Жизнь в эпизодах - [8]
Из нежности воспоминаний Галю выдернуло странное ощущение. Она лежала, как обычно, положив одну руку на грудь, касаясь в задумчивости указательным пальцем подбородка, и вдруг поняла, что под ладонью слишком нежно, слишком легко. Ее грудь была ошеломляюще пуста. Галя встревожилась и стала вглядываться в спящее лицо дочери, пытаясь взглядом поторопить ее пробуждение. Будто уловив тревогу матери, Катя зашевелилась, и женщина взяла ее на руки, чтобы маленький ротик уткнулся в пышное тепло в поисках соска и припал к источнику. Но через несколько минут раздался отчаянный плач. Молоко не приходило.
Даже в наше прогрессивное время сложно бывает понять, почему у женщины пропадает молоко, и не всегда даже при истинном желании кормящей матери удается восстановить лактацию. А тогда это было тем более непросто. Что только мама ни пробовала, но как бы они с врачом ни бились – не удалось, молоко пропало. И меня перевели на смесь. В этом ли был заключен пусковой механизм моей болезни – неясно. Может быть, просто совпадение. Но факт, что вскоре у меня появилась сыпь на щеках, чуть позже на локтевых сгибах, потом она зажглась красными пятнами и под коленями. Родители впали в отчаяние от неизвестности и непонимания причин. Смеси меняли, но диагноз остался неизменным на долгие годы: нейродермит. Впрочем, он и сейчас у меня есть, так как бывших атопиков не бывает. Но, научившись с этим жить и сведя проявления к минимуму, я могу теперь даже шутить на тему диатеза. А в детстве было иногда тяжеловато. Я помню растерзанные бинты на локтях и коленях: из-за ночного зуда сквозь сон я добиралась до кожи под повязками и чесалась с остервенением, не жалея своего тела, до ощущения жара под ногтями и физического удовольствия. Вид кровоточащих расчесов был привычной картиной каждого нового дня. Меня лечили, кожвендиспансер стал регулярной точкой нашего семейного жизненного маршрута. Водили к разным специалистам, пробовали все мыслимое и немыслимое: антигистаминные, ванны с крахмалом или с ромашкой, дегтярную и цинковую мази, разные грязи и воды и даже – о боги – уринотерапию! Стоит перед глазами картина: стеклянный стакан с желтоватым веществом, что мне предстояло выпить, а рядом вафельный стаканчик пломбира, который был призван подсластить пилюлю. Мама меня не заставляла, но я честно попыталась – ужасные ощущения. За сим данный метод оздоровления был нами единодушно отвергнут. Здравый смысл остановил маму вовремя.
В больнице с сильнейшей аллергией я лежала 3 раза. Первый раз в 6 лет. Среди ночи сильно заболел живот над пупком и отяжелели веки. Забрали по «Скорой» и поставили диагноз: отек Квинке. Смутно помню, что со мной происходило в больнице. Воспоминания обрывочные: темнота, после отбоя ругается нянечка; если идешь в туалет, то ты крадешься туда, чувствуя себя преступником, а днем в туалете другие дети, стыдно же делать все необходимое при них, чтобы сдать материалы для анализов; то неприятное чувство, когда медсестра безучастно произносит фамилии; горькие таблетки, от которых тошнит; одиночество. Приободряло то, что больница была прямо напротив нашего дома. Я думала о том, что мама выйдет на балкон и сразу увидит ее из окна. Второй отек Квинке случился ближе к старшим классам. Во время гастролей со школьным франкофонным театром у меня разразилась очень сильная аллергия, я каким-то образом дотерпела до возвращения в Пермь, но с поезда мы направились прямиком в аллергоцентр. Ребята провожали меня сочувственными взглядами. И аналогичная ситуация случилась во время круиза по Волге с театром-студией «Код». Наша каюта была в трюме. Наутро я проснулась с отекшими глазами, скорее всего, среагировала на корабельную пыль. И каждый новый день мне становилось все хуже и хуже. На стоянке в Казани меня отвели в отделение «Скорой», где поставили укол дипроспана. По настоянию врача на теплоходе мне выделили каюту стерильного медицинского изолятора. Стало лучше. Помню, как я спускалась со своего этажа в столовую и мне встретилась одна из педагогов другого театрального коллектива, которая сказала: «Вот теперь ты, Катя, настоящая». А я еще не вполне оправилась, была подавлена, грустила, и как это часто бывало в подобные периоды, хотелось снять с себя кожу и промыть ее ключевой водой, прежде чем надеть обратно. Хотелось спать и не хотелось натыкаться на свое отражение в случайных зеркалах. Я переживала не из-за красоты, а из-за того, что видно мое нездоровье. Слова едва знакомой мне женщины меня возмутили и вызвали внутри душный протест. Во-первых, я не могла взять в толк, как может человек во время болезни быть настоящим. Во-вторых, задело то, что, видимо, ей не нравился мой характер.
