Жизнеописание Л. С. Понтрягина, математика, составленное им самим - [106]
Появление этого ответа в печати очень обрадовало меня. Оно показало, что не все американские математики, в том числе и евреи, находятся во власти сионистов.
Мне хочется понять, почему я стал объектом столь злобных нападок со стороны сионистов. В течение многих лет я широко использовался еврейскими советскими математиками, оказывал им всяческую помощь. В частности, я помог Рохлину выбраться из проверочного сталинского лагеря и устроиться на работу. Я даже готов был поселить его в своей квартире. Теперь они об этом уже не помнят. Правда, в конце 60-х годов, когда я понял, что используюсь евреями в их чисто националистических интересах, я перестал оказывать им помощь, но вовсе не стал действовать против них. Таким образом, долгое время сионисты считали меня своей надёжной опорой. Но в конце 60-х годов лишились её. Возможно, что именно поэтому у них и возникло ощущение, что я являюсь как бы предателем их интересов.
В 69-м году на конференции в Грузии я впервые почувствовал некоторую недоброжелательность со стороны евреев. Непосредственной причиной этого, я думаю, было то, что я пресёк попытку Болтянского присвоить работы нашего коллектива, приостановив печатание его книги. Это произошло в конце 68-го года. Болтянский, который до этого был моим верным учеником, который много раз пользовался моей поддержкой в разных случаях (например, я добился его зачисления в Стекловский институт и поддержал его кандидатуру в Академии педагогических наук в члены-корреспонденты), сильно обозлился на меня за мои действия и стал жаловаться на меня евреям, истолковывая мои действия как антисемитские, направленные против него как еврея.
Осенью 69-го года, когда я был в Стэнфорде, я ещё не чувствовал никакой враждебности со стороны евреев. Напротив, профессор Шифер и его супруга очень доброжелательно отнеслись ко мне. Но на обратном пути, при остановке в Нью-Йорке, я почувствовал что-то со стороны Липмана Берса и его окружения. Что-то здесь уже изменилось, и не было того подлинно дружественного отношения, которое было раньше.
Мне захотелось рассказать широкому кругу советских учёных о сионистской активности в области математики. В своём выступлении в марте 80-го года на Общем собрании Академии наук я затронул этот вопрос. Привожу соответствующий отрывок из стенограммы моего выступления.
«Разрешите мне ещё остановиться на международных вопросах, поскольку этот вопрос актуальный. В последнее время наблюдается такое явление, что наши математические международные конгрессы используются в политических целях. Активными деятелями в этой области являются американские сионисты.
На конгрессе в Ванкувере в 1974 году был устроен небольшой митинг, который ставил своей задачей защиту советского математика, который нам не известен. Примечательно, что об этом мероприятии мы знали за три месяца. Но на конгрессе нам сообщили, что митинг организован по только что полученной просьбе Сахарова. Остановлюсь на конгрессе в Хельсинки, где антисоветская деятельность приобрела большой размах. Среди участников конгресса был распространен рукописный документ, где советское государство и...
Президент А. П. Александров: — Ваше время истекло.
Л. С. Понтрягин : — Разрешите мне ещё несколько минут.
А. П. Александров: — Нет, нисколько нельзя.
Л. С. Понтрягин: — Анатолий Петрович, Вы сами говорили полтора часа вместо 20 минут (смех в зале). Я впервые выступаю с этой трибуны на Общем собрании, и тот вопрос, о котором я хочу говорить, важен.
В Хельсинки был распространён рукописный документ, направленный против советского правительства, против советских математиков. Позже на основании этого документа была публикация в "Заметках американского математического общества" (ноябрь 1978 года статья "Положение в советской математике")».
Я просил своего помощника зачитать краткие цитаты из этой публикации.
