Жребий брошен - [18]
– Это полностью зависит от тебя, матрона. Понравится у нас – мы очень рады. Не понравится – отвезем тебя домой хоть завтра же.
– Мне у вас очень нравится, но мои друзья…
– Ты напиши, матрона, еще кому-нибудь… неловко тебе переговариваться с друзьями через домоправительницу, отпущенницу. Написала бы ты что-нибудь сыну Санги.
– Сыну Санги… что же я ему напишу? Писать письмо – это такое наказание! Я почти никогда не писала писем. Амиза – другое дело, я ей написала только приказ… а Фабий… как я ему напишу? Нет, Мелания, я не знаю, что написать, не умею. Он может показать письмо своей матери, будут смеяться, я пишу с ошибками.
– Я тебе помогу. Знатная матрона не обязана уметь писать. На это у всех есть секретари (scriba). Фульвия никогда не сочиняет и даже не пишет писем, а только надписывает свое имя в заголовке.
– А я уж лучше напишу все сама, только ты посоветуй… не сочиню никак… ты так посоветуй… чтобы вышло, знаешь, аристократически, складно, чтоб Клелия не смеялась.
– Будь покойна, матрона.
Амарилла написала сыну Санги под диктовку старухи: «От Рубеллии Амариллы Люцию Фабию младшему, другу детства, привет. Не удивляйся, дорогой мой Фабий, моему внезапному удалению из города. Обстоятельства сложились так, что я решила провести несколько дней на вилле Фульвии, жены Клодия-плебея, близ озера Цереры. Моя повозка готова к твоим услугам, если ты как лучший друг моего мужа захочешь посетить меня и последуешь за подателем сего письма. Я имею многое сказать тебе, Фабий, о многом хочу побеседовать с тобой без лишних свидетелей. Уединение виллы кажется мне самым удобным местом для этого. Приезжай непременно, как только получишь это письмо, если тебе дорого мое спокойствие».
Третье письмо Амарилла написала Фульвии с выражением благодарности за гостеприимство в дни бедствия.
– А теперь, матрона, удостой твоим знакомством и вниманием хозяйку этой виллы, – сказала Мелания, взявши готовые письма.
– Хозяйку виллы?! – удивилась Амарилла.
– Да. Это бедная молоденькая сирота, живущая здесь на правах хозяйки, девушка благородной фамилии, родственница Фульвии.
– Родственница Фульвии?
– Да. Она вовсе не гордая. Тебе будет с ней весело, особенно если ты извинишь ее маленькие эксцентричности, странности манер.
– Странности манер? Какие?
– Гм… так… она, как и ты, воспитана в деревне, а потому не свыклась еще с манерами столичной знати.
– Похожа на деревенскую? На меня?
– Но она предобрая.
– Тем лучше, если это не важничающая, не образованная… Ах, Мелания! Я, право, так боюсь важных матрон! Я не умею держать себя с ними.
– Марцелина позовет сироту. Ее имя Волумния Цитерис. Пока Марцелина сходит за нею, не угодно ли тебе, матрона, слегка закусить?
– Охотно.
Глава VI
Волумния Цитерис
Амарилла перешла с Меланией в другую комнату павильона, меблированную как спальня. Старуха предложила своей юной гостье переменить платье и вынула из шкафа несколько чистых одежд на выбор. Амарилла охотно переоделась, жалея только, что все предложенные платья ей коротки из-за высокого роста. Состояние ее духа было спокойным и радостным. Все казалось приятным в незнакомой семье, о которой она в течение месяца пребывания в Риме не успела услышать ни хорошего, ни дурного, поскольку о Клодии много судачили в высших кругах, а купцы, к разряду которых принадлежала семья Гиацинты, относились к нему равнодушно. Если имя Клодия или Фульвии упоминалось, то Амарилла могла не обратить на это внимания среди других разговоров.
