Жизнь с нуля - [20]
Как-то раз три пошляка с куцыми мозгами пришли съесть по блинчику, а заодно поиздеваться над поварихой. Один из них зашел слишком далеко. Забыв, что Насардин здесь, сидит в кабине и читает, он на потеху дружкам отпустил сальную шуточку про декольте Пакиты, которая в тот момент готовила блинчики для всей компании. Она сделала вид, будто ничего не слышит, но я понял, что она оскорблена. Насардин взглянул на парня через окно. Затем неторопливо сложил газету. Вылез из машины, подошел к шутнику, который был выше его на целую голову. И сказал миролюбивым, почти любезным тоном:
– Ты не мог бы повторить то, что сейчас сказал про мою жену?
Слова «про мою жену» он произнес с нажимом, едва заметным, но не предвещавшим ничего хорошего. Парень захотел показать, какой он крутой, и повторил. Лучше бы он этого не делал. Насардин закатил ему увесистую пощечину, с идеальной точностью и по всем правилам искусства, с размаху, полностью раскрытой ладонью. Парень отлетел к дверце фургона и сполз на асфальт. Он так и сидел, красный как рак, держась за щеку. Дружки решили заступиться за него. А Насардин спокойно стоял и смотрел, как они подходят. Их было двое, а он один, но чувствовалось, что он ничего не боится и у него в запасе еще уйма пощечин. Минуту все трое стояли молча. Потом один из парней пробурчал:
– Плевать на него, он псих!
Шутник, все еще зажатый между фургоном и Насардином – который, похоже, не собирался его отпускать, – пропищал жалким голосом:
– Я папе скажу!
– Что ты ему скажешь? Что ты оскорбляешь мою жену или что ты – никчемный трус? – ровным голосом произнес Насардин.
И так же невозмутимо добавил:
– Пока не извинишься, не уйдешь. И не волнуйся, я никуда не спешу.
А затем Насардин заставил парня дважды извиниться, причем громко и внятно. Когда трое приятелей убрались восвояси, он, провожая их взглядом, сказал мне:
– Знаешь, сын мой, в наши дни медицина одерживает победу за победой, но средство от глупости пока еще не найдено. Хотя масштабы бедствия таковы, что на борьбу с ним следовало бы выделить многомиллионные ассигнования.
* * *
В семнадцать лет любому, пусть и несерьезному человеку нужны планы на будущее, а у меня их не было. Я просто кружил на месте, как незабвенная Бюбюль в своем аквариуме. Мне порядком надоело рисковать жизнью и воображать себя каскадером из кино, я уже не получал от этого ничего, кроме синяков и шишек, и даже уважение, каким я пользовался у кое-кого из одноклассников, стало казаться неискренним. Дело в том, что все свои жалкие подвиги я совершал с единственной целью – произвести впечатление на девчонок. Но хоть я регулярно впечатывался то в стену, то в асфальт, то еще во что-нибудь, это не приближало меня к желаемому результату.
Что обо мне можно было сказать? Судьба, как у героя дешевого романа в жанре фэнтези; фигура, напоминающая толстого младенца; едва пробивающиеся усики, никаких моральных устоев, никаких жизненных ориентиров, а главное – напор агрессивных гормонов, с которым я не мог справиться. Очевидно, Пакита поняла, что со мной не все в порядке. И взяла меня под крыло, или, точнее будет сказать, под мышку: у нее была привычка крепко прижимать меня к себе – «иди сюда, зайчик!» – и осыпать поцелуями. Она делала это без всякой задней мысли, но меня эти ласки очень смущали, хоть и доставляли огромное удовольствие.
В итоге я стал приходить к ее фургону каждый день.
С утра до вечера она исполняла под радио зажигательные хореографические импровизации, что-то среднее между танцами одалисок и ритуальными плясками народов Полинезии. А я смотрел, как она крутит задом, и кусал щеки, чтобы сохранить выдержку, – ибо, в отличие от нее, уже не был абсолютно невинным созданием.
В то время Насар трудился не покладая рук. Он вставал на рассвете, так что его рабочий день заканчивался достаточно рано. Затем он переодевался, убирал комбинезон в ящик внутри фургона и, повесив на руку корзину, шел за покупками. После этого он обычно усаживался на табурет, рядышком с Пакитой, и занимался бухгалтерией, записывая цифры в школьную тетрадку. Или, устроившись в кабине, читал и слушал песню Слимана Азема «Алжир, родина моя». Он понимал в этой песне каждое слово, так как свободно говорил по-кабильски.
