Журавли покидают гнезда - [18]

Держа в руках поднос, она подошла к хозяину, а тот, увидев ее, стал вынимать из коробок разные вещи, восклицая:

— Эсуги, ты погляди на эти вещи! Из-за них я обошел лучшие торговые лавки города! — Вынув из коробки косу, он встряхнул ее: — Красавица без дальби[27] что луна без света! Ее привезли из Японии. А это ожерелье, из натурального жемчуга, доставлено сюда с Мадагаскара! Надеюсь, что ценные украшения дополнят изящество твоего свадебного платья! Ты погляди на него. У тебя закружится голова! Не зря Сакуру считают лучшим портным нашей провинции. Осталось только подобрать из моей коллекции самый ажурный браслет и предстать перед священником!

Эсуги показалось, что хозяин бьет ее этими вещами по глазам. Фигуры Юсэка и Хэ Пхари расплылись, как в замутневшем колодце. С подноса скатились на пол бутылки и чашечки, выпал из рук поднос.

— Тебе не нравятся наряды? — спросил ювелир. — Уверяю — ценнее этих вещей нет в нашем городе. Ты надень платье и взгляни на себя в зеркало! Сам священник упадет к твоим ногам!

В Юсэке словно что-то оборвалось. Еще минуту назад на всей земле не было человека счастливее, чем он. И вдруг все исчезло и потонуло во мгле, словно угасло солнце.

Он попятился к двери.

— Юсэк, это неправда! — вырвалось у Эсуги. — Это неправда! Неправда!

Он обернулся, сказал подавленно:

— Не хотел я верить…

Подбежав к Хэ Пхари и впервые глянув на него дерзко, Эсуги спросила:

— Разве я просила вас покупать эти вещи?

— Я еще не сошел с ума, чтобы без всякого на то согласия выкинуть столько денег! — сказал Хэ Пхари, нахмурившись.

— Я не просила… Я никогда не надену это платье.

Оставаясь спокойным, Хэ Пхари ответил:

— Не пойму, отчего ты, Эсуги, огорчилась. Возможно, тебя смутил этот молодой человек. Но теперь поздно что-то менять. Тем более, что твоя мать дала согласие. — Он повернулся к Юсэку. — А вам, рикша, лучше оставить мой дом.

— Конечно, конечно, — забормотал Юсэк. — Глупый рикша мечтал увезти Эсуги на своей тачке. Разве можно обижаться, если человек хочет ездить в лимузине. Если…

Не договорив, он быстро пошел к выходу. Эсуги бросилась за ним, но Хэ Пхари задвинул перед нею дверь.

— Пустите меня! — взмолилась Эсуги. — Прошу вас, пустите…

— Ты погорячилась, девочка, — сказал Хэ Пхари, придерживая дверь. — Но быстро остынешь, если подумаешь о бедной омони.

— Я все равно уйду, — промолвила Эсуги, бессильно опустив руки. — Уйду к Юсэку.

— Ради бога! — воскликнул Хэ Пхари и, раздвинув двери, показал рукой на калитку: — Иди. Беги за этим жалким человеком, который так легко ушел. Ты еще глупый ребенок. Когда-нибудь узнаешь, что в мире слез гораздо больше, чем улыбок. Но когда ты увидишь этот мир глазами янбани, поймешь его прелести. Небо одарило тебя красотой не для того, чтобы она завяла в лачуге. Не я, а небо дарит тебе счастье.

Зная свою власть над этим маленьким существом, Хэ Пхари старался быть сдержанным. Много красавиц повидал он в свое время, — были такие, что сразу же признавались ему в своих чувствах. Упрямство других склонялось перед его щедростью. Он их плохо помнил. Их лица походили друг на друга, как маски театра Кабуки. А Эсуги? Она соткана из прозрачного тонкого шелка. Ее юное лицо, открытые, ясные глаза сияли такой чистотой, какую способны излучать только настоящие, без примесей, алмазы. Он любил ее и боялся всего, что могло бы помешать женитьбе.

Сегодня, узнав о чувствах молодых людей, Хэ Пхари пал духом. Не ревность, а страх потерять то, что должно принадлежать ему одному, вывел его из равновесия.

— Не могу понять, зачем тебе этот рикша, от которого несет лошадиным потом? — сказал Хэ Пхари, брезгливо скривив рот. — Не могу также понять, почему ты — бедная девушка — безразлична к подаркам? Твой хозяин не такой уж старый, чтобы питать к нему отвращение. К тому же он богат. Ошибаются все, но, к сожалению, не все прозревают вовремя.

Хэ Пхари собрал с пола вещи и, уходя к себе, попросил Эсуги прибрать разбитую посуду.

Служанка покорно кивнула.

С этого дня Хэ Пхари стали одолевать сомнения в девичьей чистоте Эсуги, и он томился этим, как если бы неожиданно обнаружил в своей обширной коллекции фальшивый камень. Он не мог представить, что хранившийся в его тайнике алмаз, который он считал самым бесценным достоянием, был с изъяном, и глядел на Эсуги с той надеждой и трепетом, с какой злополучный банкрот разглядывает последнюю карту в игорном доме. Хэ Пхари решил повременить со свадьбой до той поры, пока не рассеются его подозрения.

Глава седьмая ЮСЭК ПРИНИМАЕТ РЕШЕНИЕ

1

…Уже далеко остался особняк Хэ Пхари, позади кварталы городских домов и лавки торгашей. Где-то совсем рядом за пустырем — родные лачуги. Юсэк мчался так, как никогда еще не бегал.

Вдруг он остановился, привалился спиной к глинобитной стене. Ярость сжимала грудь, душила его. Он слышал, ощущал, как в венах клокочет кровь. Перед взором то и дело появлялось лицо Эсуги — чужой Эсуги.

Ему казалось, глаза ее смеялись, хохотал Хэ Пхари, и прохожие, и небо, и ветер. И все потому, что босой рикша любит красавицу и хотел, сняв с нее золото и шелка, усадить в свою старую, разбитую тачку. Тачки больше нет — она брошена у входа в особняк. Он никогда не вернется за ней, потому что на этой телеге не добудешь золото. Теперь Юсэк знает, как поступить. Нет, он не затянет петлю на шее, он докажет и ей, и ему, и всем другим, что и рикша может прожить без тачки. Махнет он в Россию к золотым россыпям, станет богатым, как Хэ Пхари! Нет, он станет еще богаче! И тогда… Что скажет Эсуги? И все другие? И этот ожиревший маклер, которому случайно повезло. А отец?.. Он болеет. Тетушка Синай, конечно, присмотрит за ним. Только вот захочет ли она опекать его постоянно, может быть, годы?.. Нужно рассказать ей все, убедить ее. Пообещать подарки, какие ей и во сне не снились! Да и у отца что-то скоплено: хватит им пока…