Скоро в комнату вошла молодая девушка поразительной красоты. Она была низенького роста и нежного сложения, лицо ее имело темный оттенок, и черты его обличали азиатское происхождение.
Движения ее стройной фигуры были полны дивной грации, какой обладают только танцовщицы. Большие черные глаза под густыми бровями искрились радостью. Длинные, густые косы чернее угля лежали на плечах, перевитые бусами. Она была одета в короткое темно-красное толстое платье с высоким воротником и длинными рукавами, обшитое золотым галуном, кутаясь помимо этого еще в белую паллу из-за ночной прохлады.
– Я очень рада видеть в моем доме супругу Котты и постараюсь, чтобы тебе не было скучно у меня, – сказала девушка, поклонившись Амарилле.
– Я рада познакомиться с тобой, Волумния, – ответила Амарилла, протянув ей свою изящную руку, – и постараюсь не быть тебе в тягость. Я доставила благородной Фульвии и всем вам так много хлопот, что мне совестно.
– Что заботиться о Фульвии! Э, пустяки! Забудем о ней – она к нам не приедет. Я очень рада, что мое платье подошло тебе.
– Это твое платье, Волумния?
– Мое.
– Оно немножко коротко мне.
– Э, пустяки… В коротком удобнее бегать, чем в длинном. Здесь деревня, здесь нет стеснений, здесь – царство свободы, земной рай, Элизий.
Глаза Волумнии Цитерис сверкнули экстазом. Их взор имел магнетическое действие на Амариллу. Ей тоже казалось, что здесь действительно – царство свободы, рай. Она улыбнулась и томно вздохнула, как будто сбросив последний остаток бремени горя, давившего ее сердце.
– Тебе не хочется спать, Рубеллия? – спросила Волумния.
– Нет. Я выспалась днем.
– Я тоже выспалась.
Большинство произведений русской писательницы Людмилы Шаховской составляют романы из жизни древних римлян, греков, галлов, карфагенян. Данные романы описывают время от основания Рима до его захвата этрусками (500-е г.г. до Н.Э.).
Большинство произведений русской писательницы Людмилы Шаховской составляют романы из жизни древних римлян, греков, галлов, карфагенян. Данные романы описывают время от основания Рима до его захвата этрусками (500-е г.г. до н.э.).
Большинство произведений русской писательницы Людмилы Шаховской составляют романы из жизни древних римлян, греков, галлов, карфагенян. Данные романы описывают время от основания Рима до его захвата этрусками (500-е г.г. до н.э.).
Большинство произведений русской писательницы Людмилы Шаховской составляют романы из жизни древних римлян, греков, галлов, карфагенян. Данные романы описывают время от основания Рима до его захвата этрусками (500-е г.г. до Н.Э.).
Большинство произведений русской писательницы Людмилы Шаховской составляют романы из жизни древних римлян, греков, галлов, карфагенян. Данные романы описывают время от основания Рима до его захвата этрусками (500-е г.г. до Н.Э.).
Княгиня Людмила Дмитриевна Шаховская (1850—?) — русская писательница, поэтесса, драматург и переводчик; автор свыше трех десятков книг, нескольких поэтических сборников; создатель первого в России «Словаря рифм русского языка». Большинство произведений Шаховской составляют романы из жизни древних римлян, греков, галлов, карфагенян. По содержанию они представляют собой единое целое — непрерывную цепь событий, следующих друг за другом. Фактически в этих 23 романах она в художественной форме изложила историю Древнего Рима. В этом томе представлен роман «Сивилла — волшебница Кумского грота», действие которого разворачивается в последние годы предреспубликанского Рима, во времена царствования тирана и деспота Тарквиния Гордого и его жены, сумасбродной Туллии.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эта история произошла в реальности. Её персонажи: пират-гуманист, фашист-пацифист, пылесосный император, консультант по чёрной магии, социологи-террористы, прокуроры-революционеры, нью-йоркские гангстеры, советские партизаны, сицилийские мафиози, американские шпионы, швейцарские банкиры, ватиканские кардиналы, тысяча живых масонов, два мёртвых комиссара Каттани, один настоящий дон Корлеоне и все-все-все остальные — не являются плодом авторского вымысла. Это — история Италии.
