Жозеф Бальзамо. Том 2 - [192]

— Впрочем, — бормотал Филипп, повторяя доводы, которые уже не раз приходили ему в голову, — какие у привратника могут возникнуть подозрения, если я скажу ему, что здоровье сестры так беспокоит меня, что я отправился в Париж за врачом и на рассвете привез его сюда?

Мысль эта ему так понравилась, он так горел желанием поскорее воплотить ее, что перестал думать об опасных сторонах предприятия и кинулся к карете.

— Вы правы, сударь, — обратился он к Бальзамо, — дольше ждать бесполезно. Пойдемте же, пойдемте.

Однако ему пришлось повторить свое предложение: только со второго раза Бальзамо сбросил накидку, в которую завернулся, запахнул темную епанчу с воронеными пуговицами и вылез из кареты.

Чтобы сократить путь, Филипп двинулся по тропинке, шедшей наискось к воротам парка.

— Быстрее, — торопил он Бальзамо.

Шаг его был так скор, что Бальзамо едва поспевал за ним.

Ворота открылись, Филипп объяснился с привратником, и спутники вошли.

Когда ворота за ними затворились, Филипп остановился.

— Еще одно слово, сударь, — проговорил он. — Мы у цели; я не знаю, какой вопрос собираетесь вы задать моей сестре, но избавьте ее по крайней мере от подробностей ужасной сцены, которая, по-видимому, произошла во время ее сна. Сохраните ей хотя бы чистоту души, раз уж чистота тела утрачена.

— Послушайте меня хорошенько, сударь, — ответил Бальзамо. — Я не заходил в парк дальше вон тех высоких деревьев, что растут перед домом, где живет ваша сестра. Из этого следует, что я не входил в комнату мадемуазель де Таверне, о чем я, впрочем, уже имел честь вам говорить. Что же касается сцены, воздействия которой на сестру вы так опасаетесь, то его почувствуете вы, но не спящая, поскольку я прямо сейчас погружу вашу сестру в магнетический сон.

Бальзамо остановился, скрестил руки на груди, повернулся к флигелю, где жила Андреа, и замер; его лицо с нахмуренными бровями свидетельствовало о невероятном напряжении воли.

— Готово, — опустив руки, бросил он. — Мадемуазель Андреа уже, должно быть, спит.

На лице Филиппа мелькнуло сомнение.

— Вы мне не верите? — осведомился Бальзамо. — Ладно же. Чтобы доказать, что мне не было нужды входить к ней, я сейчас прикажу ей, хоть она и спит, спуститься к нам по лестнице и выйти к тому месту, где мы беседовали в прошлый раз.

— Согласен, — сказал Филипп. — Когда я это увижу, я поверю вам.

— Давайте зайдем сюда, в аллею, и подождем под этими грабами.

Филипп и Бальзамо подошли к указанному месту.

Бальзамо вытянул руку в сторону покоев Андреа.

Но буквально через секунду с другой стороны аллеи донесся шорох.

— Там кто-то есть! — шепнул Бальзамо. — Будьте начеку!

— Где? — спросил Филипп, ища взглядом того, о ком предупреждал граф.

— Вон там, слева за деревьями, — указал Бальзамо.

— А, так это Жильбер, наш бывший слуга, — ответил Филипп.

— У вас есть основания опасаться этого юноши?

— Нет, не думаю. Впрочем, это неважно. Но погодите вызывать сестру, раз Жильбер уже встал, другие тоже могут быть на ногах.

Тем временем перепуганный Жильбер летел прочь со всех ног: увидев Филиппа и Бальзамо вместе, он понял, что погиб.

— Ну так как же, сударь? Что вы решили? — осведомился Бальзамо.

— Сударь, — отозвался Филипп, ощущая невольно распространяемые его спутником магнетические чары, — если ваше могущество действительно столь велико, что вы можете заставить мадемуазель де Таверне прийти сюда, то продемонстрируйте его как-нибудь иначе, только не вызывайте сестру — место здесь открытое, и любой сможет услышать ваши вопросы и ее ответы.

— Поздно, — ответил Бальзамо и, схватив молодого человека за руку, указал ему на окно в коридоре флигеля: строгая, вся в белом, Андреа вышла из комнаты и, повинуясь приказу Бальзамо, уже готова была спуститься по лестнице.

— Остановите, остановите ее! — воскликнул растерянный и в то же время пораженный Филипп.

— Хорошо, — согласился Бальзамо.

Он вытянул руку по направлению к м-ль де Таверне, и та мгновенно остановилась.

Затем, словно статуя командора на пиру у Дон Жуана, секунду постояв, повернулась и возвратилась к себе в комнату.

Филипп поспешил за нею, Бальзамо двинулся следом.

Филипп вошел в комнату почти одновременно с Андреа и, схватив девушку за плечи, усадил ее.

Через несколько секунд в комнате появился Бальзамо и закрыл за собой дверь.

Однако как ни короток был этот промежуток, некто третий успел проскользнуть между Филиппом и Бальзамо и спрятаться в каморке Николь; он понимал, что от предстоящего разговора зависит его жизнь.

148. ОТКРОВЕНИЕ

Затворив за собой дверь и войдя в комнату в тот миг, когда Филипп с ужасом, но и не без любопытства разглядывал сестру, Бальзамо спросил:

— Вы готовы, шевалье?

— Да, сударь, — вздрогнув всем телом, пробормотал Филипп.

— Значит, можно начинать задавать вашей сестре вопросы?

— Прошу вас, — ответил Филипп, глубоко дыша, чтобы избавиться от стеснения в груди.

— Но прежде всего взгляните на сестру, — попросил Бальзамо.

— Я вижу ее, сударь.

— Вы уверены, что она спит, не так ли?

— Уверен.

— И значит, не сознает того, что тут происходит?

Филипп не ответил, лишь с сомнением покачал головой.

Тогда Бальзамо подошел к очагу, зажег свечу и провел ею перед глазами Андреа: зрачки девушки не сузились.