Жуки не плачут - [22]
— Вроде, — промямлила Луша.
— Булькает? Ахает?
Луша оглянулась на Шурку. Мол, ну и врач, говорила же, старуху зовите — шептать.
— Булькает, — подтвердила. — И ахает.
Доктор оживился:
— Стонет? Пыхтит?
Шурка посмотрел через глаз на противного врача.
И сосулька вонзилась ему под сердце. В ледяной камень превратился желудок. Комната прыгнула у Шурки перед глазами. Ему показалось, что стены дохнули ленинградским морозом, а сам он сделался из одного куска дерева со скамейкой, на которой сидел.
Тот, кого Бобка называл Королем игрушек, а Таня ошибочно считала смертью, стоял перед Лушей, наклонял к Вале маленькому поля серой шляпы.
«Надо крикнуть. Надо крикнуть. Надо крикнуть», — бежала мысль на одном месте, как хомячок в колесе.
Ввалился Бобка. Без ведра.
— С-с-с, — заикаясь, высвистывал он. Лицо его было одного цвета с полотенцем, которое держала Луша. Вернее, уронила. Всплеснула руками:
— Собака? Я же тебе говорила: не прикармливай собак бродячих!
— С-с-с…
— Соседская? Ну я им!..
Поймала его, обхватила. Но Бобка только трясся мелкой дрожью — Лушины руки никак не могли ее унять.
— С-с-с!
— Укусила? Где? — побледнела и Луша.
— С-с-с.
Он хотел сказать: «сапожки Игната».
— С-с-с, — насмешливо передразнил врач.
Луша выпучилась на него. Гнев начал заливать ее багровой краской.
Шурка так и сидел, как замер. «Надо… Надо». Мишкин глаз в кулаке. Но что надо — никак не мог додумать до конца.
Луша стала такая красная, что с лица пропали веснушки.
— Вы что это безобразничаете? Как вам не стыдно! — напустилась она на врача, прижимая к себе Бобку.
— Пех-пех-пех, — торопливо завел мотор Валя маленький.
Нахальный врач вынул из кармана кисет. Сыпанул на ладонь табачок.
— Как ваша фамилия? Ну-ка? Из какой вы больницы? Я в больницу вашу!.. — грозно возмутилась Луша. — Я…
Но что она собиралась сделать, осталось при ней. Врач дунул ей свой табачок в лицо. И Луша замерла с открытым ртом.
Бобка дернулся. И заорал. Забился в сведенных Лушиных руках. Но та была тверда, глуха и нема.
Захныкал в ящике Валя маленький.
— Шурка, Шурка, — подвывал Бобка.
— Вы, никак, Игната ищете? — обернулся к нему никакой не врач.
Бобка икнул и умолк. Валю маленького прорвало: «А-а-ау, а-а-а-ау, а-ау». Но Луша стояла посреди комнаты, как береза.
— Так вот же он.
Он распахнул занавеску. Коняга тоскливо глянул на окно. Махнул облезлым хвостом, как бы говоря: «Эх-эх».
— Сбежать от меня думал, дурак. Молчишь теперь? — обратился он к коняге. Тот в ответ только пожевал длинными замшевыми губами, тряхнул ушами. — Нечего сказать? Вот и молчи теперь. — Фух, — снова обратился он в комнату. — Наконец я вас нашел.
Глава 14
Врач глядел на коня, ворчал:
— Думал, пару трюков у меня подсмотрел — и сам с усами теперь. Бог весть сколько людей в зверей этот болван переметал, пока я его не нашел. А все из жалости! Дурак. В мире должен быть порядок. Сделал — получи. И жалеть их нечего. Лучше бы ты этому у меня научился! Болван.
И задернул занавеску.
Поморщился:
— Фу, как он орет. Уши закладывает.
Валя маленький визжал и визжал. Никто к нему не шел. Бобка прижимался к неживой Луше — обхватил, как будто она все еще могла его защитить. И только икал.
Визг Вали пробивался к Шурке сквозь тяжелое желе вокруг. «Кричит, — тупо ворочалась мысль. — Что же мама не идет? А Таня?» Шурке казалось, что Бобка и там, и там. Один — большой, как есть, и одновременно другой. Такой, каким был давно, когда мама, когда папа, когда Таня, когда в Ленинграде они были все.
— Бобка, — шептал он визгу младенца, но губы не шевелились.
