Журавлиная ночь - [64]

(«Но почему я так помню? — задумался Кременецкий. — Почему «атмосферных»? Пишут об океанических вихрях! Хотя не меняет дела — правду от народа скрывают…»)

…И тут он мысленно умолк в испуге — поняв, почему Моисей не сказал, что происходит со всякими материальными объектами (а значит, и людьми), попавшими в абсолютное пространство! Ведь сам — занимаясь такими вопросами, не мог не знать! Абсолютное пространство как минимум четырёхмерно — иначе как представить его, объемлющее трёхмерный мир, искривлённый и будто «натянутый» на сферу большей размерности? А в пространстве четырёх и более измерений — все круговые траектории неустойчивы! Орбиты планет, траектории электронов в атомах… И материальные тела, оказавшиеся там — распадаются на элементарные частицы! Попавшим туда людям — уже ничем не поможешь!..

(«Хоть и абсурд, а ужас, — откликнулся Вин Барг. — Не зря же мы ощущаем мир трёхмерным, а «лишние» измерения свёрнуты в микромасштабах…»

«И силы взаимодействия убывают с расстоянием — в степени, на единицу меньшей размерности пространства, — добавил Мерционов. — Но всё ли мы знаем о нашем мире…»

«Однако и те звездолётчики знали так, — напомнил Вин Барг. — А тут… Что-то не то!»

«И я давно уже чувствую: не то, — согласился Тубанов. — А он верит…»)

…Но что было дальше? Ах, да!

…— Нет, знаете, неубедительно всё это, — ответил тот же голос. — А то как же так: в нашей стране за десять лет произошло одно Тунгусское событие, а всё остальное — где-то за рубежом? Что — у нас, на таких просторах, нет ни одной местности с подходящей критической симметрией? А насчёт людей, пропавших без вести — лучше бы вы так не шутили…

— Но я же не сказал, что все они так исчезают! — не смутился Моисей. — Это полтора-два процента от общего числа, не больше. И произошло у нас не одно Тунгусское событие, а огромное количество, просто об этом не все знают. Тут надо обращать внимание на заметки о всяких чудесах, когда они всё-таки просачиваются в газеты — и слушать, что знающие люди говорят…

— Да где же у нас такая местность, в конце концов? Что вы голову людям морочите?..

— А ты не горячись, слушай спокойно, — ответил скептику Моисей. — Есть и у нас такие места. Boт, к примеру: про Старогерцог слыхали?..

(Так — впервые услышал это название!..)

…— Нет, не слыхали, — не сдавался скептик. — И вообще название странное… Где это?

— А я вроде бы слышала, — подтвердил женский голос. — И даже в газете читала: «Городок Старогерцог раскинулся по отрогам реки», или что-то в этом роде. А вообще статья была, кажется, про атомную электростанцию…

— Верно, — подтвердил Моисей. — Атомная электростанция строится на Украине… как же её…

(И тут, в их вагоне — все затаили дыхание. Неужели это — о Чернобыле?)

— …Ну в общем, по железной дороге к северо-западу от неё областной город, а это — его пригород, — продолжил наконец Моисей. — И река действительно образует как бы отрог — Клюв-болото называется. И там по одну сторону от Клюв-болота проходит железная дорога, а по другую, у самого соединения его с рекой — этот Старогерцог. А прямо на болото выходит кладбище…

— И что там обладает критической симметрией? — спросил тот скептик. — Болото, кладбище или железная дорога?

— Пока не установлено. Но там в определённое время: месяц до летнего равноденствия и месяц после… (солнцестояния, конечно — но никто не поправил оговорившегося Моисея) …когда Солнце зайдёт, облака на закате, бывает, ещё долго как-то зловеще светятся, не так, как обычно. И в такие ночи, бывало — уже несколько лет подряд хотя бы один человек бесследно исчезал, а на кладбище каменные столбы будто сами собой появлялись — и никто не мог понять, в чём тут дело… Официальная наука от местных жителей, конечно, отмахивалась — потому что диссертации на этом сделаешь, да ещё вылетишь с работы за суеверия. Как вот и я потом вылетел… Да, а на склепах и на ограде кладбища всякие надписи появлялись — о том, что можно в такую ночь делать, а что нельзя. Но там все думали, что это кто-то делает для смеха, с остальными событиями не связывали…

— А что было написано? — спросил кто-то.

— Ну вот, например: не думайте, что ночью на кладбище страшно идти одному. Вдвоём-то куда опаснее: можно показаться друг другу журавлями и сойти с ума… И тем более — ничего железного брать туда с собой нельзя; и плевать через плечо нельзя; и когда странное чувство охватывает — смотреть надо только себе под ноги, пока оно не пройдёт… И вот пошли однажды три человека ночью на кладбище по заданию гороно: собрать для учебно-наглядных пособий фосфин — ну, газ такой, который светится по ночам. Он им зачем-то был нужен… А его вообще можно и в лаборатории получать — но они решили, что проще без лишних хлопот собрать тот, что выделяется при разложении трупов — так называемым «методом вытеснения покойника», как в средние века делали…

(«И что, правда? — удивился Вин Барг. — Был такой метод?»

«Ничего о нём не знаю, — ответил Кламонтов. — А остальное… думаете, правда? И зачем фосфин как пособие?»

«Тоже трудно сказать, — не сразу ответил Вин Барг. — Нет, тут не всё — просто болтовня…»)