Жребий изгоев - [7]
Тогда и глянул Вышата в сторону Волыни, и вспомнил про того, у кого пестуном был.
— Я ведь сначала думал, наставниче, что вровень с ними стал. Как дядя Вячеслав умер, Ярославичи меня во Владимире усадили, с Ростова свели. Почётный стол, только вот княжество — маловато. Я мнил — ладно, до времени. А потом дядя Игорь умер. Мне за ним смоленский стол надлежал. Ан нет — в Смоленске сейчас сыновец мой сидит, Ярополк Изяславич. Ну и где же я им ровня?!
Теперь молчал Вышата. Слушал, изредка отпивая сбитень, и поглаживая короткую бороду.
— Придёт день — они меня и с Владимира сгонят! — Ростислав стукнул кулаком по столу — подпрыгнули каповые чаши, плеснул на скатерть ядрёный хлебный квас. Вину и мёдам не было сегодня места на княжьем столе, разговор взаболь, без капли хмельного. — Кому-нибудь из сыновей их стол занадобится, Мономаху там, альбо Ольгу, и — будь добр, извини-подвинься, князь-изгой.
— То верно, княже, — разомкнул, наконец, губы Вышата Остромирич. Горячность молодого (по двадцать шестой весне всего) князя ему нравилась.
— Кто дал им такое право?! — горячо выкрикнул князь, потрясая кулаком. — Мой отец князем был, не хуже их самих!
— Лествичное право, вишь… — осторожно сказал Вышата. — На великом столе не был отец твой…
— То право они сами и измыслили! — бешено отверг Ростислав, ожёг боярина и гридня взглядом.
— Эх, Владимир Ярославич, Владимир Ярославич… — вздохнул Порей. — И чего было хоть бы лет на пять на свете подзадержаться…
И впрямь. Владимир Ярославич, старший сын Ярослава Владимирича, ныне уж покойного великого князя, умер всего тридцати двух лет от роду. А спроста ли умер-то? — подумалось вдруг дурно Ростиславу. Он мотнул головой, отгоняя дурную мысль.
А сейчас — и впрямь, как бы со стола не согнали, если чего…
— Так чего же ты ждёшь, княже? — глянул умно исподлобья Вышата. — Бейся за то, чего хочешь! Хочешь Чернигова — бейся за Чернигов! Хочешь Киева — за Киев!
— Киев мне без надобности, пусть там Изяслав сидит, если он старший в роду, — задумчиво сказал князь, щуря глаза на огонёк свечи.
— Старший в роду — князь Судислав, — осторожно сказал Славята, подав, наконец, голос.
— Судислав постригся, а чернецу власти нет! — решительно отверг князь. — Потому и говорю — пусть сидит на Киеве Изяслав! А вот княжество округлить…
— Верно, княже, — всё так же спокойно возразил боярин. — А я тебе лакомый кусок скажу…
— Какой же? — Ростислав поднял брови.
— Тьмуторокань.
Название города прозвучало, словно что-то загадочное, как сказка о дальних краях — так и повеяло пылью дорог, росными утренними травами, розовым рассветным туманом над прибрежными скалами.
— Тьмуторокань? — медленно переспросил Ростислав.
Вышата вновь степенно отпил из серебряного кубка.
— Там, в Тьмуторокани, сила большая. Дураки думают, что это так, клок земли у чёрта на рогах, — боярин мечтательно прищурился. — Море. Торговля. Тьмуторокань немало стоит. Святослав с Глебом сами не до конца понимают, какое сокровище им в руки досталось.
Порей задумчиво щипал ус, хмурил бровь.
— Тьмуторокань далековато, — обронил словно бы невзначай.
— Нам ли бояться дальних походов? — горделиво бросил Вышата, и Порей, спохватясь, подтвердил:
— И то верно, княже!
— А ещё там вои… — сказал вдруг Славята, сузив глаза. — Кубанские да донские русичи, небось, до сей поры Мстислава Удалого не забыли, а?
— Ты на него здорово похож, княже, — заметил Вышата, словно бы мимоходом.
— Говорят так, — задумчиво обронил князь.
— Верно говорят, — коротко усмехнулся боярин. — А если нравом, так по мне — и вовсе не отличишь.
— Ай знал его? — оживился Ростислав.
— Было, — подтвердил Вышата и смолк, словно вспоминая былые годы.
Однако князь уже думал об ином.
— За Ярославичами сила. Их самих трое, да ещё Мстислав Изяславич, и Владимир Мономах. И Глеб Тьмутороканский. И иные — Ольг, Святополк…
— Их-то много, да все поврозь, — усмехнулся новогородец. — Святослав с Изяславом всё старшинства не поделят, а Всеволод — себе на уме. Да и им же самим будет лучше, если на Тьмуторокани сильный князь сядет — тогда они с тобой вместе половцев прижать смогут.
— Далеко глядишь, — задумчиво сказал князь.
Где-то капала вода. Размеренно, неторопливо, глухо отзываясь в тесных сенях, капли равнодушно долбили тёсаный пол.
