Жизнь взаймы (в сокращении) - [21]

Я уже знал, что у нее была дочь, которая умерла в раннем детстве, но я не знал, что ее звали Дженнифер.

— Мне очень жаль, — сказал я.

— Я прочла ваши статьи. — Она улыбнулась. — Как и все в нашем городе. Я только хочу, чтобы вы знали, что меня не было с вами и с Дженнифер и что Бен, мой муж, двадцать лет как умер. Я понимаю, вы думаете, что все было так, как вы описали, но…

— Мы стараемся выяснить, что случилось на самом деле, — сказала Элли.

Дженис посмотрела на нее и кивнула:

— Я тоже.

Меня удивило это ее замечание.

— Что вы имеете в виду?

— Сейчас покажу. — Она встала.

Вслед за ней мы прошли в комнату, которую занимали мы с Джен. Обставленная как уютный кабинет, она, так же как и все остальные комнаты в доме, была заполнена безделушками, картинками, фотографиями.

— Я была в отпуске. Поехала на недельку к брату в Южную Каролину… как раз перед тем, как вы появились в Ардморе.

Она подошла к стене и поправила картинку. На большинстве из них была она с мужчиной, вероятно, предположил я, своим покойным мужем. Это был не тот мужчина, которого я помнил.

— Когда я вернулась, кое-что изменилось. По мелочи, но я все же заметила.

— Что именно? — спросил я.

— Что-то не на месте. Нескольких фотографий не было, вещи на столике лежали не в том порядке. Когда семьи больше нет, то живешь с вещами. Они — мои воспоминания. Я точно знаю, где что. Я могу, закрыв глаза, описать каждый предмет в комнате.

— Изменения произошли, когда вас не было?

Она кивнула.

— Могу привести по крайней мере пять примеров. Не знаю, что и думать. Двери были заперты, сигнализация молчала. Опять же, ничего не пропало, это не ограбление.

Я ей верил, но, как и все остальное, это не имело смысла. Мы еще немного поговорили, но так ни к чему и не пришли.

Когда мы уходили, Элли сказала:

— Извините нас за то, что вам пришлось пройти через это.

Они обнялись. Потом Дженис, разомкнув объятия, отступила.

— Моей Джен сейчас было бы примерно столько же лет, сколько вам, — сказала она и снова обняла Элли.

Наконец мы ушли, но встречаться с кем-либо еще было уже поздно, да нам уже и не хотелось — оба мы чувствовали некоторую опустошенность после событий сегодняшнего дня.

— Нет смысла ехать в Нью-Йорк вечером, чтобы утром снова вернуться сюда, — сказал я.

Элли кивнула, соглашаясь:

— У выезда из города есть гостиница «Хэмптон».

Я тоже ее заметил. Мы поехали туда и заняли два номера, а потом спустились в ресторан поужинать.

Ни ей, ни мне не хотелось говорить о нашем расследовании; мы так долго были поглощены им, что сейчас всей душой стремились хоть на время забыть о нем. Так что мы говорили о чем угодно — о детстве, о политике, о спорте, о том, что нам нравится делать.

Я не уставал удивляться, как легко мне с Элли; кажется, она испытывала ко мне те же чувства. Может быть, нас объединяла потеря, может быть — общая цель, но мы поладили сразу — со мной такое бывало нечасто. Даже молчать с ней было хорошо.

Мы не слишком разговаривали, зато мы пили. Больше чем обычно, хотя и не допьяна. Столько, сколько нужно, чтобы стало хорошо, потому что давно уже ни ей, ни мне не было хорошо.

Мы вышли из ресторана последними, что, впрочем, не свидетельствовало о нашем декадентстве, ибо он закрывался в одиннадцать. Наши комнаты были на четвертом этаже, так что мы поднялись туда на лифте и пошли по коридору.

То, что произошло потом, вряд ли можно объяснить тем, что мы выпили, но я не слишком ясно это помню. Элли открыла дверь в свою комнату и обернулась ко мне, наверное, сказать «спокойной ночи». Я ее поцеловал — или она меня. Она втянула меня в комнату — или я ее. И уже в следующий миг мы оказались в постели.

В тот миг это было абсолютно правильно.

Я проснулся в семь утра, мучаясь вопросом, как преодолеть неловкость, но Элли блестяще решила его.

— Ричард, это случилось. Этого не изменишь. Но — вчера. А нам нужно сосредоточиться на сегодняшнем дне и на завтрашнем.

— И никакого чувства вины?

Она нежно коснулась моей щеки.

— Времени нет. Может быть, потом.

Спустившись вниз, мы позавтракали и выехали из гостиницы. У меня был список из четырех адресов клиентов Фрэнка Донована в Ардморе, и мы решили посетить всех.

Первым шел небольшой домик на окраине города — его обитатели сказали, что они купили этот дом всего три недели назад и что прежние владельцы переехали куда-то на Средний Запад.

Следующие клиенты, Рита и Дональд Черч, жили всего лишь в трех кварталах от дома миссис Райан. К нам они отнеслись так, словно к ним пришли Брэд Питт с Анджелиной Джоли; меня они воспринимали как самую настоящую звезду. Они вспомнили, что вызывали Фрэнка, когда у них протекла труба и залило подвал. Им было под семьдесят, они были на пенсии, и вряд ли их что-то связывало с убийством, решили мы с Элли.

Наша третья остановка — Ардморская центральная больница, куда Фрэнк за последние два месяца приходил трижды. Больница была больше, чем я ожидал; гораздо больше крошечного домика, куда меня отвезли в день, когда исчезла Джен. Она представляла собой три обширных двухэтажных здания с небольшой пристройкой, раскинувшиеся на немаленькой территории, обустроенной как кампус. В приемном покое нам сказали, что больница обслуживает людей, живущих в радиусе двадцати пяти миль. А также что руководит больницей доктор Харолд Гейтс. Мы попросили, чтобы он нас принял; я сказал, что я из журнала «Манхэттен».