— Зачем ты это сделала? — уточнил сухой надтреснутый голос, тщетно стараясь, чтобы его голос звучал строго и сурово. — Ника, я тебя спрашиваю!
На том конце провода в суровость старого Повиласа не поверили ни на миг, продолжая щебетать о столь пустячных с точки зрения Мира, но столь важных для детей и их родителей новостях. Не мог старик проявить жесткость по отношению к любимой дочке, а потому лишь кивал, наслаждаясь ощущением расползающейся по лицу робкой улыбки, в которую никогда не поверил бы тот, кто знал этого сурового человека в обычной жизни.
— Могла бы и отдать, — "строго" заметил немолодой мужчина, стараясь даже случайно не встречаться взглядом с человеком, что отражался в зеркале над умывальником. — Иногда нужно просто поделиться, а не бить сразу! Да еще и лопаткой!
Новая трель звуков и радуга чистых и незамутненных детских эмоций вырвалась из динамика, даже как будто сделав и без того солнечный день еще светлее. По крайней мере для одного человека точно.
— Ника, — есть ли смысл изображать суровость, если хитрая девочка все-равно уже поняла, что отец не злится. — Я тебя прошу, будь аккуратнее…
Тяжело хищнице в стане травоядных… Эта маленькая европейская страна, которую он считал своей родиной, слишком погрязла в общечеловеческих ценностях, превратив некогда гордых людей в нечто беззубое и, на его взгляд, непотребное. Однако ему и его дочери среди них жить!
— Что ж, дочка, ты ведь уже достаточно взрослая? — слегка улыбнулся Повилас и, получив самые искренние детские заверения в зрелости собеседницы, продолжил. — Сегодня мы с тобой начнем осваивать сложную и опасную профессию разведчика! О, это ценный воин для родной страны, но подлый шпион для его соперников. А потому главная задача этого храброго и сильного человека — не попасться! Для этого же не нужно сильно выделяться. Всегда помнить, что на важном и ответственном задании! Ну что, готова к получению своей первой задачи в качестве разведчика?
О, конечно, счастливый ребенок был готов на все, лишь бы стать этим самым разведчиком: не бить лопаткой посягнувшего на ее песчаный замок Лукаса, не доводить до белого каления нянечек, метко поражая подвижные мишени сгустками каши и даже вести себя прилично на уроках! Ведь во время важного и ответственного задания любое знание может спасти жизнь! Так говорит отец, а слово его нерушимо. Точка.
До пубертата оставалось еще лет семь…
Убедившись, что небольшой частный детский сад миновала угроза скорого разрушения, Повилас отключил связь, и, опершись слегка подрагивающими пальцами на раковину, все-таки взглянул в глаза своему отражению. Увиденное ему не понравилось совершенно. Нет, он был немолод, хоть и радость отцовства познал лишь пять лет назад, вот только не украшали обычно его глаза настолько глубокие от недосыпа мешки и мрачное даже по его меркам выражение. Мокры в результате исполнения старого приема от всех бед "голову под кран", выполненного еще до звонка дочки, уже начали подсыхать, а, значит, пора было браться за работу.
Выполнив несколько осознанных глубоких вздохов, он прикрыл на мгновение веки, чтобы уже через несколько секунд попытаться напугать отражение привычно собранным и злым взглядом.
Расстояние до второго этажа он преодолел едва ли не одним махом, чтобы уже через несколько секунд начать сражение с мощной системой ограничения допуска, что надежно хранила небольшой тайник в углу спальни. Едва небольшая ниша открылась, Повилас с нетерпением выхватил старую бумажную папку с тесемками, количества охранных заклинаний на которой по своей совокупной мощи было вполне достаточно, чтобы похоронить и пару экселенцов. Этот небольшой домик вообще хранил множество секретов… и скелетов в шкафу. С нетерпением развязав потемневшие от времени лямочки, старик вложил внутрь пакетик с небольшой чешуйкой диктофона, что был способен "пробить" даже системы РЭБ кабинета Магистра. Он занял достойное место среди планов, копий боевых приказов, досье и других достаточно интересных искушенному взгляду вещей. Да, он не мог противиться воле Магистра, но знал, кто заплатит за эти данные великую цену — его собственную жизнь!
Политика — штука грязная, а собранной информации вполне достаточно для строгого медвежьего рыка, что осадит Демидовых и Воронцовых в их справедливом, в общем-то, желании открутить голову старику, который так хочет остаток лет спокойно провести рядом со своей дочкой!
Почему же бумаги до сих пор так и лежали мертвым грузом в защищенном всеми возможностями тайнике? Все просто — детский сад дочери принадлежал Ордену. И условия содержания там были царские. Руководство местного отделения Товарищества вовсе не хотело, чтобы столь опасный зверь как Повилас думал, что его ребенка держат в заложниках.
Чем заняться в госпитале, когда белоснежный потолок уже изучен вдоль и поперек, а от восхитительных медсестричек, по слухам, славящихся не только высоким целительским искусством, но и отзывчивостью, получил по рукам со словами "Куда, больной, с того света только что вернулся!..". Соврали, значит, злые языки. Про руки, конечно, фигурально! Не стал бы аристократ, пусть и не потомственный, столь вульгарно пытаться установить тактильный контакт. Хотя восстанавливающийся тело было очень даже не прочь, но воспитание, чтоб его! Дурацкая ситуация, на самом деле: вокруг столько классных девчонок, а ни-ни. Уже и Демидова, что обосновалась в гостинице при госпитале, по этому поводу прошлась неоднократно, пользуясь тем, что Матвей не всегда был в силах быстро придумать остроумный ответ.
