Он замолчал. Слова не шли. Складно врать на этот раз не получалось, а говорить правду, говорить, что он испугался, было невыносимо мучительно.
— Да, мы действительно разные, — жёстко отрезала Мехрабан. — Жаль, что я поняла это только теперь.
— Ну, вот. Ты поняла — и хорошо. Давно это надо было понять. А то ведь как: ну вот приехал бы я туда, и что бы это изменило?
— Если бы ты приехал, если бы ты только решился, то это изменило бы многое. Может быть, всё изменило бы. Но теперь-то чего уже об этом говорить.
Она замолчала, повернула голову к морю и смотрела долго.
— Меня родители засватали недавно, — произнесла она, наконец.
— Засватали? — переспросил Денис.
Его это уже не касалось, но он всё же спросил:
— За кого?
— Да какая разница! Так, за родственника одного.
Денис не ответил на это ничего. Он помялся немного.
— Пойми, не всё от нас зависит. Вот видишь: засватали тебя, за родственника. А так: ну, уехали бы мы с тобой в Россию. Нам бы там даже жить было негде и не у кого. Родни у меня почти не осталось — поумирали все. Нет, там ловить нечего, — он вытащил из кармана новенький мобильник и торопливо сунул его в руку Мехрабан. — Вот, возьми. Оставь себе на память.
Девушка инстинктивно зажала телефонную трубку пальцами
— Ты бы ещё денег дал, — и она отвернулась с отвращением. — Откупиться, значит, решил.
Денис недовольно насупился, но промолчал. Говорить им было больше не о чем. Он потоптался ещё рядом, но Мехрабан не глядела на него больше. Она, вцепившись руками в металлические, с пятнами ржавчины перила, пристально смотрела на море.
— Ну, я пойду, — промямлил Денис.
Он попытался снова её обнять, но Мехрабан вырвалась и глянула на него с ненавистью.
— Пошёл вон! Пошёл отсюда! — зашипела она злым предслёзным голосом.
— Ну, зачем ты так.
— Пошёл вон! Ты скотина, трус! Сам ни «бе», ни «ме» сказать не можешь. К базарной гадалке вон пойди. Пусть она тебе на любовь погадает! — крикнула она громко.
— К гадалке? — переспросил он, похолодев. — Зачем к гадалке?
— Затем. Тебе только и осталось, что к гадалке сходить, раз сам ни на что не способен.
— Нет, не хочу! Не пойду больше.
Он развернулся и, не оглядываясь, торопливо засеменил прочь, продолжая бормотать под нос: «К гадалке пойди. к гадалке».
А Мехрабан, проводив его пылающими гневными глазами, размахнулась и изо всех сил швырнула телефон в тихое, дышащее вечерним зноем море. Тот пролетел метров пятнадцать и гулко бултыхнулся в подёрнутую слабенькой рябью, почти зеркальную, прозрачную воду. Через мгновение там на поверхность поднялись два пузырька. И лопнули быстро и беззвучно.
Через несколько месяцев родители выдали её замуж за троюродного брата.
Санкт-Петербург, сентябрь 2007 г.
