Жребий Рубикона - [36]

– Сейчас никто ничего не понимает, – сказал Дронго, – но в любом случае за этим убийством стоит конкретный расчет. И мне хочется знать, кто преступник.

Глава 11

Далвида еще немного посидела на стуле. Затем вышла и словно сомнамбула прошла к выходу. Даже забыв попрощаться с Любой, которая продолжала громко плакать. Затем, вспомнив об этом, Далвида вернулась, попрощалась с молодой женщиной и ее соседкой, вызвав новую волну эмоций. Обе женщины заплакали почти в голос, и к ним присоединилась соседка. Так они втроем проплакали еще несколько минут. Затем Далвида, расцеловавшись с обеими, наконец вспомнила о Дронго, терпеливо ожидавшем ее в коридоре. И пошла вниз по лестнице, опираясь на руку эксперта. Он успел позвонить Вейдеманису и предупредить его, чтобы тот следовал за ними. Вместе с женщиной они уселись в машину Далвиды, и водитель повез их обратно домой. Всю дорогу она что-то бессвязно бормотала. Когда подъехали к дому, Далвида, не выпуская его руки, неожиданно попросила:

– Пожалуйста, не уходите. Пойдемте со мной. Там сейчас няня с мальчиком, я должна ее отпустить, когда она уложит его спать. И я не хочу сегодня оставаться одна. Вы можете подняться ко мне?

Он молча кивнул. Когда они проходили мимо охранника, он мрачно взглянул на Дронго, но ничего не спросил. Когда они вошли в кабину лифта, эксперт оглянулся. Охранник, не скрывая своего презрения, отвернулся. Он, наверно, решил, что Далвида слишком быстро нашла себе утешение, с огорчением подумал Дронго. Они поднялись в квартиру на четырнадцатый этаж. Мальчик уже спал. Няня очень неодобрительно посмотрела на Дронго, очевидно, решив, что это новый ухажер хозяйки, явившийся так поздно с молодой женщиной к ней домой. Сегодня она явно переработала, оставшись с мальчиком сверхурочно. Через несколько минут няня ушла. Далвида принесла плед, словно ей было очень холодно, и уселась на диване в гостиной. Дронго сел напротив.

– Вы видели, как она возмущенно на нас смотрела? – горько усмехнулась Далвида. – Я теперь не имею права даже на личную жизнь. Веселая вдова была у Легара, а в жизни вдовы бывают только мрачные и опустошенные.

– Не нужно об этом, – попросил Дронго, – я уйду, как только вы немного успокоитесь.

Она пожала плечами.

– Может быть, это я виновата в том, что произошло, – задумчиво произнесла Далвида, – как вы считаете? Если бы я его не бросила, он бы не погиб. И Николай Тихонович мог бы еще немного пожить. Может, это я приношу всем несчастье? И с Миколасом у нас не все ладно… Или это наказание за мои грехи?

Он понимал, что ей необходимо высказаться. Она тяжело поднялась с дивана, принесла бутылку французского коньяка и два больших бокала. Это была уже другая бутылка, не похожая на ту, которую она доставала на даче. Коньяк был еще большей выдержки и более дорогой. Далвида снова уселась на диван, поджав под себя ноги.

– Не беспокойтесь, – сказала она, – я не буду вас спаивать. Если не хотите, можете не пить. Вы и в прошлый раз только делали вид, что пили. Когда это было? Вчера или два дня назад?

– Сегодня днем, – напомнил Дронго.

– Как странно, – шепотом произнесла Далвида, – как будто прошла целая вечность. Куда вы дели сумку, которую я вам отдала?

– Уже отправил на экспертизу, – ответил эксперт, – я думаю, мы правильно поступили. Смерть вашего первого мужа может вызвать ненужные ассоциации и со смертью второго супруга.

– Ассоциации, – горько повторила она, вслушиваясь в это слово, – какое дурацкое выражение. Какие ассоциации, если я за короткое время потеряла двух самых близких людей. Жуткая несправедливость. И мой мальчик потерял их обоих.

Она налила себе коньяк, почти половину бокала.

– Такая дикая и глупая потребность напиться, – пробормотала она, – напиться и забыть обо всем на свете. – Она почти залпом выпила коньяк. Поморщилась. – Нужно было принести шоколад, – вспомнила Далвида.

– Я принесу, – поднялся Дронго. – Где он лежит?

– На кухне. Прямо на столе, – показала она в сторону кухни.

Он принес коробку шоколада. Положил перед ней. А она снова щедро налила себе коньяк.

– Вам будет плохо, – предупредил эксперт. – Не нужно так много пить.

– А мне уже плохо, – пробормотала Далвида, – очень плохо. Я никому не нужна. Первого мужа убили, второй умер сам, а мальчику поставили диагноз – эпилепсия. Так, наверно, случается только с очень грешными людьми. Наказание за грехи, которое нужно нести всю оставшуюся жизнь.

Она снова выпила коньяк, съела шоколадку, снова налила напиток в бокал. Дронго поднялся и забрал бутылку.

– Больше не разрешу, – сказал он.

– Вы не мой отец, – возразила женщина, – вы какой-то непонятный мужчина. Одетый словно бизнесмен. С манерами дипломата или разведчика. И работаете рядовым нотариусом. Пусть даже экспертом по нотариальным делам. Неужели это так интересно? Не нашли для себя другой ниши? Я, наверно, говорю глупости. Не обижайтесь на меня. Я сама не понимаю, что говорю. – Далвида взяла бокал. – Почему все не так? – горько спросила она. – Иногда в жизни все бывает идеально, словно кто-то там, наверху, решает сделать тебе подарок. А потом со страшной силой бьет тебя по голове, отнимая все, что тебе дал.