Жизнь взаймы - [89]

– Мы не шутим, – угрюмо сказал Паленый. – Но нам не хочется доводить дело до крайности. В последний раз тебя спрашиваю: на кого ты работаешь?

Неожиданно лицо снайпера исказилось. Он инстинктивно откинулся назад, будто получил сильный удар в лоб, и выдохнул:

– Ты? Это… это ты!?

– А то кто же, – пробасил Володя. – Перед тобой твоя мишень, козел. Думал, что хитрее всех?

– Не может этого быть… – бормотал снайпер. – Не может быть!

– Еще как может, – не унимался Володя. – Ты еще не то услышишь и…

– Помолчи! – резче, чем следовало бы, оборвал его на полуслове Паленый.

Он вдруг понял, ЧТО хочет сказать пленник. Раньше они были знакомы! Но кого знал снайпер – Князева или… Нет, это невероятно! Скорее всего, снайпер был на дружеской ноге с Князевым. Ведь теперь у Паленого другое лицо.

А что если?.. Ну, это уже почти бред. Снайпер должен был посмотреть на своего "клиента" или на его фотокарточку раньше, перед выходом на задание. И тогда он ничего необычного не заметил.

(Впрочем, не исключено, что киллер имел помощника. Он должен был указать на цель в последний момент. Так иногда поступают сверхосторожные "заказчики", вспомнилось Паленому, небезосновательно опасающиеся, что наемный убийца может в последний момент сговориться с "объектом" и кинуть хозяина за большую сумму, чем та, которую "заказчик" обязан был выплатить киллеру после выполнения "заказа").

Но почему снайпер испугался, посмотрев ему в глаза? Да, именно так, – испугался, что для этого крутого типа весьма необычно.

– Мы знакомы? – спросил Паленый, сверля глазами пленника.

– Ну конечно же… – продолжал бубнить снайпер, с какой-то болезненной пристальностью вглядываясь в каждую черточку лица Паленого; он будто и не слышал, что ему говорят. – Вот так трюк… И никто не догадывается. Никто! Ха-ха-ха! – Он истерично рассмеялся, словно ворон прокаркал. – А-а-ай! Уу-у!.. – Пленник обхватил голову руками и застонал, раскачиваясь со стороны в сторону.

– Что это с ним? – удивленно спросил Володя.

До него только сейчас начало доходить, что происходит нечто необычное.

– Отвечай, черт тебя дери! – не обращая внимания на Володю, Паленый с силой тряхнул пленника за плечо. – Ты!.. меня!.. знаешь!? – спросил он раздельно, чеканя каждое слово.

– Ну надо же… – Снайпер снова поднял голову. – Ворон… Я думал, встречу тебя только на том свете. Не помнишь меня? Притворяешься перед этим большим щенком… – Он кивнул в сторону Володи. – Ты всегда был большим артистом. Но чтобы так… Удивил, ничего не скажешь, удивил. Только облом у тебя вышел, Ворон. Понял! Облом! Ты не достанешь меня, не достанешь!!!

Снайпер неожиданно извернулся и вцепился зубами в воротник своей куртки. Паленый не успел ему помешать, да и не думал это делать. С какой стати? И вообще – зачем этот странный тип жует грязную куртку?

Паленого занимало другое – Ворон. Его назвали Вороном. Его или Князева? Неужели снайпер разглядел под личиной, которую носил Паленый, другого человека? Того самого, о котором ему ничего неизвестно?

– Александр Игнатьевич, что это с ним!? – вдруг раздался испуганный голос Володи.

Пленник бился в конвульсиях, а на его губах пузырилась пена.

– Хана ему, – устало сказал Паленый. – Отравился. Сжевал капсулу с ядом.

Он даже знал, что это был за яд.

– Этот мужик что, шпион!? – трагическим шепотом спросил Володя.

– Теперь его об этом не спросишь. Но не исключено.

– Что ему тут делать, в нашем затрапезном городишке?

– Приехал на шабашку. Завалил пару клиентов за неделю, получил тыщ сто "зеленью" – и в Штаты. Где он еще сорвет такой жирный куш?

– Не шутите так, Александр Игнатьевич.

– Верно, какие тут шутки.

– Что с ним будем делать?

– Думаю.

– Может, в ментовку позвонить?

– Правильная идея. Но не раньше, чем мы заметем свои следы и уберемся отсюда к бениной маме. А потом ты позвонишь по телефону-автомату в дежурную часть УВД и измененным голосом кратко – очень кратко! чтобы не засекли, откуда звонишь – обрисуешь обстановку.

– Не хотите, чтобы нас таскали на допросы? – догадался Володя.

– А тебе что, это будет в кайф?

– Скажете такое…

– Вот-вот, и я о том же. Тогда меня точно завалят, потому как мне придется каждый день отмечаться у следователя.

– Почему каждый день?

– Потому что на мне уже висят четыре жмурика. (Кстати, и ты на свой счет записал одного). А в разные душеспасительные истории менты не очень верят. Слишком много невероятных совпадений. Они просто обязаны будут докопаться до истины, какой бы она ни была.

– Но ведь на нас нет никакой вины!

– Человек виноват перед обществом уже в том, что он родился. Во-первых, потому, что появился еще один голодный рот, а во-вторых, еще неизвестно, будет ли от него какая-нибудь польза. Вдруг все моральные и финансовые издержки, затраченные на его воспитание, окажутся напрасными? И он станет, например, вором или убийцей, который получит пожизненное заключение, а общество обязано будет кормить его до скончания века.

– В общем, вашу мысль я уловил. Согласен.

– Тогда за дело…

Оружием снайпера оказалась, как и предполагал Паленый, СВД с глушителем. Судя по ободранному прикладу, винтовка уже видала виды. Паленый почти не сомневался, что ствол может быть "меченым", а потому даже не прикоснулся к оружию.