Жизнь в эпизодах - [49]

Ситуация переломилась, когда меня утвердили в сериал «Путейцы». На пробах, чтобы облегчить себе задачу убеждения и лучше расположить к себе режиссера Геннадия Михайловича Байсака, впервые мне пришлось солгать о том, что у меня есть высшее актерское образование. Я беззастенчиво соврала, что окончила Пермский институт культуры. Иногда ложь во благо. Главное – ввязаться в драку, а там уже доказывать свою силу. Сработало. Так я делала и впредь, пока не набрала достаточный багаж актерских работ и фильмография не стала красноречивее строчки об образовании в резюме. Пробы Геннадию Михайловичу понравились. Единственным условием утверждения было перекраситься. И я счастлива, что Геннадий Михайлович об этом попросил. Для съемок «Адама и превращения Евы» меня превратили в брюнетку, чтобы у нас с Антоном Макарским был одинаковый цвет волос. Теперь я понимаю, что без этого можно было обойтись, но тогда перечить не стала. А вне съемок мне с этим цветом жилось трудновато. Без макияжа лицо под черной челкой не смотрелось. К тому же надо было часто подкрашивать корни. О, сколько часов я провела у зеркала с кисточкой для окрашивания. Салонный уход был мне не по карману. По этой же причине в голову не приходило вернуться к своему натуральному цвету, я даже не думала об этом, потому что это сложная и дорогостоящая процедура. Поэтому радости моей не было предела, когда филигранно и мастерски мне перекрасили волосы для роли в «Путейцах» за счет производящей кинокомпании. Я вернулась к себе! И началась другая жизнь.

После роли в «Путейцах» в следующие 2 года я снималась довольно много: сыграла Машу в «Принцессе цирка», пионерку Олю в «Синих ночах», Зинку-Гитлер в «Огнях притона». Но роли были либо не главные, либо только в одной серии в сериалах с вертикальным сюжетом, как «Путейцы», где каждая серия, помимо сквозных персонажей, имела своих главных героев. Мне не хватало прорыва и уверенного заявления о себе. «Огни притона», которые могли вывести меня на новый уровень и обратить на меня внимание серьезных коллег, имеющих вес в профессиональном сообществе, очень долго не выходили из-за трудностей пост-продакшна и проката. И я нуждалась в новом старте, в открытии новой главы в своей киножизни. Этим прорывом стал сериал «Катя».

Меня утверждали долго, создатели выбирали между двух кандидаток. Я знаю, что обзванивали уже утвержденных артистов – моих партнеров по пробам – и спрашивали, кто из нас, по их мнению, больше подходит. Знаю, что мой агент приложила много усилий, чтобы меня отстоять. И меня утвердили, можно сказать, под ее ответственность. А когда это произошло, я ликовала. Я была благодарна за справедливость. Я была уверена, что это правильно, потому что Катя – это одна из тех ролей, которые с момента первого прикосновения к сценарию казались моими до мозга костей.

С Эльером Мухитдиновичем Ишмухаммедовым, режиссером-постановщиком, мы со временем нашли общий язык, хотя ему пришлось перешагнуть через свое предубеждение и преодолеть неудовольствие от того, что меня ему как-никак навязали. Я это чувствовала, и мне не всегда хватало мудрости закрыть на это глаза, было иногда обидно, как ребенку, которого недолюбили, и порой мы с ним ожесточенно спорили. Я спорю всегда по одной-единственной причине: я очень болею за роль. Мне важно, чтобы все было оправданно, логично и никоим образом не соприкасалось с пошлостью и упрощающими драматургию штампами. В начале карьеры со стороны это выглядело, полагаю, заносчиво и даже высокомерно, но первопричиной тому было не самомнение, а страсть к делу и желание сделать лучшее в имеющихся условиях. По молодости из-за постоянной спешки не хватало выдержки, чтобы заходить с аргументами издалека и аккуратно. А еще я верила своему чутью и не считала, что надо молчать и слушать только потому, что я в индустрии пока никто. Качество того, что зритель увидит на выходе, было мне всегда дороже репутации. Я сознательно делала выбор между «быть душкой» и «сделать хорошо» в пользу качества. Говорят, хочешь заиметь недруга, укажи человеку на его ошибки. Но я не стеснялась.

На протяжении всей картины я запоминала и записывала все, чтобы не случилось киноляпов, следила за тем, чтобы не было ошибок по реквизиту или костюму, ведь сериал большой, серии, как чаще всего и бывает, снимались вперемешку, а не в хронологической последовательности, поэтому нужен был глаз да глаз. И реквизитор при огромном объеме и высоких скоростях съемки мог ошибиться, все же люди. Я надеюсь, что, когда прямо перед командой «начали» я вдруг кричала, например: «Ой, у меня нет в руках чемодана, дайте чемодан» – на меня не обижались, хотя по сути я демонстрировала чужую ошибку прилюдно. Моя внимательность часто пригождалась и экономила нам время, а оно в кино – большая ценность.

В выстраивании отношений с режиссером помогал продюсерский состав, со всех фронтов велась работа по убеждению Эльера Мухитдиновича быть ко мне благосклоннее. Годы спустя меня пригласили к Эльеру Мухитдиновичу на юбилей в Дом кино, и мы с улыбкой вспоминали съемки. Он признался, что в итоге смог оценить мой характер и понял, что без этого я была бы не я. Порой надо восставать и отстаивать свое мнение.