Жизнь сэра Артура Конан Дойла. Человек, который был Шерлоком Холмсом - [114]

«Мне все равно, — беззаботно объясняет он, — под каким флагом они плавают, до тех пор, пока они занимаются военной контрабандой на Британские острова». Первое нейтральное судно, которое он пускает на дно пушечным огнем, — американское.

Порт, в котором можно укрыться? Что ему за дело до портов, где он может быть легко обнаружен аэропланами или гидропланами? Все, что ему нужно, это изолированная заправочная база у побережья. Его мародеры поддерживают между собой связь по радио; они насаждают голодную смерть от устья Темзы до юга Великобритании, где Сириус торпедирует могучий лайнер «Олимпик».

Английские газеты, которые на первых полосах под крупными заголовками возвещают о победе, когда захвачен Блэнкенбург, этому коротенькому сообщению отводят страницу незаметную.

«В море находятся несколько подводных лодок противника, которые нанесли некоторый ощутимый ущерб нашим торговым судам», — характерное начало такого сообщения. А потом от этого события отмахиваются, как будто оно не имеет большой важности. «Поскольку подводная лодка не может находиться в море без дозаправки более десяти дней и поскольку порт (Блэнкенбург) захвачен, эти налеты должны быстро закончиться».

Действительно, Британию заставляют принять условия в невероятно короткий срок и с использованием слишком малого числа подводных лодок. Но каждый, кто читает «Опасность!» в наши дни, после двух войн, начинает испытывать внушающее страх чувство, что тут автор был совершенно прав. Чтобы избежать торпед, торговые суда ходят зигзагами. Некоторые вооружены, как вспомогательные крейсеры. «Зетта» капитана Стефана, не увидев в перископ орудий, поднимается на поверхность, и ее боевую рубку сносит огнем. Капитан Сириус видит наибольшую опасность в бомбах внезапно атакующих самолетов. Каждая деталь настолько реалистична, что мы с облегчением обращаем свой взор к февралю 1914 года, когда все это было только сном, но Конан Дойл описал это очень реалистично.

Это был полный сценарий того, что в точности произошло в будущем. Он попросил Гринхоу Смита выяснить мнение, скажем, дюжины ведущих военно-морских экспертов. Им следовало задать вопрос, может ли такое случиться, а затем, вслед за его повествованием, напечатать в «Странде» их мнение.

«Отзывы военно-морских экспертов, — писал он, — должны составить из не более 100 слов каждое, в противном случае они не будут сбалансированы с рассказом. Следует также, насколько это только возможно, избегать политики».

Это должно быть сделано. Это было жизненно важно, жизненно необходимо!

В то же самое время он упорно работал над романом, о котором Гринхоу Смит хотел получить от него информацию.

«Странд», — ответил он 6 февраля 1914 года, — платит за это произведение настолько высокую цену, что с моей стороны было бы нелюбезно отказать в такой информации.

Думаю, что называться он будет «Долина ужаса». На данный момент вероятно, что он будет состоять не менее чем из 50 000 слов. По моим приблизительным подсчетам, 25 000 я уже написал. Если все будет удачно, должен закончить до конца марта.

Как и в «Этюде в багровых тонах», сюжет по меньшей мере половины книги связан с Америкой и подробно излагает события, которые привели к преступлению в Англии… Эта часть повествования будет содержать один сюрприз, который, как я надеюсь, потрясет самого стойкого читателя. Но с Холмсом мы расстанемся на длительное время. Это необходимо».

Вверху письма он сделал добавление: «Я думаю, это моя лебединая песня в жанре фантастики».

Новость обеспокоила Гринхоу Смита, который попросил разъяснений.

Он изумленно ответил, что под своей лебединой песней — «или, я бы сказал, гусиным гоготом» — только имел в виду, что он далеко не бедный человек и у него есть здоровые коммерческие интересы. У него появилась возможность посвятить себя исторической работе, которую он любил. А в настоящий момент:

«Поскольку мой план состоит в том, чтобы написать две первые главы о Шерлоке, а затем перейти к американской части (это не будет порядком публикации), трудно прислать вам что-либо такое, что не создало бы превратного впечатления».

Некоторые критики склонны преуменьшать значение «Долины ужаса». Им не нравится то, что они считают «политическим» аспектом второй части, морщатся от стиля. Это — обычные жалобы тех из писателей левого крыла, которые сами не могут придумать элементарного сюжета. Но расстроенные чувства этих джентльменов не должны затмевать для них того факта, что первая, самостоятельная часть, которая называется «Трагедия в Берлстоуне», представляет собой почти совершенный пример детектива.

С самой первой главы с ее превосходным диалогом между Холмсом и Ватсоном и до раскрытия преступления в кабинете читателю даются все важнейшие нити. Эти нити выделены, выставлены напоказ, подчеркнуты. Брлее того, это является самым ясным примером вклада Конан Дойла в жанр детектива.

В обнесенном рвом поместье Берлстоун из огнестрельного оружия непонятным образом убит человек, а среди любопытных ключей к преступлению — свеча и кровавое пятно. Холмс замечает, что пропала одна из гантелей, которые находились в зале для упражнений. Позднее Холмс обсуждает это дело с Ватсоном.