Жорка Блаженный - [28]
Я забрался с головой под одеяло и долго не мог заснуть. Передо мной стоял образ автора, двадцать лет отбарабанившего в тюрьмах и лагерях и сохранившего поэтическую душу. Господи, один уголовник бьет ножом, другой дарит нежную поэзию. И как у меня с автором много схожего! Его не понимали в зонах, меня — на свободе, он для всех только преступник, я — дурак, в жизни он ничего не умеет — только писать стихи, я — собирать бутылки. И женщину мы познали слишком поздно.
Рукопись отнес в журнал «Юность».
Теперь встречаюсь только с Оксаной.
По вечерам из дома не выхожу.
Вике объяснил, что после попытки уголовника меня убить на пушечный выстрел не подойду к дому Татьяны.
Наконец позвонил брат и успокоил: квартиру для обмена нашел, но надо с полгода или более подождать, есть кой-какие неувязки.
Прошло несколько месяцев, как вернулся из Васильевки, и все это время в своем уме. Кажется, излечился. Спасибо Тебе, Господи!
Надо бы радоваться, что здоров, но нет мне веселья в этой жизни. На меня смотрят все также и за глаза называют Жорка-дурак. Лишь одна соседка Нина, моя любовь Ниночка, сталкиваясь со мной в подъезде или на улице, смотрит по-другому. С восторгом! И таинственно улыбается.
Как-то вечером в дверях раздался звонок. Посмотрел в глазок — никого. Пацаны, наверное, балуются, подумал и вышел на площадку. Шагов на лестнице не слышно, но дверь в квартиру Нины приотворена. Что бы это значило, подумал и вернулся к себе.
Дня через два вновь раздался звонок, и все повторилось. Только дверь Нины приотворена чуть шире. В задумчивости постоял перед дверью.
Через неделю опять звонок. На этот раз дверь Нины распахнута во всю ширь. Подумав, переступил порог. В коридоре, на кухне ее нет, и я вошел в зал. В кресле, лицом ко мне, сидела, склонившись над журналом, в темном, с вырезом на груди платье моя любимая Ниночка.
— Добрый вечер, — поприветствовал я.
Нина, подняв голову и внимательно на меня посмотрев, сказала: «Добрый». Помолчав, спросила:
— Как поживаете, Георгий?
— Живу с мечтой о вас! — чем было полно сердце, то и выпалил я.
Она улыбнулась.
— Ты не закрыл, кажется, дверь. Закрой, и свою не забудь.
Быстро вернулся и предстал перед ней.
— Идем на кухню, я тебя кофе угощу.
Она царственно встала, и я пошел следом, любуясь ее походкой.
Нина сварила кофе и поставила вазу с печеньем.
Пили молча. Я глядел на нее и не верил себе. Неужели сижу в квартире женщины, о которой столько мечтал?
Допив кофе, поблагодарил. Чуть помолчав, стал медленно, волнуясь, говорить:
— Прошло много лет, как я написал вам любовное письмо. Но я вас все так же люблю. Вы — единственная женщина, на которую смотрю, как на божество…
Нина слушала, иногда погладывая на меня, а когда замолчал, спросила:
— А как ты заболел?
Подробно объяснил историю болезни и чудодейственное выздоровление после поездки в Васильевку.
Она вздохнула, а я взял ее руку и нежно погладил.
— Нина, я люблю вас!
Она закрыла глаза, я встал и поцеловал ее.
— Ниночка…
— Георгий, не надо… Потом… Потом… Приходи завтра в это же время…
Вернулся к себе, закурил и стал быстро ходить по комнате, не чувствуя тела. Сегодня я — самый счастливый человек! Но почему Нина настойчиво — три раза — звонила мне, приглашая к себе отворенной дверью? Хотя стоп. Ее спальня через стену с моей комнатой, и она слышит, как голосят у меня женщины. Ведь мне же слышно, как она кашляет, когда простывает…
Хорошо, Ниночка, хорошо, я весь ваш и принадлежу только вам!
Взяв фотографию Нины, вставленную в рамку, залюбовался… Как она прекрасна! Хочу любить одну Ниночку, и никто, кроме нее, мне не нужен! Я ненавижу разврат! Скорей бы завтра!