В книгу вошли два романа ленинградского прозаика В. Бакинского. «История четырех братьев» охватывает пятилетие с 1916 по 1921 год. Главная тема — становление личности четырех мальчиков из бедной пролетарской семьи в период революции и гражданской войны в Поволжье. Важный мотив этого произведения — история любви Ильи Гуляева и Верочки, дочери учителя. Роман «Годы сомнений и страстей» посвящен кавказскому периоду жизни Л. Н. Толстого (1851—1853 гг.). На Кавказе Толстой добивается зачисления на военную службу, принимает участие в зимних походах русской армии.
В книге рассматривается история древнего фракийского народа гетов. Приводятся доказательства, что молдавский язык является преемником языка гетодаков, а молдавский народ – потомками древнего народа гето-молдован.
Герои этой книги живут в одном доме с героями «Гордости и предубеждения». Но не на верхних, а на нижнем этаже – «под лестницей», как говорили в старой доброй Англии. Это те, кто упоминается у Джейн Остин лишь мельком, в основном оставаясь «за кулисами». Те, кто готовит, стирает, убирает – прислуживает семейству Беннетов и работает в поместье Лонгборн.Жизнь прислуги подчинена строгому распорядку – поместье большое, дел всегда невпроворот, к вечеру все валятся с ног от усталости. Но молодость есть молодость.
Имя популярнейшего беллетриста Василия Петровича Авенариуса известно почти исключительно в детской литературе. Он не был писателем по профессии и работал над своими произведениями очень медленно. Практически все его сочинения, в частности исторические романы и повести, были приспособлены к чтению подростками; в них больше приключений и описаний быта, чем психологии действующих лиц. Авенариус так редко издавался в послереволюционной России, что его имя знают только историки и литературоведы. Между тем это умный и плодовитый автор, который имел полное представление о том, о чем пишет. В данный том входят две исторические повести, составляющие дилогию "Под немецким ярмом": "Бироновщина" - о полутора годах царствования Анны Иоанновны, и "Два регентства", охватывающая полностью правление герцога Бирона и принцессы Анны Леопольдовны.
Мари Жозеф Эжен Сю (1804–1857) — французский писатель. Родился в семье известного хирурга, служившего при дворе Наполеона. В 1825–1827 гг. Сю в качестве военного врача участвовал в морских экспедициях французского флота, в том числе и в кровопролитном Наваринском сражении. Отец оставил ему миллионное состояние, что позволило Сю вести образ жизни парижского денди, отдавшись исключительно литературе. Как литератор Сю начинает в 1832 г. с авантюрных морских романов, в дальнейшем переходит к романам историческим; за которыми последовали бытовые (иногда именуемые «салонными»)
Бенито Перес Гальдос (1843–1920) – испанский писатель, член Королевской академии. Юрист по образованию и профессии, принимал деятельное участие в политической жизни страны: избирался депутатом кортесов. Автор около 80 романов, а также многих драм и рассказов. Литературную славу писатель завоевал своей исторической эпопеей (в 46 т.) «Национальные эпизоды», посвященной истории Испании – с Трафальгарской битвы 1805 г. до поражения революции 1868–1874 гг. Перес Гальдос оказал значительное влияние на развитие испанского реалистического романа.
Трилогия «Христос и Антихрист» занимает в творчестве выдающегося русского писателя, историка и философа Д.С.Мережковского центральное место. В романах, героями которых стали бесспорно значительные исторические личности, автор выражает одну из главных своих идей: вечная борьба Христа и Антихриста обостряется в кульминационные моменты истории. Ареной этой борьбы, как и борьбы христианства и язычества, становятся души главных героев.