Жизнь прожить... - [17]

Жара ли, град,

Мосты ли, не мосты —

А хлеб вези!

И все бы ничего бы,

Когда б не хитрый хвостик у версты,

Когда б не гак.

Добро, когда вершковый

Добавок тот,

А что, как верстовой?

Про то дорога знает под подковой,

Да небо, что плывет над головой,

Да скрип колес.

Добро, когда опора

Надежная,

А глазу — красота.

В такую пору,

Недоступный взору,

Он где-нибудь в принорке у крота

Лежит себе.

И хитро так на солнце,

Как нет его,

Глядит одним глазком.

А как дожди,

Откуда что берется, —

Он шевельнется

И ползком,

                 ползком,

Как змей трясинный,

Набирая силы,

В присосках весь,

Вползает в колеи

Во всю длину проселочной России.

И хоть ты что:

Руби его,

Коли,

Топчи его хоть до ночи —

Он стерпит,

Не прояснит размытые черты

И на одну учетную

Навертит

Не две, так три ухватистых версты,

Собьет с ноги,

По ступицу,

По шкворень

Всосет,

              затянет —

Жми давай плечом.

Ведь надо ж так:

Царя свели под корень.

А эту контру — темную причем —

Как ни штурмуй,

Расхлябанные хляби

Не выплеснешь вожжой из-под колес.

Приди, приди на выручку,

Челябинск!

Ну, не Челябинск —

Каменщик-мороз,

Приди, приди,

Ударь кругло и звонко

С крутой подачи северных широт!

А то ведь вон как

Бросило трехтонку —

Не просто вкось,

А задом наперед

Поставило.

Шофер, на что бедовый,

И тот

В такой заносчивый момент

Никак

          с верстой

                        не справится

                                          кондовой.

Никак она в ученый километр

Не лезет вот, сырая-пресырая

И верткая,

Как лодка на волне.

Она и так-то — с посохом —

Кривая,

А с гаком, брат, она вдвойне,

Втройне

Кривей себя:

Заносит, лишь бы вышло,

Куда ни шло —

Не хочет по прямой.

Железо рвет,

Выламывает дышла…

А как ты думал?

Гак — он, брат ты мой,

Не просто гак,

А даль в четыре дали

До наших дней

С допрежнего вчера.

Его, бывало, ямщики мотали

И не смотали.

Нынче шофера

Мотают вот — с поклажей, без поклажи —

На все колеса

Из конца в конец…

Его бы, черта, камушком с Кавказа

И — вдоль спины!

Да чтоб торец в торец,

Да чтоб рядком,

Да ровно чтоб,

Да чтобы

Между селом и городом как раз.

Оно бы так,

Оно бы хорошо бы:

Газуй, шофер!

Да, говорят, Кавказ

Не ближний свет.

И все, что примечталось,

Не сразу, брат, сбывается сполна.

Она ведь нам не с полочки досталась,

Родная наша,

Кровная страна.

А с-под огня,

С-под шомпола,

С-под пики,

С-под страшного разора-грабежа.

Давно ль, скажи,

Тут злобствовал Деникин,

А там,

С краев,

Четырнадцать держав

Давно ль, скажи,

От маковки до корня

Палили нас

И распинали нас?

А год повальный, он, учти, не ровня

Подъемному.

Фугас и есть фугас.

Он рвал и жег

И тут

          и там —

Он втрое

Проворней был, чем труженик-топор.

И надо было

Строить,

Строить,

Строить

И курс держать на тягловый мотор.

И надо было рублик,

Что по весу

Позолотей,

И сельский трудодень

В один котел,

В Магнитку класть,

В железо,

А ту слезу, которая кремень, —

В булат,

В броню…

Взгляни по горизонту

Туда-сюда

Не так уж он и чист.

А гак, он что?

А гак, он хоть и контра,

Но никакой, конечно, не фашист,

Не самурай

И в общем-то не предок

Всех бывших тех —

В кокардах и крестах.

Его б в канаву — так его, разэтак! —

А нет канавы — так его, растак! —

В кювет его!

Авось и распрямится,

Авось, глядишь, отцедится в репьях…

А там —

Урал ползком на гусеницах,

А там — и Харьков,

Тот, что на шипах,

А там — ЗИСы — трехтонки бортовые,

Полуторки,

В цепях и без цепей,

А там —

Как встарь,

Угрюмо,

Выя к вые, —

Ах, чтоб тебе! —

Все те же «цоб-цобе»,

А там,

А там —

Все тот же конь в упряжке,

Все тот же кнут — последний разговор…

И вот он — вот! —

Как праздник под фуражкой,

На твердом километре — семафор:

Даешь простор!

И лозунг из газеты:

«Дорогу хлебу!» — строго по стене.

И хлеб идет —

В мешках и под брезентом

И сверх того —

С призывом наравне.

Идет,

Идет…

Сухой идет, не волглый.

А если обнаружится сырца,

Вертай назад!

А там — опять же — свекла,

А там,

А там —

Опять же в два конца —

Все тот же гак под дождиком

В бассейне

Распутицы извозно-полевой…

Но этот гак — продольный гак,

Осенний,

А есть, брат, карусельно-круговой,

Метельный гак.

2

Хоть ты и царь природы,

Она коварна, белая беда:

Как даст винта,

Вся степь — одни ворота,

Кругом одни ворота…

А куда?

И раз

И два

Крутнет тебя,

Завертит,

Нажварит по сиреневым щекам

И отнесет —

С конем в одном конверте —

К давным-давно замерзшим ямщикам.

Туда,

Туда —

В проем потусторонний,

За самый тот последний окоем.

Потом-то, да,

Потом… перехоронят,

Да жаль, что по раздельности с конем.

Вот стопор в чем!

Не спорю — случай крайний

И горевой. Возьмем повеселей.

Ну вот с чего б, ты думал, не играет

Назар Шабров на ливенке своей?

А ведь играл!

Играл премного званый,

Премного славный в местности родной,

Играл и той,

В полнеба разливанной,

И донной той,

Басовой стороной.

И как играл!

Костер — на венском стуле!

А где костер, там, я б сказал,

Озар

Цветастых кофт, платков…

Не потому ли,

Как свадьба где — послы к нему:

— Назар,

Уважь, родной… —

Всем обществом просили,

Кто руку жал,

Кто под руку держал,

И для начала

                     чарку

                             подносили.

А что Назар?

Назар не возражал.

Назар играл —

Светил, душа простая,

На все лады!

И вот ведь фокус в чем:

Светил, не просто бракосочетая,

А согласуя

Плечико с плечом,

Ладонь с ладошкой,

Ладно так

И сродно

Высвечивал

С певучих подмостей.

И — веришь, нет —

Ни одного развода