Вечером позвонил Нине, держа большой букет из красных гвоздик. Она, отворив дверь, заулыбалась.
— Здравствуйте, Ниночка!
— Добрый вечер, Георгий.
Поцеловав в щеку, вручил цветы.
Снова кофе, нежные слова и поцелуи…
— Идем, — прошептала она.
Ее кровать — рядом со стеной, за которой — моя тахта! Господи, полжизни спали рядом, в полметра друг от друга!
Нина включила ночник…
Долго объяснялся в любви… Казалось: сейчас свершится чудо, ведь сбывалась мечта моей жизни… И вот я на ней. Застонав, тихо сказала:
— Помедленней, Георгий, помедленней… Вот так, — и принялась меня целовать…
Любовь закончилась так быстро, и я удивился: чудо не свершилось.
Она шептала:
— Ты не осуждай меня, что так получилось. Сын в армии, я одинока… А за стеной возбуждающие голоса женщин…
Я ласкал, целовал Ниночку и долго не мог почувствовать себя мужчиной… Наконец был готов к бою, но наслаждения опять не получил и грустный поплелся в свое логово.
У Габышева есть два дара - рассказчика и правды, один от природы, другой от человека.Его повествование - о зоне. Воздухом зоны вы начинаете дышать с первой страницы и с первых глав, посвященных еще вольному детству героя. Здесь все - зона, от рождения. Дед - крестьянин, отец - начальник милиции, внук - зек. Центр и сердце повести - колония для несовершеннолетних Одлян. Одлян - имя это станет нарицательным, я уверен. Это детские годы крестьянского внука, обретающего свободу в зоне, постигающего ее смысл, о котором слишком многие из нас, проживших на воле, и догадки не имеют.Важно и то, что время не удалено от нас, мы его еще хорошо помним.
«Одлян, или Воздух свободы» — роман о судьбе подростка, отбывающего наказание в воспитательно-трудовых колониях и там, в зоне, постигающего смысл свободы. Время действия — конец 60-х — начало 70-х годов. Книга эта — жестокое и страшное повествование, реквием по загубленной жизни. Роман был опубликован за рубежом, во Франции попал в число бестселлеров.Роман «Из зоны в зону» продолжает тему «Одляна…».Жорка Блаженный из одноименного дневника-исповеди предстает великомучеником социальной несправедливости: пройдя через психиатрическую больницу, он становится добычей развращенных девиц.
О книге: Грег пытается бороться со своими недостатками, но каждый раз отчаивается и понимает, что он не сможет изменить свою жизнь, что не сможет избавиться от всех проблем, которые внезапно опускаются на его плечи; но как только он встречает Адели, он понимает, что жить — это не так уж и сложно, но прошлое всегда остается с человеком…
Этот сборник рассказов понравится тем, кто развлекает себя в дороге, придумывая истории про случайных попутчиков. Здесь эти истории записаны аккуратно и тщательно. Но кажется, герои к такой документалистике не были готовы — никто не успел припрятать свои странности и выглядеть солидно и понятно. Фрагменты жизни совершенно разных людей мелькают как населенные пункты за окном. Может быть, на одной из станций вы увидите и себя.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В жизни каждого человека встречаются люди, которые навсегда оставляют отпечаток в его памяти своими поступками, и о них хочется написать. Одни становятся друзьями, другие просто знакомыми. А если ты еще половину жизни отдал Флоту, то тебе она будет близка и понятна. Эта книга о таких людях и о забавных случаях, произошедших с ними. Да и сам автор расскажет о своих приключениях. Вся книга основана на реальных событиях. Имена и фамилии действующих героев изменены.
С Владимиром мы познакомились в Мурманске. Он ехал в автобусе, с большим рюкзаком и… босой. Люди с интересом поглядывали на необычного пассажира, но начать разговор не решались. Мы первыми нарушили молчание: «Простите, а это Вы, тот самый путешественник, который путешествует без обуви?». Он для верности оглядел себя и утвердительно кивнул: «Да, это я». Поразили его глаза и улыбка, очень добрые, будто взглянул на тебя ангел с иконы… Панфилова Екатерина, редактор.
«В этой книге я не пытаюсь ставить вопрос о том, что такое лирика вообще, просто стихи, душа и струны. Не стоит делить жизнь только на две части».