Жизнь за грезы, или Околдованная женщина - [57]

Нажав одну кнопку с рисунком удара молнии, Герман увидел светящийся экран и множество двигающихся существ. Он мгновенно нажал на другую кнопку, на которой был тот же рисунок, но в обратном направлении. Светящийся экран мгновенно погас.

Потом он нажал кнопку с рисунком сопла двигателя, и корабль задрожал и стал подпрыгивать вверх и вниз. Герман нажал рядом расположенную кнопку с соплом в другую сторону, и все сразу успокоилось. Это были кнопки управления двигателями.

Так Герман упражнялся в нажатии кнопок, как на клавишах пианино, и сделал для себя вывод, что он уже почти освоил управление кораблем. Теперь наступал самый ответственный момент. Момент взлета. А куда я полечу, подумал Герман. Ведь пути полета я не знаю. Тогда он вышел из корабля, подошел к родному спускаемому аппарату, вошел в него и снял радиостанцию и телевизионную установку. Перенес все это в корабль и присоединил установки к пульту электропитания корабля.

Немного подумав, включил радиостанцию. Что-то зашумело, затрещало, и послышался сигнал родной Земли. Потом Герман включил телевизионную установку — и «чудо!» — он увидел свой родной земной Пункт управления и работающих там людей. Попытался говорить, но ответа из Пункта управления Земли не было. Что происходит? Почему вижу я на телеэкране земной пункт управления, видимо, и Земля меня видит. Но почему же ничего не слышно?

Герман лихорадочно искал кнопки и ручки на панели управления возле экрана, но все пока что оказывалось безуспешным. О Боже! — взмолился Герман, помоги мне и Земле! В этот самый миг он услышал треск и слабый голос Земли. Говорил кто-то из земного Пункта управления полетами. Но разобрать, что он говорил, Герман не сумел. Заглушал какой-то треск. Было понятно, что это какие-то помехи. Но что это за помехи и какого происхождения, Герман понять не мог. Видимо, это неправильное соединение двух аппаратов — земного и инопланетного, кому принадлежал корабль. Герман пытался как-то успокоиться и как-нибудь устранить неполадки. Но пока что ему это не удавалось.

Спокойно, Герман, говорил себе он, внимательно проверь все. Прежде всего проверь правильность и надежность соединений. Сердце его трепетало, от волнения и нервного перенапряжения у Германа дрожали руки, и он, видимо, допускал какие-то неточности в нажатии кнопок и повертывании ручек настройки. Он волновался. Может быть, он был бы более спокоен, если бы на телеэкране не видел Землю и свой родной Пункт управления полетами. А теперь, когда все видно, но ничего не слышно, волнение усилилось, и он не знал, что сделать для устранения неполадок. Герман волновался. Но это еще больше усугубляло положение дел, создавшееся на это время.

Герман выключил аппарат телевидения и радио, посмотрел вперед и по сторонам, тихо сказал сам себе: что же это получается, Герман Алексеевич? Что же ты не можешь взять себя в руки? Надо спокойно все обдумать, проверить и найти неисправности. В таком волнении и нервном состоянии ты, уважаемый Герман Алексеевич, допускаешь одну ошибку за другой, еще больше начинаешь нервничать, а это делу не помогает, а все усугубляет. Успокойся, дорогой!

Герман посмотрел вперед. Перед кораблем простиралась ровная безжизненная полупустыня. На сколько он мог видеть впереди — была ровная поверхность. Не было ни бугров, ни впадин. Будто бы кто-то специально выровнял эту поверхность и специально приспособил ее под взлетную полосу корабля. Это немного успокоило Германа, и он подумал: если в корабле не будет никаких других неполадок, то с этой равнины легко можно взлететь, подняться ввысь и полететь по выбранному курсу. Но кто же мне укажет этот курс? Кто его выберет? Этот сложный вопрос без помощи извне самостоятельно я не решу. Помочь может только родная Земля и те, кто работает на земном пункте управления. Опять он вернулся мысленно к тому же вопросу, который его так расстроил.

Герман встал с командирского кресла, вышел из корабля и направился к своему родному спускаемому аппарату. Вошел в него, осмотрелся и внимательно осмотрел места, где стояла радио- и телевизионная аппаратура, перенесенная отсюда в космический корабль. Осмотр показал, что аппаратура снята поспешно, неаккуратно и некоторые разъемы демонтированы с нарушением требований инструкции. Нехорошо... Очень нехорошо, Герман Алексеевич, так небрежно относиться к выполнению работ. Работ, требующих внимания и особой аккуратности. Тем более что это работы по демонтажу своей, родной техники. А что же будет при работе с незнакомой инопланетной техникой и приборами? Нехорошо... Ох, как нехорошо!

Герман пожурил сам себя за невнимательность и небрежность в работе и приступил к обследованию и особо внимательной проверке сделанного.

При осмотре он обнаружил недемонтированный узел усиления звука. Взял его в руки, посмотрел на него и сказал: «А как же, Герман Алексеевич, — опять обращаясь к самому себе, — ты хотел слышать и, чтобы тебя слышали, вот без этой штучки?» Эх, голова садовая. Собрал все забытые в прошлый раз детали и захватил монтажную схему, еще раз не только осмотрел, но и досконально ощупал руками все места ранее находившейся здесь аппаратуры и отправился в инопланетный космический корабль с надеждой на успех.