Услышав чей-то дикий крик, в комнату заглянул испуганный детдомовец. Увидев висящего в петле Игоря, испугался еще больше и побежал по коридору, крича, созывая на помощь мальчишек. Они ввалились в комнату шумной толпой. Кто-то, подпрыгнув, полоснул острым ножом по веревке. Тело Игоря подхватили и, держа на весу за руки и за ноги, сняли петлю с шеи. Потом быстро перенесли его в другую комнату и, положив на кровать, стали слушать – бьется ли сердце, бить Игоря по щекам, стараясь, чтобы он пришел в себя, чтобы к нему вернулось сознание.
Он лежал на кровати, словно мертвец. Лицо отсвечивало синевой. Он не дышал. Сердце не билось. Мальчики стояли, переглядываясь, не зная что делать. Кто-то неуверенно сказал:
– Надо бы воспитателей позвать.
Но вдруг Игорь, мучительно простонав, вздохнул, закашлялся и, резко привстав, сел на кровати, испуганно оглядываясь по сторонам. Мальчишки, увидев ожившего покойника, отшатнулись от кровати. Кто-то хотел убежать. Игорь же, прокашлившись, отдышавшись, жалобно посмотрев по сторонам, бурно зарыдал. Он плакал, вытирая кулаком крупные слезы, катившиеся из глаз. Его стали успокаивать:
– Игорешка, чего ты, не плачь, не надо!
Но он все плакал и плакал. Наконец, успокаиваясь, он легко вздохнул и несмело улыбнулся. Кто-то из мальчишек, как бы шутя, спросил:
– Ну что, Игорек, как там, на том свете, что видел?
Игорь изменился в лице и, печально посмотрев на мальчишек, сказал:
– Плохо бы мне было на том свете. Когда я повесился и начал задыхаться, то подумал, что сейчас исчезну навсегда. Да не тут– то было! Я вдруг почувствовал, что выхожу через голову из своего тела. Вышел, опустился на пол и посмотрел сам на себя. И так мне себя жалко стало, висящего на веревке. Я понял, что сделал страшную ошибку, совершил глупость, но было уже поздно.
И вдруг ко мне со всех сторон подбежали маленькие, страшные, черные дьяволята – с рогами и хвостами. Они, окружив меня, запрыгали, заскакали, затопали копытцами, засвистели, захлопали в ладоши и, прыгая, кружась, хлопая, скаля клыки, кривляясь, радуясь моей погибели, закричали противными голосишками:
– Наш, наш, наш…
Хорошо, что меня вынули из петли, хорошо, а то бы…
Игорь вдруг опять заплакал и неожиданно для всех перекрестился…
Вот такая история. Такова доля всех самоубийц – вечное мучение в аду и радование бесов. Вокруг каждого самоубийцы они прыгают, скачут, радуясь и крича:
– Наш, наш, наш…
2005 год
Шел 1944 год. Город Ленинград (Санкт-Петербург) лежал в блокаде. Немецкие войска взяли его в кольцо, бомбили, обстреливали, ходили на приступ, но безрезультатно. Город не сдавался, что было само по себе чудом. Люди голодали, умирали от истощения, погибали от пуль, бомб и снарядов, но не сдавались. Через Ладогу, по льду , шли десятки машин, которые везли для сражающегося Ленинграда оружие, боеприпасы, продовольствие, «Дорогой жизни» назвали этот путь ленинградцы…
Немецкие самолеты налетали на караваны машин, сбрасывая бомбы, артиллерия била по смельчакам. То здесь, то там, вставали на льду озера столбы огня, дыма, льда и воды, от падающих бомб и снарядов. Может быть, тогда-то кто-то из водителей и солдат, вспоминая о Боге, начинал молиться, прося: «Господи, Господи, помоги, защити!»
Сержант Валентин Б. с 1942 года служил на одной из батарей, оборонявших город. Удивительным было то, что командир батареи – капитан Алексей М. оказался человеком верующим в Бога. Вера в Бога в Советской России в те годы преследовалась, с религией боролись, называя «опиумом для народа», церкви разрушали, верующих арестовывали, ссылали в лагеря, расстреливали. Но, не смотря на преследования от безбожной власти, продолжали оставаться верующие во Христа люди, для которых любовь к Богу и ближним была не пустым звуком, а смыслом жизни, за которую они были готовы отдать жизнь, твердо зная и веруя, что смерть – это рождение души в Вечность, встреча со Христом.
В батарее капитана М. было четыре взвода. Так вот, собрав как– то наличный состав каждого взвода, он побеседовал с бойцами, сказав:
– Вот что, ребята, я вам доложу. Вы, наверное, все хотите дожить до победы, вернуться домой, обнять своих родных.
Кто-то весело откликнулся:
– Конечно, кто ж этого не хочет!
– Тогда, – продолжил капитан, – я поставлю для всех вас одно условие, а вы уж сами смотрите. Захотите исполнять – «Слава Богу!», не захотите – ваш грех…
Солдаты, услышав слова капитана «Слава Богу!», «ваш грех», недоуменно переглянулись, но промолчали, а он продолжил:
– Мое условие такое – чтобы никто из вас с этой минуты ни разу не закурил и не сматерился.
– Почему так? – загудели солдаты.
– А вот почему, – сказал капитан, – мат, матерки – это дьявольская молитва, которая прежде всего хулит Духа Святого, а потом – Матерь Господа нашего – Пресвятую Деву Марию, Пречистую и Преблагословенную Богородицу…
Все, слушая командира, молчали, затаив дыхание, а он, не смущаясь, не страшась, что кто-то из подчиненных может донести на него в особый отдел, как ведущего антисоветскую агитацию, разлагающую боевой дух бойцов, говорил и говорил:
– Она за нас молится, сострадает нам, а мы хулить Ее будем?! Нет, так не пойдет. Матерки – это богохульство, грязь, которая также оскверняет и матерящегося.