Воздух был как смола — вязкий, густой. Застывающий. Шурка с лавки вставал, вставал, вставал, будто пробивая головой липкую толщу.
— Иду! — крикнул он. Но из груди вырвался только пузырек воздуха.
Врач подвинул стул. Сел. Притянул к себе Лушину кружку с чаем. Макнул губы.
— Тьфу, — скривился. — Ни в одном доме не получишь самого обычного чаю.
Заглянул:
— Что это у нее тут? Малиновый лист? Ладно.
Стал цедить, стараясь не обжечься.
Шурка поднял свинцовую ногу. Передвинул вперед. «Давай, — приказал другой ноге. — Пошла. Ну!»
— Напрасно, — заметил на это Серый между глотками. — Способность бояться человеку нужна. Для самосохранения.
Шурка волок ступни как два чугунных утюга. Наклонял тело. Выдирал руки. Одну, другую, снова первую, снова вторую. С каждым шагом казалось, что смола схватит руку, ногу и больше не отпустит. Серый наблюдал. Хмыкал. Покачал головой. Сказал: «Ай-ай-ай».
«Пошла. Пошла. Пошла», — командовал то руке, то ноге Шурка.
Наконец дошел до комода.
Руки вниз тянулись долго-долго, как сквозь застывающее стекло. Нащупали тельце. Оно было теплым, потянул вверх — нет, тяжелое, как железный шкаф. «Ничего», — приказал себе Шурка. Сначала правой руке. Потом левой. «Ну!» Вдруг вспомнился кровяной человек на школьном плакате: куст в красных и синих веточках. Шурке показалось, что внутри у него полопались все жилы. Все учтенное плакатом кровеносное хозяйство: сосуды, вены, артерии, капилляры, кровяные шарики.
— Эк тебя тогда приморозило. Больше ничего не страшно, ничего не удивляет. Неинтересно с тобой. Скучный ты. Ладно. Как хочешь, — недовольно раздалось за спиной, и младенец вдруг легонько взмыл к Шуркиной груди. Руки прижали его. Жидкое стекло снова стало воздухом.
Детство Шурки и Тани пришлось на эпоху сталинского террора, военные и послевоенные годы. Об этих темных временах в истории нашей страны рассказывает роман-сказка «Дети ворона» — первая из пяти «Ленинградских сказок» Юлии Яковлевой.Почему-то ночью уехал в командировку папа, а через несколько дней бесследно исчезли мама и младший братишка, и Шурка с Таней остались одни. «Ворон унес» — шепчут все вокруг. Но что это за Ворон и кто укажет к нему дорогу? Границу между городом Ворона и обычным городом перейти легче легкого — но только в один конец.
Ленинград в блокаде. Дом, где жили оставшиеся без родителей Таня, Шурка и Бобка, разбомбили. Хорошо, что у тети Веры есть ключ к другой квартире. Но зима надвигается, и живот почему-то все время болит, новые соседи исчезают один за другим, тети Веры все нет и нет, а тут еще Таня потеряла хлебные карточки… Выстывший пустеющий город словно охотится на тех, кто еще жив, и оживают те, кого не назовешь живым.Пытаясь спастись, дети попадают в Туонелу – мир, где время остановилось и действуют иные законы. Чтобы выбраться оттуда, Тане, Шурке и даже маленькому Бобке придется сделать выбор – иначе их настигнет серый человек в скрипучей телеге.Перед вами – вторая из пяти книг цикла «Ленинградские сказки».
Ленинград, 1930 год. Уже на полную силу работает машина террора, уже заключенные инженеры спроектировали Большой дом, куда совсем скоро переедет питерское ОГПУ-НКВД. Уже вовсю идут чистки – в Смольном и в Публичке, на Путиловском заводе и в Эрмитаже.Но рядом с большим государственным злом по-прежнему существуют маленькие преступления: советские граждане не перестают воровать, ревновать и убивать даже в тени строящегося Большого дома. Связать рациональное с иррациональным, перевести липкий ужас на язык старого доброго милицейского протокола – по силам ли такая задача самому обычному следователю угрозыска?
Страна Советов живет все лучше, все веселее – хотя бы в образах пропаганды. Снимается первая советская комедия. Пишутся бравурные марши, ставятся жизнеутверждающие оперетты. А в Ленинграде тем временем убита актриса. Преступление ли это на почве страсти? Или связано с похищенными драгоценностями? Или причина кроется в тайнах, которые сильные нового советского мира предпочли бы похоронить навсегда? Следователю угрозыска Василию Зайцеву предстоит взглянуть за кулисы прошлого.