Кровля протекла, — подумал высокий костистый старик тожне с равнодушием. Покосился в сторону отворённой двери, но не шевельнулся. — Осень.
Снаружи, видимо, шёл дождь. В монашьей тесной келье окон не было, тускло горел светец. Да и для чего монаху в келье окно? Днём свет в келье не нужен, день чернец должен проводить в трудах и молитве, а для вечера есть лучины и светцы.
Старец Георгий работать сегодня не мог — вновь, в который уже раз, навалилась злая немочь, заполнив суставы слабостью.
Чернец был стар.
Очень стар.
Счёт своим годам он знал только приблизительно — знал, что ему уже почти девять десятков лет.
Зажился ты на белом свете, отец Георгий. Чернец скривил губы. Отец, да…
Скоро.
Уже скоро протрубит труба… какая ещё труба?
Мысли уже по-старчески путались — ещё один признак неизбежного. Старец Георгий, в миру — князь Судислав Ольгович, старейший из русских князей — сегодня утром вдруг осознал это с небывалой чёткостью. Теперь оставалось только обдумать прошедшую жизнь, понять, что он сделал правильно, а что — нет.
Миновало двенадцать лет после гибели Святослава Игоревича, а воевода Волчий Хвост до сих пор терзается несуществующей виной. Князь Владимир овладел всей Русью, но нет покоя в стране — окраины недовольны, все вокруг плетут заговоры. И когда заговорщики решают найти меч князя Святослава, выкованный в кузне богов, друзья молодости, ветераны войн Князя-Барса, сходятся меч к мечу.
После гибели Ростислава Владимирича Всеслав Чародей продолжает борьбу с Ярославичами. Война стремительно втягивает в свою орбиту всё новые земли, и, наконец, в битве на Немиге Ярославичи и Всеслав сходятся лицом к лицу…
Приключения продолжаются. Отряд Брелова распался, власть в Фаур-Касте сменилась. Гиртрон жаждет сотворить новое воплощение, а Вавилон готовится к большой войне. Силий ищет новых воинов для противостояния вооружённым до зубов армиям Свиртенгралля, в то время как жители королевства и не подозревают о надвигающейся опасности. Как и прежде судьбы целого мира зависят лишь от горстки одухотворённых героев, чья вера в себя стала мерилом победы… Вторая часть, называющаяся «Просветление», тем не менее получилась довольно кровожадной.
Все попаданки попадают в другие миры через смерть, или по приглашению, а Лилию Светличную угораздило попасть по наследству. И что прикажете делать? Да ничего нового. Пройти квест, спасти мир и вернуться домой к своим прерваным жизненным планам. Так думала молодая и наивная девушка не подозревающая, что планы жизни имеют тенденцию кардиально меняться.
Какие тайны хранит старинный готический особняк? С чем столкнулись его прежние обитатели и что ждет нового владельца? И сможет ли человек, который стремился всего лишь к спокойной жизни наедине с природой, посмотреть в глаза порождению Тьмы и выдержать его взгляд?Эти вопросы занимают читателя с первой страницы романа и держат в напряжении до самого его конца. В книге, которую вы сейчас откроете, много тайн, и разгадать их вы сможете не сразу, но тем увлекательнее чтение. История о путешествии в иные миры, о магии и вере в свои силы, без которой даже самая сильная магия не имеет смысла, всегда завораживает.
Можно ли совершить невозможное? Готфрид считает, что да. Он человек, во всем дошедший до края, рыцарь, намеревающийся победить Богов. Готфрид путешествует по миру вечного затмения в компании соратников. Затмение — мир тьмы, страшных, завораживающих чудес и ужасающих тварей. Волей случая путешественники оказываются втянуты в войну гигантских механических машин, и гибель в этой чужой войне кажется неминуемой. Когда их путешествие прерывается вспышкой ядерного взрыва, Готфрид, глядя на нее, невольно вспоминает, как дошел до такой жизни.
В этом мире земля, истерзанная катаклизмами, порождает магов, чтобы они исцелили ее раны. Но у магов на этот счет другие планы. Обретя силу, они не спешат использовать ее на благо своего края. Ведь для этого им сначала нужно научиться выживать.Две верные подруги-колдуньи беззаботно шагают по жизни, совершенствуя свои магические умения и вмешиваясь в схватки между лордами-феодалами за деньги. Они и не подозревают, что являются частью жестокого плана. Умелая рука самого грозного мага на протяжении долгих лет ведет их к смертельной ловушке.Выстоят ли любовь и дружба против холодного расчета?..
Она не помнит, как попала в этот мир — мир, в котором небеса покоряют драконы, а земля изрезана железными дорогами, в котором телепортам присвоены серийные номера, а таблетки избавляют от магических воздействий. И этот мир не позволил остаться в стороне и спокойно за всем наблюдать, ведь он балансирует над пропастью и нуждается в самом элементарном спасении. Проблема лишь в том, что если женщина, называющая себя Кармой, вспомнит забытое, то может произойти что-то непоправимое. Но она начала вспоминать…