Журавли над школой - [9]

— Ясно, — сказал пес Ворчун. — Ветер стихает. Значит, дул он оттуда, где жарко. Верно сказал шакал, не обманул.

Но ветер стих было, а потом опять подул с прежней силой.

— Что такое, — совсем растерялся пес Ворчун. — Откуда же он дует?

Пошли они дальше, а навстречу им заяц. Бежит косой, дрожит, задние ноги далеко отбрасывает. Приостановился.

— Куда вы? — спрашивает.

— Ищем, откуда ветер дует, — отвечает кот Жмурка.

— Чего ж тут гадать, — отвечает заяц. — Ветер дует оттуда, где холодно.

— А вот мы это сейчас проверим, — проворчал пес. — Пошли, братцы.

Шли они долго ли, коротко ли, только потеплее стало и ветер начал стихать.

— И верно, — сказал кот Жмурка. — Не обманул заяц. Оттуда ветер дул, где холодно.

А ветер, утихший было, снова подул с прежней силой. Устали все. Присели отдохнуть. Одна ласточка вверху кружится.

— Что там, ласточка, видно, что слышно? — спрашивает ежик. — Не видно ли, откуда ветер дует?

— Море видно, — отвечает ласточка. — С моря ветер дует.

Вскоре подошли они к морю. По нему волны белыми гребнями ходят. Ветер так и налетает. Идти больше некуда. Решили назад возвращаться. Пока они отдыхали, слетала ласточка за море и говорит:

— А там, за морем, ветра нет. Значит, верно я сказала: с моря ветер дует.

Но ветер тем временем стих, и море успокоилось. И пошли все обратно, так и не узнав, откуда же все-таки ветер дует.

Утром опять прилетела сорока, уселась на вершину березы и застрекотала, качаясь:

— Откуда ветер дует? Откуда дует?

Высунулся из будки пес Ворчун и проворчал:

— Гав, гав, от старого Буерака дует.

Вылез из-под гнилого пня ежик и прошипел:

— Фур, фур, из-под тучки дует.

А кот Жмурка соскочил с лежанки, выгнул спину и промяукал:

— Мяу, мяу, оттуда, где жарко, где жарко.

Но тут проснулась кукла Маша. Она легла спать поздно. Весь вечер рассказывала мальчику Пете, как они ходили узнавать, откуда дует ветер. Выбежала Маша на крыльцо и кричит:

— А вот и нет, вот и нет! Ветер дует оттуда, где холодно. Я сама видела.

А над домом кругами летала ласточка и сообщала:

— Ветер дует с моря. Он дует с моря. Я летала за море. Там ветра нет.

Так они спорили, а сорока раскачивалась на вершине березы и подзадоривала:

— Кто же из вас прав, кто же прав?

А правда заключалась в том, что ветер мог дуть со всех сторон. И с севера, и с юга, и с запада, и с востока. И из-под тучки, и оттуда, где жарко, и оттуда, где холодно. Как ему захочется.

В ЛЕСУ

Издали мне казалось, что деревья ветками машут и «ветер нагоняют». Я сказал об этом Грише.

— Ветер вредный, — заключил Гриша.

— Почему, — не согласился я. — От ветра и польза большая. Он семена разносит, дождь нагоняет, прохладу людям дает. Да вот он и перестал.

— Откуда ты узнал?

— А посмотри на деревья: вершинки не качаются.

Гриша задрал голову вверх и посмотрел на деревья:

— Правда не качаются.

— Тогда пошли. Погуляем в лесу.

Только мы вошли в лес, как с первой же березы взлетела сорока и ну стрекотать, и ну горланить. Хоть уши затыкай.

— Вот балаболка, — сказал я. — Неймется ей. Все сороки болтливы.

— А почему? — тут же спросил Гриша.

— Что почему?

— Почему сороки болтливы?

— Не знаю, право, болтливы и болтливы. Так уж повелось.

— Ты хитрый, — сказал Гриша. — Ты все знаешь. Ты больше мамы сказок знаешь, а прикидывался, что ничего не помнишь. Вот я сейчас сяду на этот пенек и не сойду, пока ты не расскажешь про сороку.

— Что про сороку? — с ужасом спросил я.

— А почему сорока болтлива.

Что было делать? Где раздобыть новую сказку?

— Сказывала мне бабка Анисья одну притчу, — признался я, — да забыл ее почти совсем.

— А ты припомни, — настаивал Гриша.

— Ну хорошо, попытаюсь. Вот как об этом бабка говорила.

ОТЧЕГО СОРОКА БОЛТЛИВА

Как-то, давно это было, сорочонок вылупился из яичка и с удивлением взглянул на мир.

— A-а! Как хорошо! Очень даже хорошо. Совсем неплохо, — весело затараторил он. — Жить можно. Тепло и сухо.

— Чего раскричался, — с удивлением посмотрела на него мама. — Твои братики и сестренки смирно сидят, а ты горланишь попусту.

— А почему бы мне и не покричать, — не унимался сорочонок. — Все кругом прекрасно, все удивительно.

— Вот выпадешь из гнезда, а сова тебя подберет и съест, тогда узнаешь, что прекрасно, а что удивительно, — ворчала мама.

А сорочонок все равно болтал без умолку:

— Ча-ча-ча! Кто это по дереву прыгает? Ах, белочка! Какая красивая. А вон еще кто-то идет. Ах, лиса крадется! Какой хвостик, какая мордочка. Чек-чек-чек!

Как ни урезонивала мама сорочонка, как ни уговаривала быть поспокойнее, посдержаннее, ничего не помогало. Сорочонок продолжал с удивлением смотреть на мир и оповещать своих сородичей, а заодно и всех других обитателей леса о том, что происходит в лесу.

— Тра-та-та, тра-та-та! А вот медведь идет. Рихтиририх, а вон куница крадется. Прячьтесь все, прячьтесь все! Ястреб появился.

Вскоре мама перестала обращать внимание на болтовню своего сыночка. Но все же, когда появлялся ястреб или заглядывала в места их гнездовья куница, сорока пряталась и заставляла молчать всех своих сорочат.

А однажды к сороке-маме явилась целая делегация из лесных зверей и птиц.

— Спасибо тебе и твоему сыночку сорочонку, — говорил от имени всех пришедших старый воробей. — Это он предупредил нас о появлении ястреба. Мы сначала на него сердились, что он кричит, стрекочет, наш покой нарушает. А теперь благодарим. Спас он нас от ястреба, успели мы попрятаться.