Я уже в детстве отлично знала, чего хочу от каждого конкретного человека или дела, адекватно оценивала свои способности, ко всему подходила очень ответственно, требовала от себя не меньше, чем от других, но дипломатичностью и хитростью не отличалась, прямоту мою считали заносчивостью, а мне просто хотелось больше доверия и более сложных заданий. Ла́вров по заслугам тоже хотелось, не скрою. Я пыталась, конечно, быть мягче, но у меня редко получалось. Меня обсуждали за спиной, и это раздражало. Я не понимала, почему люди в лицо говорят одно, а за спиной – другое. Почему, если человек совершил ошибку, ему нельзя сказать о своих чувствах и разобраться в ситуации? Лишить честной обратной связи в личных отношениях, по-моему, то же самое, что уволить с работы без объяснения причин. Тогда, на лестнице, я тоже не получила толкового ответа на вопрос, что не так со мной «ненастоящей».
Эта книга – результат долгого, трудоемкого, но захватывающего исследования самых ярких, известных и красивых любовей XX века. Чрезвычайно сложно было выбрать «победителей», так что данное издание наиболее субъективная книга из серии-бестселлера «Кумиры. Истории Великой Любви». Никого из них не ждали серые будни, быт, мещанские мелкие ссоры и приевшийся брак. Но всего остального было чересчур: страсть, ревность, измены, самоубийства, признания… XX век начался и закончился очень трагично, как и его самые лучшие истории любви.
«В Тургеневе прежде всего хотелось схватить своеобразные черты писательской души. Он был едва ли не единственным русским человеком, в котором вы (особенно если вы сами писатель) видели всегда художника-европейца, живущего известными идеалами мыслителя и наблюдателя, а не русского, находящегося на службе, или занятого делами, или же занятого теми или иными сословными, хозяйственными и светскими интересами. Сколько есть писателей с дарованием, которых много образованных людей в обществе знавали вовсе не как романистов, драматургов, поэтов, а совсем в других качествах…».
Об этом удивительном человеке отечественный читатель знает лишь по роману Э. Доктороу «Рэгтайм». Между тем о Гарри Гудини (настоящее имя иллюзиониста Эрих Вайс) написана целая библиотека книг, и феномен его таланта не разгадан до сих пор.В книге использованы совершенно неизвестные нашему читателю материалы, проливающие свет на загадку Гудини, который мог по свидетельству очевидцев, проходить даже сквозь бетонные стены тюремной камеры.
Сегодня — 22 февраля 2012 года — американскому сенатору Эдварду Кеннеди исполнилось бы 80 лет. В честь этой даты я решила все же вывесить общий файл моего труда о Кеннеди. Этот вариант более полный, чем тот, что был опубликован в журнале «Кириллица». Ну, а фотографии можно посмотреть в разделе «Клан Кеннеди», где документальный роман был вывешен по главам.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Владимир Дмитриевич Набоков, ученый юрист, известный политический деятель, член партии Ка-Де, член Первой Государственной Думы, род. 1870 г. в Царском Селе, убит в Берлине, в 1922 г., защищая П. Н. Милюкова от двух черносотенцев, покушавшихся на его жизнь.В июле 1906 г., в нарушение государственной конституции, указом правительства была распущена Первая Гос. Дума. Набоков был в числе двухсот депутатов, которые собрались в Финляндии и оттуда обратились к населению с призывом выразить свой протест отказом от уплаты налогов, отбывания воинской повинности и т. п.
История Юлии Барановской напоминает сказку, в один миг превратившуюся в отвратительный кошмар. Когда она была на пятом месяц беременности, ее муж, самый известный футболист России Андрей Аршавин, ушел от нее, оставив одну с двумя детьми в чужой стране. Трудно поверить, что, пережив предательство, она смогла не только найти в себе силы встать, но и быть счастливой. Юлия начала карьеру на телевидении, меньше чем за год проделав путь до ведущей главного телеканала страны.На страницах этой книги перед Вами предстанет не «бывшая жена Аршавина», а смелая женщина, сумевшая рассказать все без прикрас и утаек, как есть.
Меня зовут Ирина Нельсон. Многие меня знают как «ту самую из группы REFLEX», кто-то помнит меня как «певица Диана». Перед вами мой роман-автобиография. О том, как девочка из сибирской провинции, став звездой, не раз «взорвала» огромную страну своими хитами: «Сойти с ума» и «Нон-стоп», «Танцы» и «Люблю», придя к популярности и славе, побывала в самом престижном мировом музыкальном чарте, пожала руку президенту США и была награждена президентом России. Внешняя моя сторона всем вам известна – это успешная певица, побывавшая на пике славы.
В своей новой книге я предельно откровенно расскажу о своей судьбе и творчестве. Вы узнаете шокирующие факты из моей жизни, полной приключений, романов и скандалов. Поделюсь своими мыслями и чувствами, которые открывают меня настоящую — полную противоположность образу, созданному СМИ и недоброжелателями. Ведь в последние годы желтая пресса, не переставая, поливает меня грязью, захлебываясь во лжи и подтасовках. Я же хочу, чтобы у людей складывалось мнение обо мне из личного общения или благодаря моему творчеству.
В своей книге известная телеведущая Дана Борисова рассказывает шокирующие факты собственной биографии. Предельно откровенно вспоминает о своем детстве в далеком Норильске, ошибках во взаимоотношениях с мужчинами, сложностях общения с дочерью – подростком, не стесняясь, говорит о занятиях проституцией, своих пагубных привычках и долгом пути к трезвости, в течение которого она перепробовала, казалось, все существующие методы лечения… В результате Дана справилась с тяжелейшими зависимостями и смогла выйти из своего прошлого победителем.