Жизнь прожить – не поле перейти - [109]

Как-то я спрашивал одного батюшку, говоря:

– Батюшка, трудно порой бывает, когда видишь, что люди не веруют в Бога, не ходят в церковь!

– Что же делать, – ответил батюшка, – когда умрут, тогда поверят, но будет уже поздно…

Нам, живущим на земле, ещё не поздно, ещё есть время для покаяния.

Господи, помилуй!

2005 год

В книзе животней не записан

Шел двадцатый век. Россия, оставшись без Царя, потеряв свое исконное название, переименованная в Советский Союз, строила царство дьявола на земле – коммунизм…

Один человек, по имени Павел, родился и жил в одной из республик Советского Союза – Казахстане. Детство Павла проходило в сельской местности – в деревеньке Знаменка. Она раскинула свои домишки на казахской земле. Все бы ничего, но находилась Знаменка неподалеку от Семипалатинского полигона. Полигон в то время был секретным объектом, на котором ученые и военные проводили испытания ядерного оружия.

Однажды Павлик, выйдя из дома, увидел девчонку, стоявшую на крыше. Он крикнул ей:

– Ты чего, Олька, на дом забралась?

Она, услышав крик Пала, обернулась и махнула ему рукой:

– Павлик, иди скорей сюда, лезь на крышу, интересное увидишь!

Павлик, заинтересовавшись, сбежал с крыльца, перелез через плетень и по приставной лестнице вскарабкался на крышу. Сказал:

– Ну, чего тут, показывай!

Девчонка указала в сторону горизонта:

– Смотри, Павлик, смотри!

Там, вдалеке, возле горизонта, набухая, поднимался к небу страшный атомный гриб – губитель всего живого. Девочка и мальчик, словно завороженные, смотрели с интересом и восхищением на что-то неизвестное, необычное, неведомое им. Павлик спросил:

– Олька, что это такое?

Она пожала плечами:

– Не знаю…

Они еще долго смотрели на гриб-чудовище, выросший на Семипалатинском полигоне. И не знали они о том, что он несет смерть…

Прошли годы. Павлик вырос, женился на миловидной девушке. Работал. Стали рождаться дети. Вступил он в коммунистическую партию, получил партийный билет. При советской власти члену партии было проще сделать карьеру, пробиться наверх, поближе к кормушке, где коммунисты получали дефицитные в то время товары – вещи и продукты.

В деревне Павел не захотел жить. Переехал он с семейством в город Семипалатинск. Получил квартиру. Приняли его на работу. Потекли, полетели денечки. Как жил Павел? Да очень просто – одной плотью. В Господа он не веровал, не хотел по своей гордыне советского человека. Хотя, конечно, знал, что Бог есть. Видел не раз в Знаменке, что в избах стояли на полке святые иконы. Видел он и богомольных старушек, которые молились перед едой, читая молитву Господню «Отче наш», крестились, кланялись. Говорили бабушки маленькому Павлику:

– Пашенька, помолись Господу, перекрестись!

Но Павлик, надувшись, отворачивался от икон и упрямо говорил:

– Не буду…

Жизнь в Семипалатинске проходила в страстях, в суете, в пустом времяпрепровождении. Утром, проснувшись, умывшись, побрившись, позавтракав, надо было ехать на работу. Народу на остановках стояло много. Все, торопясь, боясь опоздать, брали подходившие автобусы с боем, крича, толкаясь, ругаясь, матерясь. Автобус отходил переполненный, и по дороге то и дело в салоне вспыхивали злобные перепалки между пассажирами… На работе начиналась привычная суета – выполнение и перевыполнение производственного плана, партийные собрания, долгие перекуры, пересуды с коллегами ни о чем. А случалось, что и выпивали, глотая горькую водку, морщась, закуривая, болтая о международном положении, о футболе, о хоккее… Вечером – дом, семья. Ужин, газета, радио, телевизор, предлагавший новости, концерт, хохмы, художественный фильм. Потом– сон… Утром опять на работу.

Конечно, был отпуск, были поездки на курорты, на природу, были первомайские и ноябрьские демонстрации, встречи Нового года – с выпивкой, заканчивавшиеся хмельным одурением и тяжелым сном.

И всем этим управляла железная, коммунистическая идеология – ты должен быть верен делу Ленина, идеям коммунизма, верить в непогрешимость коммунистической партии. И Павел верил. Или делал вид, что верил, оставаясь правоверным коммунистом.

Но вот, прожив на свете пятьдесят лет, Павел неожиданно заболел и заболел серьезно – рак! Может быть, сказалось давнее, детское, когда он жил в Знаменке, находившейся рядом с ядер– ным полигоном. Узнав от врачей, что он смертельно болен, Павел изменился в лице и вышел из врачебного кабинета сам не свой, думая: «Все, рак! Это верная смерть!» И такая тоска взяла его, что не знал он куда себя деть, куда?

Рак развивался быстро. Врачи, видя, что Павел обречен, отказались его лечить и отправили домой, выписав лекарства… Павел, живя дома, все еще надеялся, что случится что-то необычное, доброе, что он поправится, выздоровеет. Пил таблетки, пил порошки. Ходил по квартире, держась за больное место, а потом слег.

И напали на него со всех сторон бесы, навевая тоску, отчаяние, ненависть. Он, конечно, не знал, что это бесы. Просто чувствовал, что ему очень плохо, что он умирает, и ничего с этим не поделаешь. Он же не хотел принять этого – грядущую смерть, смириться, может быть, обратиться за помощью к Господу. Нет. Умирать не хотелось. Хотелось жить вечно на Земле. Или еще лет двадцать. Но нет. Смерть пришла, и ничем ее не остановишь.