Жлобские хроники - [19]

Я медленно открыл глаза…

У входа в нору, привалившись к стене, потрясенно таращился на меня Одноглазый. Он вылупил свой единственный глаз и трясся, указывая в мою сторону оттопыренным перстом.

А это так палец по умному называется.

Я перевел взгляд на Марицу и обмер. Маленькая симпатичная бука, глядя мне прямо в глаза, смущенно облизнулась и спрыгнула вниз.

— Я, конечно, слышал, что ты перетанцевал со всеми пигалицами в Долине, что ты Танцор известный, что ты… Но буки! Скок, буки! Ты больной, Скок! Ты…

— Заткнись! — заорал я, — Какие, мать твою, буки?! Здесь только что была Марица и мы… Ты что, не видел ее?

— Видел! Но не здесь! — Одноглазый тряхнул головой, сглотнул, прошипел какое-то ругательство и, снова указав на меня пер… пальцем, для дураков, объявил:

— Я пришел за обещанным! Ты ПОСМОТРЕЛ?

Тихонько застонав, я откинулся на лежанку и закрыл глаза…

О, Марица пришла — воды принесла.

Не-а, ничего не рассказывал. Про искусство говорили. Тебя с вечным сравнивал. Давай скорее садись, дорогая.

Да дураки, вот и ржут. Не обращай внимания.

Помнишь, любовь моя, тот день нашего первого Танца. Как нам было хорошо, как нам…

Все, все, об этом больше не слова. Я просто говорю, что мне было так хорошо, так хорошо, и вот лежу я — о тебе вспоминаю и тут приперся Одноглазый.

Вы меня понимаете, да?

Не обращай внимания, дорогая, это я так о своем.

— А ну вставай, лежебока! Я пришел за обещанным, — Одноглазый ввалился в мою нору.

— А, привет, невоспитанный мой, — быстро сориентировался я. — Ну что ж, как я и предполагал, ничего. Пусто. Кто-то, конечно, был. Может быть даже шпион людей Травы, но не крыса, нет не крыса. А я из-за твоей упертости теперь, видишь, встать не могу, — слабым голосом соврал я.

Стены моей норы окрасились в багровые цвета. Усы Одноглазого страшно зашевелились. Буки в страхе попрятались по углам и желтый дым повалил из ушей учителя. Его ярость была неподдельной.

— Я ВИДЕЛ МАРИЦУ ВЫХОДЯЩЕЙ ОТ ТЕБЯ И ГОВОРИЛ С НЕЙ! — проорал он мне в ухо.

— Когда ты умрешь, из тебя выйдет неплохой демон, — попытался успокоить его я.

В ответ Одноглазый поднял страшно скрюченные руки над головой, воздух между ними сгустился, и ярко фиолетовые слезы поползли из глазниц его по плечам, по рукам к разгоравшимся алым когтям. Тело его невообразимым образом выгнулось назад и выпяченный живот засверкал сквозь доспехи серебром. Одноглазый резко выпрямился, малиновая молния сорвалась с его ладоней и прошибла меня до самой задницы!

Ну ладно-ладно, пошутил маленько. Какая, мать её, молния! Но согласитесь — забавно, да? Одноглазый — злой колдун! На самом деле он просто с легкостью схватил меня за грудки и начал бешено трясти.

— Если ты, <пип>, не посмотришь, <пип, пип>, сейчас же, <пип>, то я <пип, пип, пип>…

Вот так! Упав обратно на лежанку, я нашел в себе силы с уважением посмотреть на Одноглазого и, продолжая стучать зубами, спросил:

— Почему ты не учил меня таким дивным словам, о Учитель?

— Сейчас я сажусь напротив и внимательно слежу. Если мне только покажется, что ты не смотришь, я… я…, клянусь мамой, что-нибудь сделаю с тобой! — как-то очень нехорошо сказал Одноглазый.

Я лег на спину и закрыл глаза. Неслыш бы сожрал мной самим же открытый во мне дар. Во влип, так влип. Как он это сказал? “Клянусь мамой”. Страшная клятва. Сказал — сделает.

Окружающий мир сделался серым, сумеречным, краски поблекли. Тяжелые зеленые нити зашевелились в воздухе, будто толстые черви. Я дотронулся до одной из них и Мировой Дракон, шурша радужной чешуёй, обернулся вокруг меня. Полыхнув золотыми глазами, он отдал мне Чашу Могущества, которую хранил испокон веков. Я знаю, уверен наверняка, что он ненавидит меня. Будь его воля, он сожрал бы Великого Скока, но… Создавший Мир выбрал человека, а не его. С наслаждением втянув в себя дрожащий от напряжения воздух, я задержал дыхание, потёр Чашу и опустил лицо в кипящую силу Власти над Миром…

Свой, мать его, дар, одни неприятности от него, я открыл случайно. С детства мне, видите ли, хотелось поймать момент начала сна. Как и многие из вас, наверное, ждал, ждал бывало и…

Но вот, однажды — открытия всегда происходят вдруг — опытная Лень напала на меня. Напала коварно, в середине дня. Только я сытно поел, много попил, и куда-то там хотел пойти, как она и говорит: ”Не ходи, полежи”. Томно так, очаровывающе, волшебно говорит. Ну что я вам объясняю, вы сами знаете. Ну, послушался ее. Лег. Лежу, глаза закрыл, а сон не идет. Вот, думаю, зараза, обманула таки. От нечего делать стал разглядывать черно-серые, постоянно меняющиеся перед глазами пятна. Дай, думаю, поймаю начало сна. Ну и стал сосредоточенно пялиться на возникающие под веками картинки.

Вы все много раз слышали, как наш Копающийся в Мозгах, Рожа утверждал, что если рассматривать грязные пятна на стенах или пачкотню Малявки и говорить Роже, что ты там видишь, то он, Рожа, скажет тебе, кто ты есть на самом деле. Брехня. Если я всегда вижу только пигалиц, то я что, пигалица, что ли?

Ну вот, лежу я, рассматриваю прыгающие перед глазами пятна, наслаждаюсь. Вот танцующая пигалица, вот зовущая, вот часть от пигалицы, вот серые облака вместо пигалиц заклубились, вот между облаками светло-серый просвет появился, а за ним местность какая-то незнакомая, постоянно меняющаяся, уцепиться взглядом не за что.