Жизнь взаймы (в сокращении) - [11]

— Серьезно? — удивленно спросил он. — Я был уверен, что ты откажешься! У нас столик на двоих…

— Отлично, — сказал я. — Значит, эти двое — мы с Джоном.

— Я найду столик побольше.

И нашел. Когда я прибыл на место, вся поверхность стола была заставлена тарелками с едой и бутылками с пивом. Началась игра «Никсов», и мы почти не разговаривали до перерыва, как того требовал принятый в спорт-барах этикет. Разговор все равно не клеился — они явно не знали, спрашивать меня о Джен или не надо.

В перерыве показали небольшой репортаж об очередном матче Суперкубка. Я полностью оторвался от реальности и даже не знал, что в тот вечер играют «Колтс» и «Пэкерс». Вилли полагал, что «Пэкерс» выиграют, и, значит, Джон был уверен, что «Колтс» порвут их в клочки.

— Если они справились с «Редскинс», почему бы им не разделать «Колтс»? «Колтс» слишком одномерные, — сказал Вилли.

— Как можно быть «слишком одномерным»? — возразил Джон. — Ты либо одномерный, либо нет.

— У этого качества есть разные степени. — Спор принял интеллектуальный оборот. — Но так или иначе, они их разделают.

— «Колтс» никто не разделает, кретин.

Я уже не слушал.

— «Пэкерс» выиграли у «Редскинс»?

Они разом посмотрели на меня.

— Ну да, — ответил Вилли. — А что?

— А «Джайантс»? Они выиграли у «Редскинс» и вышли в плей-офф. Почему тогда «Редскинс» играли с «Пэкерс»?

Они переглянулись — с сочувствием и беспокойством.

— Рич, — терпеливо начал Вилли, — «Редскинс» побили «Джайантс» и вышли в плей-офф. Самый странный конец матча за всю историю НФЛ. И ты об этом ничего не знаешь?

— Я видел этот матч, — сказал я, не упомянув, что видел его с Джен. — «Джайантс» выиграли. С небольшим преимуществом, но я не помню, чтобы в конце было что-то странное.

Они смотрели на меня с недоверием, так что я добавил:

— Я точно не ошибаюсь!

Джон начал объяснять, очень медленно и отчетливо:

— В последнем периоде «Джайантс» остановили их на четвертом дауне, и тут вашингтонский ресивер поймал мяч ногой на границе очковой зоны. Возник спорный момент, и пришлось ждать минут десять, пока не объявили, кто вышел в плей-офф.

Я помнил последний период… но не этот эпизод.

Джон продолжал:

— Вечером того же дня показали видеозапись, сделанную с трибун под другим углом. Ресивер стоял за пределами очковой зоны, но пересматривать решение было уже поздно.

— Решили в пользу вашингтонцев, так что «Редскинс» выиграли.

— Ты не помнишь этот матч? — спросил Вилли.

На самом деле матч-то я помнил, и помнил хорошо. Когда я пересказал большую его часть, Вилли и Джон сказали, что я совершенно прав. Но до настоящего момента я был уверен, что «Джайантс» выиграли. А они проиграли.

Как такое возможно?

— Я хочу воссоздать свою жизнь, по крайней мере ту ее часть, что забыл. — Мы с Элли разговаривали в «Карнеги Дели». Я выбрал это кафе, потому что не мог придумать места, более далекого по духу от «маленького городка в Висконсине». Хаотичный поток посетителей направлялся прямо к большим столам — тут все сидели бок о бок с незнакомцами. Официанты довольно-таки бесцеремонны. Они никогда не записывали заказов, обслуживая стол на двадцать человек, а когда вы озвучивали свой выбор, лишь небрежно кивали. Но если они и ошибались, то я ни разу не замечал. Это и был Нью-Йорк, чистой воды Нью-Йорк.

Элли была полностью загипнотизирована происходящим и позволила мне сделать заказ за нее. Я заказал лосось, запеченный с белой рыбой, потому что Джен его обожала. Она называла это блюдо «еврейской рыбой» и часто горевала по поводу того, что его не готовили в ее родном Ардморе.

— Воссоздать свою жизнь? — переспросила Элли.

— Ну… Я помню много такого, чего никогда не было. И забыл немало из того, что было.

— Например?

— Я сказал одному человеку, что работаю над материалом, который может принести мне Пулитцеровскую премию.

— И вы об этом ничего не помните?

— Ничего. Но я это сказал. А моя карьера — вовсе не череда Пулитцеровских премий.

— Но разве в таком случае вы бы не работали по заказу конкретного издания?

Я покачал головой:

— Нет. Расследования я всегда провожу сам. А когда статья готова, продаю ее тому, кто больше подходит.

— И о чем вы могли писать?

— Понятия не имею. Но если я начал копать, должны остаться какие-то следы. Я проводил расследование, ходил в разные места, говорил с людьми, делал заметки… Должен остаться солидный след, по которому можно идти. Надо только воссоздать мои шаги.

— Позвольте мне вам помочь, — сказала она.

— Не думаю, что это было связано с Джули. И даже с Джен.

Она кивнула:

— Я понимаю. Но вдруг было?

У меня не было ни мужества, ни желания ответить «нет». Мне нравилось общаться с Элли, хотя я ощущал себя так, словно вновь был с Джен. Я знал, что ни к чему хорошему это не приведет и что мне надо бы со всем этим разобраться… Но у меня был целый список того, с чем надо разобраться, и в первой десятке там стояли совсем другие вещи.

— С чего начнем? — спросила она.

— У меня есть счет за мобильный телефон, который я оплатил, хотя и не помню этого. Там есть несколько незнакомых номеров, возможно, некоторые имеют отношение к моему расследованию.

Она улыбнулась.

— Телефонные переговоры — моя стихия.