Жуки в муравейнике. Братья Стругацкие - [47]

Здесь опять появляются очередные «летающие пиявки» на этот раз материализовавшиеся в глубинах фантазии авторов в гигантских моллюсков «оказывающих угнетающее действие на психику» человека, «распространяя зловоние и испражняясь белым, чтобы приманить рыб и птиц.» Никуда не делись и не выдерживающие критики обороты («изготавливать золото из собственного дерьма» и тому подобное). До конца своего творческого процесса, Стругацкие так и не смогли прийти к внутреннему самоограничению и чувству разумной писательской сдержанности. Повествование от первого лица также не добавляет тексту художественной красоты. Свою неприятную лепту, как всегда, вносят сухие, лишенные каких бы то ни было красок диалоги:

«— Я кончил, — сказал он.

Я кивнул.

Все молчали.»

«Волны гасят ветер» — повесть о том, как постаревший аж до восьмидесяти девяти лет Максим Каммерер «встрепенувшись, как старый боевой конь при звуках трубы» несется навстречу самой главной загадке Мира Полудня, тайнам странников и… конечно же ничего не находит. Это его последнее задание, расследование и исповедь одновременно. При этом сами же герои (руками авторов, конечно же) делают все, чтобы книга показалась читателю скучной и утомительной. Они пишут выкладки, анализируют данные, рассчитывают проценты вероятности, изучают положительные и отрицательные инверсии, подвергают результаты многофакторному анализу по двадцати различным параметрам, строят гипотезы, исследуют биосоциопсихологические переменные, создают математически-аналитические модели, устанавливают закономерности, словом все, что угодно, кроме каких-то активных сюжетных действий.

Возможно, такое плачевное впечатление повесть производит из-за завышенных ожиданий. Тема странников и люденов (которая проходит фоном почти во всех предыдущих произведения Стругацких) — главный и самый лакомый кусочек Мира полудня. Читатель ждет ее красивого раскрытия, фееричной развязки, яркой кульминации, таинственных приключений, сюжетных интриг и резких поворотов фабулы. Все это потенциально делает «Волны гасят ветер» самой интересной и самой содержательной частью трилогии, но… Эти бесконечные документы, справки, комментарии, отчеты, доклады, пояснительные записки и даже примечания к ним… Присутствие в тексте таких строк, как «Прошло сорок три минуты»… (Не сорок две, не сорок пять, не пятьдесят, а именно «сорок три минуты»). Это так по-стругацки… Все это больше похоже либо на черновик какой-то незаконченной книги, либо на наброски научной диссертации. Как человек сам защитивший кандидатскую диссертацию, я не могу без грусти читать текст этой книги. Это одна из немногих книг Стругацких, в которую очень тяжело даже вчитаться.

Да, в повести есть очень много интересных тем и мыслей, которые потенциально способны заставить задуматься, но эти кусочки абсолютно не сплетены между собой никакой хоть сколько-нибудь значимой литературной нитью. Я просто не в состоянии воспринимать с интересом эту солянку из писем, донесений, обрывков диалогов, кусков стенограмм и псевдонаучных выкладок, грубо замаскированных под художественную прозу. Со времен «Второго нашествия марсиан» я уже порядком подзабыл это ощущение едва сдерживаемого желания бросить чтение книги, так и не дочитав ее до конца, и мне вдвойне обидно, что это чувство посетило меня вновь на самой последней книге «Мира полудня», в работе столь зрелых авторов.

Это повесть, пожалуй, занимает лидерство среди всех книг Стругацких по внутреннему диссонансу и самое печальное то, что авторы и не пытались этого скрывать, не боясь именовать эту литературную какофонию едва ли не главным принципом своего творчества. Давайте мелко покрошим соленый огурец в бокал с эксклюзивным французским вином, хорошенько перемешаем и назовем это великим экспериментом. Чем не интрига? Что получилось? Ответ прост — вкус напитка — ужасен, вино приобрело зловонный вкус и запах, оно испорчено, ровно, как и огурец. Но нет, у Стругацких все это будет не так просто… Стругацкие будут долго вести вас к размышлениям о том, какой же именно вкус мог приобрести этот конечный продукт, сотканный из несовместимого, и будет ли он полезен для организма человека в частности и Вселенной в целом, а в конце повести они… Нет, нет. Они не выпьют его, чтобы поделиться с читателем результатами своего эксперимента. Они просто оставят его в бокале на столе, так и не рассказав читателю о том, что он так долго хотел услышать и ради чего собственно и читал все бессвязные рассуждения героев, столь мучительно пытаясь вникнуть в их смысл.

Читая «Волны гасят ветер» после «Далекой Радуги», после «Обитаемого острова» и «Града Обреченного» сложно отделаться от мысли, что авторы просто устали создавать настоящую высокохудожественную прозу, и решили сконцентрироваться исключительно на фактах, событиях и околонаучных размышлениях, а все остальное читатель пусть дорисовывает в своей голове сам. Между строк чувствуется усталость, творческая апатия, желание поскорее отделаться от тяготящего душу и тело литературного труда, полное отсутствие желания делать повесть интересной для чтения. Молодые Стругацкие никогда бы не рискнули даже пытаться опубликовать повесть, написанную в такой форме. На подобное способны лишь поздние Стругацкие, Стругацкие, которым уже абсолютно все равно, как будет воспринята книга читателями и смогут ли они вообще воспринять ее адекватным образом.