Жребий - [78]

Вместо одного бокала он прикупил еще и второй — для Рамона.

— Да на хрена ты взял эту муляку? — запротестовал Стас. — Я тебе предлагаю: берем мотор и покатили ко мне.

— Счас, — невозмутимо сказал Нетудыхин. — Еще по бокальчику возьмем и по-топим.

— Ты что, лопнуть надумал?

— Почему лопнуть?

Рамон попадал в совершенно непредвиденную ситуацию. Но чтобы как-то упро-стить ее, он взял принесенный бокал и стал с неохотой его осиливать, налегая больше на рыбу.

Постепенно пиво прикончили.

— Ну что, еще?

— Нет, все. Погнали.

— Что-то я тебя совсем не узнаю, Стас, — сказал Нетудыхин. — Это на тебя не похоже.

Они все же закруглились и медленно стали продвигаться через толчею к стоянке такси.

— Нет, Стас, не поеду я, — сказал Нетудыхин. — Отправлюсь я сейчас домой и занырну в холодную ванну. А потом бабахнусь спать.

Вышли к выездной дороге автовокзала и остановились. Неслышно подкатила к ним "Волга".

— Несерьезный ты совершенно, Тим, — сказал Рамон. Он открыл заднюю дверь машины и, держа Нетудыхина за локоть левой руки, предложил: — Садись.

Нетудыхин понял: "Арест!"

— Нет уж, я как-нибудь пешочком дотепаю до трамвая, — сказал он.

Но тут, словно из-под земли, справа возник еще некто. И жестко взял Нетудыхина за другую руку. Вдвоем они толкнули Тимофея Сергеевича на заднее сиденье: слетел на асфальт рюкзак, упали удочки. Рюкзак подняли и бросили на переднее сиденье, удочки остались на дороге.

Вся эта сцена происходила на глазах пассажиров и кучки таксистов, собравшихся на своей площадке на утренний треп.

— Удочки, сволочи! — заорал Нетудыхин во всю глотку. — Удочки заберите!

Кое-как разместили удочки в салоне. Сжимая его с двух сторон и держа за руки, выехали с автовокзала.

Сердце Нетудыхина стучало, как у заарканенного зверя. А тут еще справа, напар-ник Рамона, заламывал ему до боли кисть.

— Не ломай руку, падла! — сказал Нетудыхин. — Я тебе не тренировочный сна-ряд! — И вдруг разъяренно зарычал и грозно клацнул зубами ему прямо в лицо. Тот от испуга шарахнулся. — Не дави — откушу нос!

— Успокойся! — сказал Рамон.

— А ты молчи, собутыльничек! Никогда не предполагал, что ты меня будешь аре-стовывать.

Мусора они были для него поганые. Мусора, а не блюстители безопасности рос-сийской. И в нем заработал тот агрессивный пацан, которым он был в пятидесятые годы.

Ехали по центральной улице города. В голове Тимофея Сергеевича мучительно пульсировал один вопрос: "За что?" Просто так ведь эти молодцы не берут. Значит, предъявят обвинение. Неужели рукописи каким-то образом попали к ним?

По ходу движения машины он понял, что его везут в управление КГБ. Он знал эту сумрачную хату, замкнутую в каре. Иногда ему случалось проходить мимо нее. Глядя на зарешеченные окна, он с удивлением спрашивал себя, чем могут люди заниматься в та-ком большом здании? А ведь они чем-то там занимались конкретно. И этот факт всегда его поражал: это же надо, сколько в стране еще ненадежных граждан, что приходится государству содержать целую армию надсмотрщиков за ними. Но это была только види-мая часть айсберга…

У дежурного на центральном входе почему-то не оказалось на имя Нетудыхина пропуска. Прокол. Пришлось тому, которому Тимофей Сергеевич грозился откусить нос, бежать наверх.

В большом полукруглом вестибюле с бюстом Дзержинского и дежурным, читав-шим газету, они остались с Рамоном наедине.

Молчали. Отчаяние волнами накатывало на Тимофея Сергеевича. Почему-то вспомнился заяц в утреннем лесу. "Если эта скотина, — думал Нетудыхин о Сатане, — исхитрилась все же как-то разузнать, где находятся рукописи, мне хана".

— Может, ты все-таки объяснишь, почему меня забрали? — спросил Нетудыхин своего бывшего приятеля.

— Да я толком и сам не знаю, — ответил тихо Рамон. — Мне показали твою фо-тографию. "Знаешь этого человека?" — "3наю, конечно". — "Поедешь с Карповым встречать его на автовокзале." Кстати, на фотографии ты снят голым.

— Как голым?! Да ты что? — удивился Нетудыхин.

— По пояс.

— А на каком фоне?

— Фон убран. Но есть одна деталь: ты в темных очках. По-моему, снимок сделан где-то на пляже… А вообще, ты мне извини, конечно, за такую встречу, Тим. Служба, понимаешь…

— Пошел ты на хрен, Стас! — со злостью сказал Нетудыхин. — Я был о тебе дру-гого мнения. Твоего отца преследовал Франко. Теперь ты сам превратился в преследова-теля: ты служишь тому же Злу, только в другой упаковке. Памятуя опыт отца, мог бы во-обще не лезть в эту позорную организацию.

— Да, конечно, когда-то мог бы. Но не сегодня. Однажды запущенную машину остановить трудно… — Помолчали. Потом Рамон все также тихо произнес: — Я тебе вот что скажу, пока нет Карпова: вокруг тебя происходят странные вещи.

— В каком смысле странные?

— В прямом. Алогичные совершенно. Управление стоит на ушах…

На лестничном марше показался именуемый Карповым. Он вручил дежурному пропуск и пригласил жестом Нетудыхина последовать наверх.

Стали подниматься: впереди — Карпов, постоянно оглядывавшийся; за ним — Нетудыхин со своими манатками; заключающий — Рамон.

На третьем этаже свернули налево. Узкий малоосвещенный коридор показался Нетудыхину нереально длинным. По обеим сторонам его размещались кабинеты. Тимо-фей Сергеевич бросил на пол рюкзак и оперся на удочки.