Время от времени Насардин вставал, чтобы обнять любимую, или она наклонялась к нему, чтобы нежно поцеловать, оставив у него на лице ярко-красный след от губной помады. Ни разу за двадцать лет я не видел, чтобы они ссорились.
Выйдя из лицея после уроков, я сразу закидывал рюкзак в багажник своего верного «чаппи», который всегда ставил рядом с фургоном. Затем облокачивался на прилавок и замирал в этой позе на час или больше, глядя в никуда, блаженно улыбаясь, одурев от запаха разогретого масла и горячего шоколада. Во мне было не больше энергии, чем в удаве, который переваривает добычу.
Пакита донимала меня вопросами, проникнутыми материнской заботой. «Как прошел день? Тебя сегодня спрашивали? Какие отметки получил? Сколько задали на дом?» Я врал, что меня спрашивали несколько раз и за все ответы я получил либо «хорошо», либо «отлично», что учителя мной не нахвалятся, и так далее, и тому подобное. И Пакита успокаивалась. Она рассказывала мне свою жизнь, то и дело заливаясь смехом – как это было не похоже на мою тетку, которая либо без конца ныла и охала, либо замыкалась в угрюмом молчании. Не припомню, чтобы хоть когда-нибудь видел эту женщину довольной или счастливой.
Переживший семейную трагедию мальчик становится подростком, нервным, недоверчивым, замкнутым. Родители давно превратились в холодных металлических рыбок, сестра устало смотрит с фотографии. Друг Ярослав ходит по проволоке, подражая знаменитому канатоходцу Карлу Валленде. Подружка Лилия навсегда покидает родной дом покачивающейся походкой Мэрилин Монро. Случайная знакомая Сто пятая решает стать закройщицей и вообще не в его вкусе, отчего же качается мир, когда она выбирает другого?
Это книга об удивительном путешествии нашего современника, оказавшегося в 2057 году. Россия будущего является зерновой сверхдержавой, противостоящей всему миру. В этом будущем герою повести предстоит железнодорожное путешествие по России в Москву. К несчастью, по меркам 2057 года гость из прошлого выглядит крайне подозрительно, и могущественные спецслужбы, оберегающие Россию от внутренних врагов, уже следуют по его пятам.
Продолжение "Новых миров". Контакт с новым народом налажен и пора домой.
Главная героиня книги – Катя – живет в Москве и в отличие от ее двоюродной сестры Марины не находится в постоянном поиске любви. Она ищет свое потерянное детство, ту зону эмоционального комфорта, где ей было лучше всего. Но любовь врывается в ее жизнь сама, не давая права на раздумья.Эта книга настолько многогранна, что почти любая женщина найдет в ней близкую только ей сюжетную линию. Тут есть истории настоящей любви и настоящего предательства. Есть недопонимание между главными героями, та самая недосказанность, свойственная многим людям, когда умом понимаешь, что нужно всего лишь спросить, настоять на объяснениях, но что-то нам не дает это сделать.Автор умело скрывает развязку, и концовка ошеломляет, полностью переворачивает представление от ранее прочитанного.
«Мир таков, каким его вколачивают в сознание людей. А делаем это мы – пиарщики». Автор этого утверждения – пофигист Мика – живет, стараясь не обременять себя излишними нормами морали, потому что: «Никого не интересует добро в чистом виде! А если оно кого и интересует, то только в виде чистой прибыли». Казалось бы, Мика – типичный антигерой своего времени, но, наравне с цинизмом, в нем столько обаяния, что он тянет на «героя своего времени». Так кто же он – этот парень, способный сам создавать героев и антигероев в реальности, давно ставшей виртуальной?
Автор — член Союза писателей России — побывал в Армении и Азербайджане, Тбилиси и Дубоссарах, Чечне и Осетии. Был под обстрелами и в заложниках… Что толкает человека к преступлению? Каковы истоки обоюдного национального озверения? Какова душа дьявола? Ответы на эти вопросы дает В. Логинов в своих лучших рассказах и очерках. "Ад криминала" — увлекательная книга о современной России, ее преступниках и героях.