На дворе 1931 год. Будущие красные маршалы и недобитые коннозаводчики царской России занимаются улучшением орловской породы рысаков. Селекцией в крупном масштабе занято и государство — насилием и голодом, показательными процессами и ловлей диверсантов улучшается советская порода людей. Следователь Зайцев берется за дело о гибели лошадей. Но уже не так важно, как он найдет преступника, самое главное — кого за время расследования он сумеет вытолкнуть из‑под копыт страшного красного коня…
Что мы знаем о балете? Огни рампы, балетные пачки, пуанты, легкость, воздушность, красота… Юлия Яковлева покажет нам балет (да не просто балет, а балет в Большом) таким, какой он за кулисами. Тяжелый труд, пот, мозоли, интриги. Но все это здесь не главное. Все это только вплетено в еще более интересную интригу. О том, как связан балет «Сапфиры» с африканскими алмазами, которые добывают для русского олигарха на африканских рудниках под охраной ЧВК, узнать удастся только потому, что в здание Большого театра войдут женщина с ребенком, а выйти удастся только ребенку.
Наконец Элли счастлива! Она познакомилась с симпатичным парнем! Рассел умный, обаятельный, с хорошим чувством юмора, а еще он тоже любит рисовать и хочет стать художником. Казалось бы, самое время упиваться восторгом и предаваться мечтам. Но как только у Элли наладились дела, все вокруг будто ополчились против нее. Магда и Надин считают, что подружка слишком увлеклась новым знакомым, папа требует, чтобы дочь в 9 вечера была дома, а потом и вовсе запрещает ей гулять с Расселом. И далее Анна, мачеха, которая всегда защищала Элли, теперь явно не на ее стороне.
Перед вами – уникальный сборник «7 лучших историй для мальчиков», в который вошли лучшие произведения для подростков от классиков мировой литературы: «Дети капитана Гранта» Жюля Верна, «Последний из могикан» Фенимора Купера, «Приключения Гулливера» Джонатана Свифта, «Айвенго» Вальтера Скотта, «Книга джунглей» Редьярда Киплинга, «Похождения Тома Сойера» Марка Твена и «Остров сокровищ» Стивенсона.Уже многие поколения детей с упоением зачитываются этими произведениями, погружаясь в волшебный и волнующий сказочный мир, в котором нет ничего невозможного.
Среди рассказов Сабо несколько особняком стоит автобиографическая зарисовка «Мое первое сражение», в юмористических тонах изображающая первый литературный опыт автора. Однако за насмешливыми выпадами в адрес десятилетнего сочинителя отчетливо проглядывает творческое кредо зрелого писателя, выстрадавшего свои принципы долгими годами литературного труда.
Перед вами давно обещанная – вторая – книга из трёхтомника под названием «Сто и одна сказка». Евгений Клюев ещё никогда не собирал в одном издании столько сказок сразу. Тем из вас, кто уже странствовал от мыльного пузыря до фантика в компании этого любимого детьми и взрослыми автора, предстоит совершить новое путешествие: от клубка до праздничного марша. В этот раз на пути вас ждут соловей без слуха, майский жук, который изобрёл улыбку, каменный лев, дракон с китайского халата, маленький голубчик и несколько десятков других столь же странных, но неизменно милых существ, причём с некоторыми из них вам предстоит встретиться впервые.Счастливого путешествия – и пусть оно будет долгим, несмотря на то, что не за горами уже и третье путешествие: от шнурков до сердечка!
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Введите сюда краткую аннотацию.
Ленинград освобожден, Шурка и Бобка вернулись из эвакуации, дядя Яша с немой девочкой Сарой – с фронта. И вроде бы можно снова жить: ходить в школу, работать, восстанавливать семью и город, – но не получается. Будто что-то важное сломалось – и в городе, и в людях: дядя Яша вдруг стал как другие взрослые, Сара накрепко закрылась в своей немоте, а бедному Бобке все время смешно – по поводу и без… Шурка понимает, что нужно во что бы то ни стало вернуть Таню, пусть даже с помощью Короля игрушек, – но какую цену он готов за это заплатить? «Волчье небо» – четвертая из пяти книг цикла «Ленинградские сказки».