Цитата: "Дискриминация евреев в этой области началась в последнем десятилетии. Ярким примером является история «Математического сборника». После смерти И. Г. Петровского в 1973 году была назначена новая редколлегия во главе с Понтрягиным..." И дальше идёт таблица, из которой следует, что при Петровском было 34% еврейских работ, при моей редакции — 9%. Это рассматривается как антисемитизм. Причём только проценты принимаются во внимание. Не указывается ни одного случая отклонения хорошей работы автора еврейской национальности. Да таких случаев и не было! Цитата далее: "Дискриминация против еврейской молодёжи началась на Украине. Например, в 1948 году от одной трети до половины студентов Одесского института были евреями. В 1952 году евреи составили лишь 4% от вновь поступивших..." Значит, 34% — хорошо, 9% — уже антисемитизм. От одной трети до половины — хорошо, 4% — уже антисемитизм.
Я считаю, что это расистские требования, а с расизмом мы должны бороться. На эти публикации последовала реакция также в печати.
Я уже отметил, что клеветническая кампания сионистов не отразилась на моём положении в Советском Союзе. Но из-за неё я утратил чувство безопасности. Советские евреи, оповещённые «Голосом Америки» и «Би-Би-Си» о том, что я антисемит, должны, естественно, испытывать ко мне чувство вражды, не зная сути дела. Поэтому я не исключаю возможности открытого нападения на меня. При желании они могут причинить мне вред, не вызвав при этом никакого подозрения.
Константин Петрович Победоносцев — один из самых влиятельных чиновников в российской истории. Наставник двух царей и автор многих высочайших манифестов четверть века определял церковную политику и преследовал инаковерие, авторитетно высказывался о методах воспитания и способах ведения войны, давал рекомендации по поддержанию курса рубля и композиции художественных произведений. Занимая высокие посты, он ненавидел бюрократическую систему. Победоносцев имел мрачную репутацию душителя свободы, при этом к нему шел поток обращений не только единомышленников, но и оппонентов, убежденных в его бескорыстности и беспристрастии.
Заговоры против императоров, тиранов, правителей государств — это одна из самых драматических и кровавых страниц мировой истории. Итальянский писатель Антонио Грациози сделал уникальную попытку собрать воедино самые известные и поражающие своей жестокостью и вероломностью заговоры. Кто прав, а кто виноват в этих смертоносных поединках, на чьей стороне суд истории: жертвы или убийцы? Вот вопросы, на которые пытается дать ответ автор. Книга, словно богатое ожерелье, щедро усыпана массой исторических фактов, наблюдений, событий. Нет сомнений, что она доставит огромное удовольствие всем любителям истории, невероятных приключений и просто острых ощущений.
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эту книгу можно назвать книгой века и в прямом смысле слова: она охватывает почти весь двадцатый век. Эта книга, написанная на документальной основе, впервые открывает для русскоязычных читателей неизвестные им страницы ушедшего двадцатого столетия, развенчивает мифы и легенды, казавшиеся незыблемыми и неоспоримыми еще со школьной скамьи. Эта книга свела под одной обложкой Запад и Восток, евреев и антисемитов, палачей и жертв, идеалистов, провокаторов и авантюристов. Эту книгу не читаешь, а проглатываешь, не замечая времени и все глубже погружаясь в невероятную жизнь ее героев. И наконец, эта книга показывает, насколько справедлив афоризм «Ищите женщину!».
Оценки личности и деятельности Феликса Дзержинского до сих пор вызывают много споров: от «рыцаря революции», «солдата великих боёв», «борца за народное дело» до «апостола террора», «кровожадного льва революции», «палача и душителя свободы». Он был одним из ярких представителей плеяды пламенных революционеров, «ленинской гвардии» — жесткий, принципиальный, бес— компромиссный и беспощадный к врагам социалистической революции. Как случилось, что Дзержинский, занимавший ключевые посты в правительстве Советской России, не имел даже аттестата об образовании? Как относился Железный Феликс к женщинам? Почему ревнитель революционной законности в дни «красного террора» единолично решал судьбы многих людей без суда и следствия, не испытывая при этом ни жалости, ни снисхождения к политическим противникам? Какова истинная причина скоропостижной кончины Феликса Дзержинского? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в книге.