Жизнь среди слонов - [6]

Ввиду отсутствия фактов нельзя было согласиться с точкой зрения ни одной из сторон: Майлс с Мюрреем не могли доказать ни избыточности слоновьего населения в Маньяре, ни того, что эта плотность постоянна в течение всего года. Правда, и заявление Вези, что слоны не губят акаций, требовало подтверждения. А посему я понял: в первый год работы мне придется заняться подсчетом слонов, изучением акаций и выяснить, действительно ли слоны уничтожают их. Кроме того, я понял, какое важное значение могли иметь предполагаемые миграции слонов в лес Маранг.

Карта

После ужина, прошедшего под свист ацетиленовых ламп, я рухнул на постель и проснулся лишь после восхода солнца. Мы тронулись в путь рано утром, чтобы успеть осмотреть весь парк за день.

Пыльная дорога, начинающаяся у гостиницы, спускалась, петляя, к главной дороге. Чуть дальше, за поворотом, был въезд в парк, где сидящий в будке служащий брал с туристов плату за вход. Лес начинался сразу же за воротами, и мы въехали в прохладную тень высоких деревьев, которые хорошо просматривались: слоны и другие животные съели большую часть подлеска. Между глыбами черного растрескавшегося вулканического камня поблескивали ручейки, впадавшие в озерца чистейшей воды с плавающими листьями кресс-салата. Вокруг озерков стояли заросли папируса, стебли которого элегантно клонились к земле, словно рабы, обмахивающие фараона опахалами. С камней за нами наблюдали голубые крабики с оранжевыми лапками, время от времени сбегавшие к воде своей смешной кособокой походкой. По берегам ручейков росли желтокорые смоковницы.

Я знал; что одно дерево тропического вида с широкими длинными зелеными листьями называлось Conoрharyndia. Вези тут же называл растения, стоило мне спросить о них. По его мнению, этот богатейший лес нельзя было отнести к классу тропических дождевых лесов, ибо Маньяра расположена в одном из относительно засушливых районов: годовой уровень осадков здесь не превышает 500 миллиметров. В таком климате деревья могли расти лишь благодаря несметному количеству ручейков, выбивавшихся у подножия этой части рифтовой стены, хотя их истоки находились милях в тридцати отсюда, на склонах Нгоро-нгоро. Дождевая вода просачивалась сквозь пористый слой вулканических пород до самых корней деревьев, достигала затем водонепроницаемых слоев и стекала по ним к подножию рифтового обрыва и в озеро Маньяра. Таким образом, громадный лесной массив, названный Граунд Уотер Форест, и все его природные богатства зависели от дождей, выпадавших за его пределами. Выруби леса Нгоро-нгоро, и, по всей вероятности, засохнет и погибнет лес Маньяры.

Все это я узнал позже. А пока могучий тропический лес, между деревьями которого мы петляли на ревущем выцветшем «лендровере» Вези, выглядел неуязвимым и вряд ли рухнул бы под натиском легионов прожорливых слонов. Несколькими километрами южнее число источников уменьшалось, и лес сменяла поросль акаций тортилис, характерная для более сухой местности. Эти колючие красавицы из семейства мимозовых с плоской кроной, широко раскинувшимися ветвями и грубой коричневой корой — символ Африки. Обычно они растут группами или в одиночку среди травяной саванны, придавая пейзажу вид парка. Здесь-то впервые и обнаружили ущерб, нанесенный слонами. Белые стволы без защитной коры выглядели немощными призраками на фоне буйной зелени. Листва вверху еще сохраняла свой оливково-зеленый цвет, но деревья были обречены. И хотя ущерб носил спорадический характер, он производил тягостное впечатление. Лохмотья ободранной коры в беспорядке свисали с обглоданных стволов. При внимательном осмотре мы обнаружили на земле волокнистые шары, которые слоны, пережевав, выплевывали.

Дорога по-прежнему петляла, прижимаясь то к рифтовой стене, то к берегу. Небесной голубизной сияли воды озера, пуская нестерпимые солнечные блики, когда налетал ветерок. Но у берега вода была коричневой и мутной. Вдали, милях в десяти, виднелась размытая полоска другого берега.

Вези часто обращал мое внимание на грязевые отмели, подлинные ловушки для автомобиля. После засухи их поверхность затвердевала и даже покрывалась трещинами, но это была лишь видимость: внизу оставалась жидкая грязь. Было проще простого влететь туда на машине в облаке пыли на полной скорости, тут же проломить эту корку и засесть в топи по самые колеса. В других местах эти грязевые отмели зарастали острой невысокой травой, и на них паслись большие стада буйволов.

— Эти щелочные пастбища считаются лучшими в парке, — сказал Вези.

Примерно в центре парка, сразу за Ндалой — широкой речкой с рыжеватой водой, обрыв почти подходил к берегу. Дальше дорога пересекала другую ленивую речку — Багайо — и уходила в сторону от обрыва. Там начиналась сухая местность с совершенно иной средой обитания, акация тортилис уступала место деревьям типа финиковых пальм (Balanites aegyptiaca).

Слоны выпивают в день более ста тридцати литров воды

Проехали еще одну долину с высокими травами, где не встретили и следа животных, и углубились в густой пахучий кустарник. Справа снова приблизился обрыв, по склону которого водопадом низвергалась речка Эндабаш. Вези сказал, что в засушливые годы она пересыхает. Мы перебрались через нее по броду, за которым начиналась бетонная дорога. Густой кустарник тянулся на несколько километров. Затем поверх глянцевито-зеленой осоки, среди которой разлеглись буйволы, вновь проглянуло озеро.