласке этой акции и вызвала нездоровую реакцию западных средств массовой информации, особо нежелательную накануне Венской встречи товарища Л.И.Брежнева с Д.Картером.

Прошу принять строгие меры к недопущению в будущем подобных срывов в нашей работе.

Первый Заместитель Председателя Комитета Госбезопасности генерал-полковник С.Цвигун

5 июня 1979 г.

Секретно, срочно

Члену ЦК КПСС с партийным фельдъегерем тов. Р.Руденко

ЗАПИСКА (написана от руки)

Роман Андреевич!

Ночью слушал «Голос Америки». Что за бардак? Почему Америка знает о твоих операциях раньше Первого Секретаря Моск. горкома?

Ведь было сказано: до Олимпиады никаких шумных операций в Москве! А теперь в городе опять слухи, как во время убийства Ионесяна.

Срочно останови это дело и всю шумиху. Сообщи мне имена виноватых для наказания по партийной линии.

6 июня 1979 г. Первый Секретарь МГК КПСС В.Гришин

Читая эти документы, я пожалел, что не послушался Светлова и ночью не улетел в Баку. Я знал, что сейчас начнется: гром, молнии, «объясните ваши действия», «как допустили гибель людей?», «почему не поставили в известность?», «кто дал право своевольничать?», «что я должен сказать в ЦК?» и так далее. Еще бы! – два трупа при автодорожном происшествии, «Голос Америки», три арестованных агента КГБ! Я приготовился к буре и шторму, строгачу по партийной линии и даже, чем черт не шутит, отстранения от дела.

Но Генеральный молчал. Он сидел в своем сталинском кресле, прикрыв веки, тяжелый старый человек, с лицом, опустившимся на воротник маршальского мундира тяжелыми жировыми складками. Я ждал, что сейчас он поднимет выцветшие белесые ресницы и буря начнется, но… Я вдруг увидел, что он спит. Просто спит. Ровно, с чуть-чуть слышной хрипотцой дышит и руки лежат на мягком животе – старческие пухловатые руки. Вот тебе и недремлющее око прокурора, мельком подумал я, что же мне делать. Хоть бы телефон зазвонил, что ли?

Я сидел молча, ждал, когда «оне» проснутся. Письмо Цвигуна и записка Гришина жгли мне руки. Если начальник ГАИ Ноздряков в своей «телеге» просто защищал своего капитана Сергеева, то эти двое яро требовали моей крови. А когда вашей крови жаждут сразу и Первый Заместитель Председателя КГБ и Первый Секретарь Московского горкома партии, а ваш непосредственный начальник тихо, по-стариковски спит в бывше-сталинском кабинете – что можно ждать от жизни?

Он открыл глаза и сказал просто, словно и не спал вовсе:

– Прочел?

– Прочел.

– Где Белкин?

– Пока нету, Роман Андреевич.

– А будет?

– Мог быть сегодня. Я должен был ночью улететь в Баку на полдня, но…

– Я тебя задержал, так?

– В общем, да.

– Скажи пожалуйста, а на этой дороге к Белкину могло быть меньше трупов и шума?

– Этот Долго-Сабуров покончил жизнь самоубийством, у меня есть магнитофонная запись с его словами…

– Оставь! – лениво прервал он мягким жестом руки. – Дело не в нем. Ну, подох жулик – одним больше, одним меньше, дело не в нем. Просто работать надо иначе, аккуратней, я же тебя предупреждал. Видишь: ты чуть осекся, а они уже навалились – и Гришин, и Цвигун. Копия Савинкину! Лишь бы Прокуратуру подмять под себя – любой повод годится. И ты этот повод дал. Ведь дал?

– Ну-у-у… – замялся я.

– Дал, – сказал он утвердительно. – Погони устроил, аресты, агентов КГБ прихватил. Гусар! А мне в шесть утра пришлось к Савинкину на дачу ехать, чтобы предупредить эти все «телеги», – он кивнул на письма Цвигуна, Гришина и Ноздрякова. – Вот уйду на пенсию или помру, – что будете без меня делать? Сожрут вас в полгода или Андропов или Щелоков… Ну хорошо, докладывай что у тебя, раз уж ты тут сидишь. А то опять наломаешь дров…

– Коротко так. Белкина похитила группа торговцев наркотиками, которым руководители их мафии пригрозили расправой за левые дела…

– Что значит «мафии»? – недовольно прервал меня Генеральный.

– В прямом смысле, Роман Андреевич. В стране действует широкая сеть хорошо организованной мафии по спекуляции наркотиками. В Средней Азии, на Кавказе, в Ставропольском крае выращивают опиум – частично для государства, а частично – для себя, для черного рынка. Кроме того воруют на аптечных складах морфий. Один из главарей мафии – Виктор Сысоев, начальник аптечного управления, сейчас в Женеве, в командировке. От него нити идут выше – к зам. министра здравоохранения Балаяну и вширь – к министру МВД Азербайджана и другим.