Жизор и загадка тамплиеров - [62]

Консистория начала заседать 29 мая 1308 года. Один из советников короля, Гильом де Плезиан, выступил на ней с речью. Он утверждал, что преступления, в которых обвиняли тамплиеров, «общеизвестны, неоспоримы, более ясны, чем полуденный свет», и умолял папу высказаться в защиту христианской веры. Среди участников заседаний, архиепископы Нарбоннский и Буржский, ранее слывшие скептиками, объявили, что убеждены предоставленными доказательствами. Однако Климент V произнес долгую и двусмысленную речь, так, в конце концов, не сказав ничего определенного. Он признал, что ранее он любил тамплиеров, но теперь готов возненавидеть их всей душой — если, конечно, они совершили то, в чем их обвиняют. В этой речи папа коснулся и злоупотреблений. Так, он упомянул, что арест храмовников был проведен не по правилам и налицо протокольные нарушения. Более того, он намекнул на применение пыток. Конечно, заключил Климент, силу можно применять, но только после тщательных раздумий. Это выступление привело в ярость короля и его советников. 14 июня Гильом де Плезиан снова взял слово и яростно набросился на понтифика, публично предупредив его: если он не хочет действовать так, как требуют его сан и долг, тогда все «те, кто имеют отношение к этому делу, будут призваны на защиту истиной веры».

Климент в который раз обошел все подводные камни и оттянул свое решение. Но поскольку он знал, что король никогда не признает себя побежденным, он задумал дать последний шанс тамплиерам. Он приказал предстать перед ним и его ближайшим окружением семидесяти двум арестованным членам ордена, чтобы выслушать их без угрозы пытками. По мысли папы, именно тогда или никогда можно было узнать правду. Итак, безо всякого силового давления — это подтверждено — семьдесят два храмовника повторили все свои предыдущие признания.

Вот ключевое событие для понимания процесса тамплиеров. После этого никто уже не мог сказать, будто тамплиеров не в чем упрекнуть и они стали безвинными жертвами произвола. Их было в чем обвинять, но только с точки зрения ортодоксального католичества, и сами допрашиваемые это признавали. А вот что скрывалось за этим в реальности — совсем другая проблема.

«У нас нет протоколов этих слушаний, они находятся в архивах Ватикана. Но они известны благодаря… Наполеону, который был увлечен делом тамплиеров и приказал захватить в Риме секретные архивы. Возможность их прочитать была, и Рейнуар проанализировал их до того, как они были возвращены. В них не было найдено чего-то существенно нового, тем более не нашли и ключа к загадке тамплиеров; но известно, как минимум, что эти документы широко подтвердили материалы предыдущих допросов; к тому же и Климент V ясно об этом скажет».

Вот тогда папа Климент объявил о своей воле в булле от 12 августа 1308 года. Он подтвердил, что участь ордена зависит только от него одного, но проблема слишком сложна и серьезна, чтобы он мог вынести окончательное решение сразу. Он учредил комиссию, в главе которой поставил архиепископа Нарбоннского, выбранного за его беспристрастность (он отказался скрепить печатью постановление об аресте тамплиеров), а в помощь ему назначил трех епископов и компетентных монахов. Эта комиссия должна была в течение двух лет представить свой отчет о расследовании. Затем, различая сам орден — зависевший только от него — и отдельных членов ордена, понтифик передал их в ведение инквизиции, оставив за собой право судить четырех высших сановников, участь которых он собирался решить позднее.

Большинство французских епископов ненавидели тамплиеров. Другие монашеские ордена — тоже. Особенно яростными врагами были доминиканцы, причем не по духовным мотивам, а исключительно по прозаической причине: тамплиерам часто доставались выгодные церковные бенефиции, на которые претендовали доминиканцы. Небесполезно будет упомянуть, что в многочисленных епархиях с тамплиерами обращались из рук вон плохо, пытали их или отправляли на костер, как в Париже и Сансе, где архиепископ, брат Ангеррана де Мариньи, был беззаветно предан Филиппу Красивому. В любом случае, комиссия выслушала и другие признания, иногда более развернутые и обстоятельные, чем раньше; однако большинство тамплиеров признались добровольно, без применения силы. Тем не менее в других странах все обстояло по-иному.

В Португалии монарх просто отказался арестовать рыцарей Храма. В Кастилии начали следствие, но оно не привело ни к каким ощутимым результатам. В Арагоне епископы провели расследование, но остереглись выносить обвинительный приговор храмовникам. В Англии дело закончилось компромиссом, в результате которого большинство тамплиеров даже не тронули. В Германии почти все они были оправданы: те же члены, которые подверглись осуждению, были наказаны за свои личные преступления. То же самое происходило на Кипре. Решительно, процесс тамплиеров был прежде всего французским делом: в других европейских странах ордену никогда не удавалось достигнуть такого могущества, как во Франции, и создать такую плотную сеть орденских резиденций. Поэтому угроза со стороны рыцарей Храма была гораздо меньшей, а ненависть к ним — значительно слабее.