Жизнь замечательных людей и зверей - [10]
Освободив из плена Муссолини, Отто Скорцени стал фаворитом Гитлера и получил возможность брать в свое спецподразделение лучших специалистов диверсионного дела. Гауптштурмфюрер (капитан) Фёлькерзам стал начальником штаба и главным помощником «человека со шрамом», занимаясь подготовкой всех важных операций. Так он разработал планы похищения маршала Петэна и убийства маршала Тито, однако эти акции в последний момент были отменены. Зато в октябре 1944 г. Фёлькерзам рассчитал и провел как по нотам фантастическую операцию «Панцерфауст». (Скорцени подробно описывает ее в своих мемуарах, переведенных на русский, но, как обычно, блистает там главным образом он сам.)
Коротко расскажу. Венгерский диктатор Хорти через своего сына вел тайные переговоры с Советским Союзом о выходе из войны. Только что то же самое проделала Финляндия, но Финляндия была от Рейха далеко, а через Венгрию у нашей армии появился бы прямой выход к германской границе, и война закончилась бы на несколько месяцев раньше.
В Будайском замке. Слева Скорцени, мой экс-прототип справа
Диверсанты сначала напали на охрану Хорти-младшего, скрутили его, закатали в ковер и переправили самолетом в Рейх. Когда диктатор, несмотря на похищение сына, всё же объявил о выходе Венгрии из войны, отряд Скорцени – Фёлькерзама внезапным ударом захватил Будайский замок, резиденцию Хорти, почти без боя, с минимальными потерями. Хорти был смещен, во главе Венгрии встал Салаши, и война продлилась столько, сколько продлилась. (В марте 1945, за два месяца до победы, мой отец чуть не погибнет в мясорубке под Секешфехерваром – чтоб тому Фёлькерзаму провалиться с его талантами.)
Потом была масштабная диверсионная операция «Гриф» – в Арденнах, где Фёлькерзам, говоривший по-английски не хуже, чем по-русски, вредил как мог непуганым американцам. А потом дела у Рейха стали совсем плохи, и Гитлеру пришлось забивать гвозди микроскопом.
В январе 1945 года элитный «Ягдфербанд-Ост» («Охотничий отряд – Восток») во главе с Фёлькерзамом был брошен на затыкание дыры в прорванном фронте. Против советских танков и артиллерии навыки диверсионно-разведывательного мастерства были бесполезны. Из восьмисот человек выжили пятнадцать. Пробиваясь к своим, они тащили на носилках смертельно раненого командира – это о многом говорит.
Вот такой у нас в ту войну был противник. Когда-то один счастливец, вернувшийся с фронта одноруким, зато живым, сказал мне, юнцу: «Знаешь, я не верил, что мы их победим. И сейчас не понимаю, как у нас это получилось».
Эта фраза произвела на меня большее впечатление, чем все серии киноэпопеи «Освобождение» вместе взятые. Верили – не верили, но ведь победили же.
Детский возраст криминалистики
Читаю историю британской криминальной полиции, написанную сэром Бэзилом Томсоном (1861–1939).
До чего же трогательно выглядят первые успехи дедукции, восхищавшие современников!
Первым гением уголовного сыска в Англии был полковник Томас де Вейль (1684–1746), прославившийся храбростью, любвеобильностью (после него осталось 25 законных детей, сколько незаконных – неизвестно) и фантастической по тем временам проницательностью.
Главный триумф дедукции у де Вейля был следующий.
Однажды ограбили посудную лавку, причем в замке остался кончик ножа, которым преступник воспользовался вместо отмычки.
Сэр Бэзил Томсон
Через некоторое время сыскался подозреваемый. Но вот беда – этот человек упорно отрицал причастность к краже. И тут де Вейль блеснул креативом. «Не одолжишь ли мне свой ножик, приятель?» – невинным тоном осведомился он. Что было дальше, вы догадываетесь. Взломщику и в голову не пришло выкидывать хорошую вещь только из-за того, что у нее отвалился крошечный кусочек лезвия.
И весь Лондон ахнул, поразившись уму и находчивости полковника де Вейля.
Другая история, случившаяся в более утонченные времена, в двадцатые годы XIX века, так и осталась бы неразрешимой загадкой, если б не случайность.
Обокрали почтовую карету. Подозреваемого вскоре нашли по приметам и схватили. Это был некий Том Партридж. При опознании на него указали очевидцы.
Взгляд де Вейля прямо насквозь пробирает
Но арестованный клялся, что невиновен, и вообще держался как-то очень уж уверенно. На суд он привел целую дюжину свидетелей, людей вполне уважаемых, которые подтвердили, что в день кражи обвиняемый находился совсем в другом месте. Суду оставалось только оправдать подсудимого.
А пару лет спустя прокурор, оставшийся с носом, случайно увидел Партриджа на улице. Решил за ним проследить – чтобы на всякий случай знать, где теперь проживает тот, кого он считал ушедшим от заслуженного наказания преступником. Том подошел к какому-то дому, крикнул: «Эй, открой дверь!» – и из окна высунулся… еще один Том Партридж.
Очевидцев было примерно столько, сколько изображено на этой картинке
То есть, собственно, не Том, а Сэм – его брат, с которым они были совершенно на одно лицо.
Подлинный Джекил>-Хайд
Я всегда считал повесть Стивенсона «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда» плодом писательского воображения, фантастической притчей на вечную тему двуединости человеческой души, в которой не стоит сегрегировать Зло от Добра.
